Диана Удовиченко - Враг империи
– Если он так опасен, как утверждал Шакал, это будет слишком рискованно. Уничтожьте. Второго можете забрать в свою коллекцию. Это вознаграждение за отлично проделанную работу.
– Благодарю вас, мэтр.
Уран—гхор слышал два голоса – мужской и женский. Слышал, но не понимал, что говорят люди. Не знал он, что решается его судьба. А если бы и знал – ничего поделать не смог бы. Стянуты были руки и ноги его, как лапы необъезженного вулкорка. Чувствовал вождь, что лежит на чем—то твердом и холодном, как камень Голых гор. И ощущал странный запах, чужой – человеческий. Чуть приоткрыл глаза – и увидел склонившуюся над ним рыжую женщину, которая пленила его в селении. Рядом с ней старик стоял в длинных одеждах. Что—то проговорил коротко и ушел, а женщина осталась. Прикоснулась прохладными пальцами к лицу.
– Очнулся, зверь? – пальцы пробежались по плечу. – Нет, уничтожить тебя было бы глупым расточительством.
Уран—гхор слушал звонкий голос рыжей и смотрел на ее белое лицо. Она что—то говорила. Отвернулся вождь и увидел, что рядом с ним лежит Кард, молодой воин из его племени. Глаза его были закрыты, на лбу запеклась кровь. Тяжело дышал Кард, но еще жил. Нежный голос пропел непонятные слова, словно песню, и невидимая сила обрушилась на голову Карда, смяла в кашу. Брызнула в разные стороны кровь и что—то белое, захрустели кости, растеклась по полу густая жижа. Тело орка дернулось и замерло. Снова запел голос, Уран—гхор к смерти приготовился. С Айкой попрощался, воззвал к духам предков, просил принять его. Но не убила его рыжая своим пением, налетело что—то, подняло вождя, поставило на ноги. И почувствовал он, что на шее его сомкнулся тяжелый, жесткий ошейник, а на нем цепь звенела. А потом потерял себя Уран—гхор, забыл, кто он, и откуда, превратился в покорного раба.
– Ступай за мной, зверь, – сказала женщина и потянула цепь.
И молодой вождь покорно пошел туда, куда ему было приказано. Не понимал он, что делает и куда идет. Очнулся лишь в темной узкой клетке, прикованный цепью к прутьям. В углу лежала соломенная подстилка, на полу стоял кувшин с водой да миска с куском сырого мяса. Женщины не было, не заметил Уран—гхор, когда она исчезла. И лишь тогда понял он, что попал в плен. Взревел молодой вождь, как раненый вулкорк, схватил железные прутья, сотрясая клетку. Попытался разогнуть, но не смог. Тогда дернул он цепь, потянул изо всех сил, казалось ему, вот—вот разомкнутся звенья. Но были они слишком крепки. Долго бесновался Уран—гхор, метался по своей темнице, рычал от бессилия, в кровь обдирал руки о безжалостное железо.
– Хей, орк, – раздался вдруг тихий голос.
Замер Уран—гхор, услышав родную речь. Не почудилось ли?
– Здесь я, – сказал кто—то, – оглянись.
И увидел молодой вождь, что не один он в темнице. Вокруг много клеток стояло, только он в гневе не смотрел по сторонам. А голос доносился сбоку, из соседней ловушки. Пригляделся Уран—гхор, увидел немолодого орка и обрадовался, словно отца встретил. Могуч и крепок был этот пленник, сильны руки его, сжимавшие прутья клетки. Мощную шею ошейник охватывал, такой же, как на Уран—гхоре. И цепь так же была к прутьям прикована. Черные глаза его смотрели спокойно и печально.
– Где я?
– В плохом месте, – ответил орк. – Тебя как звать?
– Уран—гхор…
– А я Свар—гхор. Вождь племени Тарг—ориг. Ты недавно из Орочьего гнезда. Скажи, как там мое племя?
– Им теперь Варг—гхор правит.
– Змеиное отродье! – прорычал Свар—гхор.
Вспомнил Уран—гхор, что десять зим назад случилась в степи странная история. На охоте пропал вождь племени Тарг—ориг. Исчез, словно и не было его. Ни тела не нашли, ни следов. Тогда и выбрали нового вождя – Варг—гхора.
– Он был тогда со мной на охоте, – сказал Сварг—гхор. – Ударил в спину, трусливая жиха. Упал я, ничего не помнил. Думал, умираю. Потом здесь оказался.
– Кто эта женщина? – спросил Уран—гхор.
– Человеческая шаманка. Очень опасная. Бойся ее! Она может все.
