Бай Айран - Всадники Ветра
Роуп необычно покраснел, такого с ним не случалось с момента моего прибытия. И тут он разрушил прекрасность настоящего, омрачив и будущее.
Пламенные губы Роупа обожгли меня, как лучи солнца самого знойного дня в полдень, почти безумным шоком обрушиваясь на душу и сознание. Инстинктивно я подалась навстречу этому обжигающему сердце поцелую, отдалась на волю сильных молодых рук, которые властно прижали мое тело к телу Роупа, едва ли не лишив последних остатков дыхания в легких. Он обрушился на мои губы, как дикий сноровистый жеребец, побуждая только к страсти и решительным действиям, лишая способности мыслить и осознавать, что же я такое творю. Поцелуй словно бы раздел мою душу до стыдливой наготы, он, как пытка растекался во мне, не сочетаясь с моими представлениями о любви и страсти.
В Силенсе была надежность, уверенность, он внушал чувство безопасности и защищенности. Его любовь нежно ласкала меня, притягивала своей простотой и душевностью. Я отчетливо помнила вкус его твердых губ, запах его тела, но все это было одним чистым проявлением настоящей любви, какая только может быть между мужчиной и женщиной. Ленс был для меня воплощением настоящего мужчины, воина, защитника. А еще он являлся принцем, которому я поклялась в верности. Он был моим мужем, и этим тоже окрашивалась наша любовь. Спокойной правильностью и уверенностью друг в друге. Принц был старше меня, пусть и не намного, но он воевал, оттого в моих глазах представал более взрослым и мудрым мужчиной, чем мог соответствовать своему двадцатилетнему возрасту. Зародившееся между нами чувство будет существовать на протяжении долгих лет, я почти уверена в этом, да и моя душа спокойно отдалась в его покрытые мозолями от топора руки. Воин-принц, мужчина-дипломат, мой муж. Все это в нем так влекло и трогало меня, что остальные представители мужского пола просто меркли рядом с ним. Я это знала. Но об этом не догадывался влюбленный Роуп.
Я солгу, если скажу, что поцелуй Роупа не тронул. Да, я сгорала, словно бабочка, от этого пламенного чувства, что начиналось от его горячих мягких страстных губ. Он ласкал и обжигал одновременно, изгоняя мысли из головы, я уже просто не отвечала ни за что. Этот поцелуй был похож на безумную атаку молодого быка, в нем не присутствовало и капли спокойствия и уверенности, молодость его жгучей любви поражала. Я даже боялась, что просто умру в его объятиях от переполнявших голову парня эмоций потому, что Динео прочно связал нас.
Я ощущала телом его напряжение, едва ли мысли вернулись в меня, далеко оттолкнувшись от настоящего момента, погружаясь в сладостное наслаждение бесконечного тесного контакта. Наверное, я мечтала, что мужские губы принадлежат Силенсу потому, что эта страсть не была похожа на все то, что испытывала я рядом со своим мужем. Но от этих дерзких пыток любовь к Ленсу только окрепла.
Попытка вырываться из твердых объятий Роупа провалилась, а жадные губы все целовали и целовали мои уста, едва давая возможность дышать. Воздух стал тугим от напряжения, хотя сознание до сих пор протестующе билось, не желая отпускать прекрасность момента прикосновения любви Роупа. Но я очнулась от дикого оцепенения, оттесняя от себя парня. Он удивленно отпустил меня, но я тут же утонула в потемневших от страсти глазах, он не скрывал больше своей любви, вожделения юного тела, как и желания, которое яркой печатью пылало в драгоценных сапфирах. На дрожащих ногах я отступила на шаг от Роупа, он открыл рот, и я уже слышала признание, но резко подняв руку, заставила его остановиться. Лицо удивленно нахмурилось, но глупая блаженность не исчезла из его красивых черт.
— Роуп, не говори того, о чем потом пожалеешь, — тихо попросила я.
— Я не пожалею! — горячо возразил Роуп. — Я люблю тебя, Эверин, люблю! — пламенно начал парнишка, я болезненно поморщилась от произнесенных вслух слов. — Никто не полюбит тебя так сильно, как я, клянусь тебе, клянусь! Поверь мне, я смогу дать тебе все то, о чем ты пожелаешь, Эверин! — Я хотела возразить и остановить поток этих признаний. — Я знаю, ты сейчас скажешь, что я слишком молод для таких заявлений, но, пойми, для Всадников возраст очень растяжим…
— Для кого? — выдохнула я, теперь настала очередь Роупа морщиться.
