Михаил Кликин - Малыш и Буйвол
Они оба должны были ошибиться. Так задумал бог…
Атэист смотрел на Исполнитель Желаний, и мучительно решал, что же он должен сейчас сделать.
Уничтожить Локайоха? Или Ртуайета? Или всех богов вместе? Весь их мир!
Но что тогда станет с людьми?..
А может, не надо ничего делать? Пусть все останется как есть. Только Артефакт нужно спрятать так, чтобы боги не смогли его достать.
А может, пожелать, чтобы Исполнитель Желаний исчез?
Глупо! Глупо!
Когда в твоих руках такая сила, нужно найти ей достойное применение.
Самому стать богом?
Но зачем? Чтобы управлять людьми?
Нет, чтобы управлять богами!
Перевернуть миры! Пусть люди творят судьбы богов!
Но возможно ли такое?
Все возможно!
И что тогда изменится? Ничего! Одни станут творцами судеб, другие — безвольным куклами.
Это месть, месть богам, но так не должно быть! Никогда больше!..
Атэист яростно тер виски и проговаривал, проговаривал теснящиеся в голове мысли. Бормотал под нос, не замечая, что у дальней стены собрались хозяева дома и смотрят на него немного испуганно и удивленно.
— Люди, как боги! — выкрикнул монах. — Творцы своих судеб!
И боги, лишившиеся своей власти над миром людей.
— Да!..
Он схватил Артефакт, придвинул его к себе, не зная точно, как нужно с ним обращаться, но надеясь, что ничего сложного тут нет. Положил руки на диск, коснувшись пальцами разноцветных камней. Наклонился вперед, прислонился лбом к матовой сфере, заглянул внутрь ее.
— Я хочу… — пробормотал он, сосредоточившись на мыслях, отрешившись от всего прочего, — чтобы люди освободились от своих судеб… Хочу, чтобы боги потеряли всю свою власть над нашим миром… Хочу, чтобы люди сами строили свои жизни…
Артефакт угасал. Сияние его меркло, и Атэист испугался, решив, что делает что-то не так. Он еще крепче прижался лбом к матовому шару и закричал во весь голос:
— Пусть люди станут свободны! Пусть боги потеряют власть над ними! Слышишь меня, Йолойон, Творец Миров? Вот мое желание! Исполни его! Пусть люди сами управляют своими судьбами! Этого я хочу!..
Артефакт погас, став холодным. Но монах не выпускал его из рук и продолжал исступленно кричать:
— Сделай так! Дай людям силу богов! Их власть!..
Толпящиеся у стены крестьяне жались друг к другу и испуганно смотрели на безумного монаха, орущего на странный, ни на что не похожий, ни на что не годный предмет.
— Нет… — прошептал вдруг Буйвол и медленно опустил напряженную руку. — Не стреляй…
Малыш сглотнул вязкую слюну, чувствуя необычайную сухость в горле. Сказал негромко, пугаясь того, что они чуть было не совершили:
— Мы же едва не убили друг друга.
Буйвол отступил назад, опустился на скамью.
— Я был готов тебя зарубить.
Малыш отложил лук.
— Я бы не сдержался, пустил бы стрелу во всю силу.
— Как глупо!
— Как забавно!..
Они огляделись, словно впервые видели эту комнату. Заметили хозяина, прячущегося в углу.
— Эй, друг, — обратился к нему Буйвол. — Мы чуть было не набедокурили, но мы все исправим.
Хозяин замотал головой, замахал руками, пытаясь показать, что это все мелочи и не стоит обращать на них внимания. Гуляйте, веселитесь!..
— Тебя как зовут, друг? — Буйвол потер переносицу, вспомнив, что уже, кажется, задавал этот вопрос.
— Рон. Меня зовут Рон.
— Мне нравятся короткие имена, — улыбнулся ему Буйвол. Сказал нерешительно: — У меня к тебе будет одна просьба.
— Все, что угодно! — поднялся приободрившийся Рон. Буйвол помолчал. Сказал, глядя себе под ноги:
— Там, наверху, девушка. Ты видел ее?
— Да, конечно. Она красивая.
— Да, красивая… Я знаю… Так вот что, друг… Я хочу… — Буйвол почувствовал, как у него загораются щеки. — Хочу, чтобы ей в комнату принесли цветы… Хочу, чтобы играла музыка, когда она проснется. Хочу, чтобы на маленьком столике рядом с ней лежали самые вкусные пирожные. Ты можешь это устроить?
— Не знаю, — пробормотал Рон, отводя глаза в сторону. — Сейчас зима, и цветов не найти. И музыкантов в нашем селе вроде бы нет. А за пирожными надо идти на другую улицу, но я не уверен, что желудок девушки выдержит это угощение.
— Значит, ничего не выйдет? — расстроился Буйвол.
— А не будет ли лучше, если ты сам поднимешься туда и лично преподнесешь ей свой распустившийся цветок? — хохотнул Малыш, похабно подмигивая напарнику.
— Ты. никогда не будешь серьезным! — вскинулся Буйвол, краснея еще больше и начиная заикаться. — Ты!.. Ты!.. Ты не понимаешь!..
— Все я понимаю! — перебил друга Малыш, разом посерьезнев и словно бы даже постарев. — Чего уж тут не понять…
Буйвол посмотрел на друга, и плечи его опустились. Он потер переносицу согнутым указательным пальцем и сказал мягко:
— Смешно как получается… Ведь ее направил ко мне бог… Она — моя судьба…
— Ты не будешь больше от нее бегать?
— От судьбы? А разве от нее убежишь? Малыш хмыкнул:
— Ты сильно изменился, друг.
— Я перестал быть собой?
— Может быть… Может быть… Они улыбнулись друг другу.
— И что дальше? — спросил Малыш.
— Я просто боюсь загадывать, — сказал Буйвол и посмотрел наверх. Туда, где в маленькой комнате спала его выбившаяся из сил судьба.
…Атэист разочарованно смотрел на холодный Артефакт.
Что изменилось?
Как определить, исполнилось ли желание?
Как понять, что боги потеряли власть над судьбами людей?
Как?..
Может, ничего не произошло? Может, все осталось как прежде?
Во всем мире единственный человек, лишенный судьбы, — это он сам.
И все бесполезно, все впустую!
Или же мир все-таки изменился?
Как понять? Как разобраться?..
Монах, обернувшись, посмотрел на жмущихся к стене крестьян. Улыбнулся им. Сказал, видя в их глазах страх:
— Я пойду. Уже совсем светло… Отогрелся я у вас, спасибо… Доброе дело… — Он запнулся, уцепившись за пришедшую в голову мысль. Нахмурился, потер виски ободранными пальцами.
…единственный человек, лишенный судьбы…
— Я пойду! — Он встал рывком, чувствуя необыкновенный прилив сил. — Пойду!.. — Он шагнул к дверям, забыв про Артефакт.
Пусть даже ничего не изменилось! Пускай люди как и прежде рабы богов! Но один свободный человек способен все изменить!
И для этого не нужен никакой Исполнитель Желаний!
Все очень просто!
Если кто-то обречен на смерть — его нужно спасти. Если кто-то собирается кого-то убить — ему необходимо помешать.
Надо лишь вмешиваться в замыслы богов. Препятствовать их исполнению.
И освободившихся людей будет все больше! Это как лавина — никто не сможет ее остановить.
Даже боги.
Все просто!