Нахмурился молодой орк. Шаманка? Женщина? Странные порядки у людей. И почему так сильны их шаманы? Неужели духи человеческих предков так послушны им, что дают удивительную мощь? Шаманы орков такого не умеют. Уран—гхор помнил, как рыжая женщина чуть не убила его одним движением своих слабых, белых рук. Непонятная сила сорвалась тогда с ее пальцев и сразила могучего, как скала, орка. Но ведь шаманка не плясала и не била в бубен, она не призывала на помощь духов. Неподвижно стояла она.
– Много ли у людей таких шаманов? – спросил Уран—гхор.
– Много.
– А много ли у них племен?
– Все они – одно племя.
Вот оно! Горько усмехнулся вождь. Этого хотел он и для своего народа, всегда знал, что сила – в единстве.
– Ешь, – сказал Сварг—гхор и показал на миску. – Ешь, орк, а то ослабеешь.
Уран—гхор взял мясо и впился в него крепкими зубами, оторвав большой кусок. Кровь потекла по подбородку.
– Зачем нас здесь держат? – спросил Уран—гхор.
Хотел ответить ему товарищ по несчастью, но услышал легкие шаги и забился в угол. К клетке подошла рыжая.
– Проснулся, зверь? – усмехнулась она.
Вождь не понимал ее слов, но почувствовал насмешку и презрение. В ответ зарычал он, скаля покрытые кровью зубы. Женщина что—то прошептала, и на орка опять напала слабость. Не поднимались руки, глаза закрывались, недоеденный кусок мяса выпал из пальцев… Рыжая открыла клетку и без страха вошла в нее, держа в руке большой железный кубок, из которого шел дым. Она закинула Уран—гхору голову и влила в горло жидкость, плескавшуюся в кубке. Потом так же спокойно вышла и удалилась. Ледяной обруч сковал все внутри. Дыхание остановилось. Сердце перестало стучать. Упал вождь на пол клетки, как мертвый лежал. А потом пришла боль. Она разрывала тело, выкручивала руки и ноги. Глаза кровью налились, клыки от боли впились в губу, и кровавая пена выступила на ней. Сил не было даже стонать, молча метался Уран—гхор по полу, а из соседней клетки смотрел на него немолодой орк. Не мог он помочь соплеменнику, нечем было. Только повторял он:
– Держись, держись. Надо вытерпеть. Надо жить…
* * *Теперь нашим временным убежищем стал храм Дадды труженика в Северном луче. Конечно, таких роскошных условий, как в храме Неи, здесь не было – ремесленники, в отличие от жриц любви, не нуждаются в изысканном комфорте. Но в подвале под храмом имелась вполне приличная баня, в которой мы отмылись после путешествия по сточной канаве и постирали одежду. Отец Дарсан, Старший жрец Дадды – добродушный спокойный мужчина, ждал нас за накрытым столом. Деликатесов не наблюдалось, но еда была вкусной и сытной. Утолив голод, мы отправились спать. Для отдыха предназначалось длинное узкое помещение, напоминавшее казарму: вдоль стен стояли двухъярусные нары, а больше ничего в комнате и не было. Никаких излишеств. Дейн, маги и мы вчетвером остались в комнате. Лорд Глейнор, любезно попрощавшись с таким видом, словно мы не Ермию казнили, а предприняли развлекательную прогулку, отправился в отдельную, приготовленную специально для него, каморку. В нашей же спальне имелось четыре двухэтажные кровати: две у длинной стены, одна около двери и одна – чуть особняком, возле простенка. Маги сразу же заняли нары рядом с выходом, на всякий случай, как пояснил Грациус, взбираясь наверх. Вдруг, мол, нападение, так они тут врага и встретят. Удобно устроившись, они некоторое время перебрасывались шуточками и колкостями, напоминая друг другу допущенные во время операции просчеты, потом Дживайн захрапел, а Грациус, глядя в потолок, что—то забормотал себе под нос. Лютый лихо взлетел на верхний ярус облюбованных нар, я устроился снизу. Вообще—то мне было абсолютно все равно где спать, но покоя не давал странный арбалет, которым сегодня был вооружен капрал. Его собственное оружие конфисковали храмовники. Жаль, конечно, вещь была штучная, гномьей работы, с серебряной инкрустацией. Вот я и хотел выспросить друга о том, откуда он взял новый и что за вспышки сопровождали каждый выстрел. Дрианн сразу прошел в дальний угол, улегся на нижнюю кровать и отвернулся к стене. Мастер Триммлер, некоторое время посмотрев на его спину, спросил Дейна:
