Андрей Кощиенко - Одинокий Демон – 2. Студентус вульгарис.
Блиииин…! Картина маслом – Повелительница Тьмы рыдает на груди своего темного товарища! Ужас. Просто ужас. Кто увидит – глазам не поверит. Но славу Сихоту, рядом никого вроде нет…
Подождав, пока у Стефании кончатся слезы, и она прекратит окроплять ими мою грудь, я приступил к расспросам. Оказалось, что Диний внезапно перестал приглашать её во дворец и вообще перестал "выходить на связь". Стефания попыталась объяснить себе причину, но из всего многообразия разумных объяснений выбрала самый худший вариант – он её бросил.
– А скажи мне, о мокроглазая, ты уже спала с ним?
– Ты что! Как ты можешь так думать! – возмущённо выпрямила она спину, – да ты…
– Всё, я понял! – перебил её я, поднеся свои пальцы почти к её губам, прерывая поток слов, – без подробностей. Целовались?
– Два раза… – смутилась Стефи и потупилась.
Хм…Ну, принц на Казонову не тянет. Тем более, что дальше поцелуев он не продвинулся. Рано ещё "линять". Наверное у него проблемы с СБ и с родителями… И я кажется даже знаю, с кого эти проблемы начались… Мда. Но виноватым отнюдь себя не считаю. Если они дураки, то я-то тут причем? Щас, эту немного в себя приведу, и пусть дальше идут своей судьбой сами, без меня…
– Я думаю, что в действительности всё дело в том, что ты следуешь неверному посылу, – сказал я.
– В смысле? – подняла она лицо, со следами слёз.
– Ты исходишь из того, что в ваших отношениях двое. Ты и он. Но это неправильно. В ваших отношениях всегда будет третья…
– Кто? – прищурила промокшие ресницы Стефи, уставясь мне в глаза.
– Империя. Диний принц. И что бы ты там себе не воображала, вас всегда будет у него двое – ты и Империя. Он связан долгом. С чего ты взяла, что он тебя бросил? Он тебе это сказал? Нет. Ну а чё ты тогда рыдаешь? Наверняка он решает сейчас государственные проблемы… Связалась с императорской семьёй – терпи!
– Но разве он не мог мне сообщить?
– А если его государственные проблемы – это мама и папа, которые не желают видеть при дворе одну тёмную магичку?
Стефи сникла, опустив плечи.
– Я знаю, что они не захотят меня видеть… – тихо сказала она, – я для них никто. Бесприданница… Я видела в зеркале, какие взгляды бросала на меня императрица… Она думала, что я не вижу, а она отражалась…
– Ну а если видела, чего плачешь? Радуйся тому, что было и иди вперед! Вполне возможно, что всё ещё изменится к лучшему и жизнь припасла для тебя ещё немало удивительных сюрпризов.
– Ничего она мне не припасла…- вздохнула Стефи, – лучшего быть просто уже не может…
– Та ладно. Вспомни. Еще совсем недавно тебе было за счастье поступить, потом за счастье завести друзей, потом за счастье попасть на бал. Ну, и? Все сбылось – а ты сидишь и ноешь. Чего?
– Ты не понимаешь. Любовь, это такое чувство…
– Так. Не надо мне про чувства! Это все где-то там, за горизонтом. А в реальности, здесь, если вдруг завтра Диний решит свои государственные проблемы и примчится, то Стефании он тут не найдёт! А найдет он какую-то серую тень, в которую она превратилась. И что ему тогда делать? А? Нет, ты скажи, скажи!
– А если не приедет? – прикусила нижнюю губу Стефи.
– А тогда, несомненно, жизнь кончится! Солнце погаснет, "Стекляшка" закроется и все умрут! И лекций отменят. Слушай, но у тебя же были планы, ты хотела помогать людям… И что? Всё? Конец всему? Пусть они умирают, лишь потому, что Стефания Терская не смогла совладать со своими чувствами? У тебя совесть есть? Хочешь дать любви растоптать себя? Да? Ты этого хочешь?
– Нет… но…
– Никаких но! То, что нас не убивает, делает нас сильнее. Ты либо выкарабкаешься, либо сдохнешь. И во втором случае, твоя жизнь закончилась уже сейчас. Потому, что назвать жизнью то состояние, в котором ты находишься – нельзя.
Стефания глубоко задумалась, смотря в землю и болтая левой ногой. Ещё она при этом периодически шмыгала носом. Я не мешал движению ее мыслей и сидел молча.
– Ты прав, – наконец тихо сказала она, всё так же опустив голову, – действительно, ну и что? Жизнь ведь на этом не кончилась? Правда. Я и так получила всё, о чём мечтала, когда ехала сюда… Ну почти всё… Грех жаловаться. И действительно – ещё ничего не случилось. Случится, когда он мне сам скажет. Когда я с ним поговорю…
– Спасибо тебе, – подняла она на меня свои блестящие от недавних слёз глаза, – ты настоящий друг. Прости меня, пожалуйста.
– Да на здоровье! Слушай, а ты бы не могла, по дружбе, тогда слезть с моих колен? Ты уже их совсем отсидела.
– Ой!
До неё только сейчас дошло, что она уютно сидит на мне, болтая ногами, и удобно привалившись боком.
– Ой, извини! – вскочила она на ноги, оглаживая сзади юбку и быстро оглядываясь по сторонам.
– Та ладно, не переживай. Все на учёбе.
– А мы? Нам тоже ведь нужно…
– Ну и куда ты сейчас пойдёшь с таким красным носом и опухшими глазами? Единственное разумное – это к себе, пока не приведёшь себя в порядок.
– Я… страшная?
– Если Диний тебя сейчас увидит – ужаснётся.
На лице Стефи появилось тревожное выражение.
– Ну… я тогда… пойду? Хорошо?
– Иди.
– Ой… а у меня сумка осталась в аудитории…
– Ладно, заберу. Иди. Умойся хотя бы…
В общем, поговорили. На следующий день Стефи пришла на занятия в гораздо лучшем состоянии, чем была. Похоже, что эту ночь она спала. Но всё равно – заторможенная.
Похоже, требуется "закрепить результат" – подумал я и, выбрав время, подвалил к Стефи.
– Слушай, – сказал я ей, – тебе не кажется, что как-то серовато? Все вокруг ходят скучные, вялые, бледные… Нет? Не кажется? А?
– Н-нет… – неуверенно ответила та, выныривая из своих мыслей. Опять, похоже, о Динии думала. Это мы сейчас исправим…
– А мне кажется! Ты мне не поможешь?
– В чём?
– Хочу навестить целительниц старших курсов. Они сейчас зелья варят. А их магесса пошла чай пить. Традиции у преподов старших курсов такие. Дают задание, а сами на полчаса – фюють! Я знаю. Одиннадцатичасовый чай по средам. Так поможешь?
– Чем?
– Массовку изобразить.
– Массу… – что?
– Толпу. Короче – врываемся в двери и шумно дышим, словно быстро бежали. И всё.
– Зачем?
– Ты можешь помочь своему другу? Помочь, не задавая вопросов?
– Да… но… только я…
– Никаких – но! Даже не обсуждается! Пошли!
– -
Небольшое помещение лаборатории. Пахнет травами, химикалиями и горелым. За длинными узкими столами, поставленными рядом, лицом друг к другу, сидят девушки в зелёных мантиях и косынках, под которые убраны их волосы. На столах, между ними, узкие высокие деревянные полочки, уставленные пробирками, колбами, колбочками и всякими стеклянными трубочками. Перед каждой – небольшой медный котелок, под которым горит масляная горелка. Девушки, внимательно поглядывая на песочные часы, стоящие на каждом столе, аккуратно помешивают кипящее содержимое длинными стеклянные палочками. В лаборатории царит академическая атмосфера трудолюбия, сосредоточенности и служения знаниям. Ну… может быть она немного портится тем, что девушки слегка болтают. Но это такая ерунда, что про неё и упоминать не стоит!