— Это неважно, скоро ты все поймешь, но, Эверин. — Он замолчал, переводя сорвавшееся дыхание. — Я никого не полюблю, я знаю. Судьба нас свела вместе. Я видел тебя во сне в течение долгих лет, хотя должен был бы увидеть только за одну ночь до твоего появления. Но это только уверяет меня в том, что ты предназначена мне богами. — Сердце мое сжалось от жалости к нему и от нежелания говорить ужасающую правду. — Я могу подбирать неверные слова, может быть, но душа и сердце давно поклялись тебе в любви, которая никогда, никогда не умрет…
Я долго молчала, не решаясь произнести страшные для Роупа слова.
— Я должна пойти к Авлонге, — неожиданно вспомнила я, надеясь уйти от ответа на завуалированный вопрос Роупа.
Но полный надежды взгляд Роупа сломил меня, я тяжело вздохнула, осознав, что сейчас придется разрушить ту единственную дружбу, кою удалось обрести.
— Роуп, мое полное имя Эверин Страстная. — Роуп, конечно, жил далеко от Королевства Дейстроу, он говорил также о недостатке воспоминаний из-за общения с Иными, но слышал это имя. Лицо его непонимающе вытянулось. Мои руки сами собой сжались в кулаки. — Раньше меня звали Секевра Эверин Фунтай, нечерия принца Силенса Скопдея Могучего, — с каждым произнесенным словом лицо Роупа бледнело. — Теперь же я… принцесса. Принцесса Королевства Дейстроу, жена будущего короля.
Что-то сломалось в нем, потухло, разбилось, я отвела глазах, не в силах выдерживать вид померкшей жизни на его смертельно бледном, почти восковом лице. Хриплое дыхание Роупа разрывало тяжелую тишину, что давила на плечи, будто непомерно огромная ноша.
— Ты никогда не вернешься в Дейстроу, — полился яд из его охрипшего от боли горла. Я вскинула голову, не веря своим ушам. — Я никогда не отпущу тебя отсюда.
— О чем ты…
— Я не дам разрешения. Ты никогда не найдешь свой Первый Свет, — горько, с усмешкой заявил он. Непомерная гордость звучала в его голосе. Совсем иного рода, нежели когда Роуп гордился моим успехом.
— Что?
X. Янро
«Всадник всегда на первом месте для Иного, они просто не знают чего-то другого, так завещали Древние. Человек никогда не знал богов, он не помнит их облики и слова — память предков не передаются ему по крови. Это знает Иной.
Всадник всегда единственный в своем роде для Иного. Если смерть забирает Человека, Первый Свет может последовать за ним или же продолжать жить. Но в одиночестве. Иному разрешается помогать отпрыскам своего Всадника, но он никогда не может предать той связи, что была у него с Первым Человеком.
Всадник всегда волен в своем выборе. Он имеет право завести семью, не спрашивая об этом у своего Ветра. Иной так поступить не может. Он навсегда связан со своим Человеком обетом верности, хотя Всадник об этом никогда не узнает.
Всадник всегда берет жизненную силу у Иного. Такова плата. Человек не волен жить долго, ему помогает Первый Свет. Иной обязан питать своего партнера, иначе их связь будет предана смерти. Законы Древних говорят, что Иной зависит от своего Человека, так же как Человек зависит от Иного, поэтому Ветер должен делиться своими силами.
Такова судьба».
Четыре «Всегда» из Древних Заветов, из библиотеки Морпа Голденса— Как… — я замолчала, удивленно закрыв рот, возникло предательское ощущение, которое жгло сердце.
Роуп осел на кровать, весь бледный и несчастный, закрыл лицо руками и судорожно вздохнул. Широкие плечи поникли, словно живость исчезла из него дочиста, даже волны магии, что обычно упругими вибрациями исходили от него, стали каким-то вялыми, почти неощутимыми. Я с затаенным дыханием смотрела на него.
— Я не должен был, — непонятно пробормотал он. — Прости… — Роуп запнулся, наверное, извинений должна здесь просить я. — Нет… не так. Я не должен был такое говорить, не бери в голову, Э… безымянная, — странно поправился парень, так и не отнимая рук от лица.
— Роуп… — тихо прошептала я и положила руку на его задрожавшее плечо, он дернулся, как от удара, сама я едва не отпрянула от него.
Винить парня было не за что, моя тайна действительно оказалась предательством чистой воды, особенно после этого пламенного поцелуя… Я постаралась отогнать ощущения, которые всплывали в сознании из-за этого воспоминания. Но на страсть Роупа реагировало не мое сердце, а только тело, поддавшееся жару его сильнейшей любви. Мне было стыдно из-за того, что я ответила на его порыв, но еще не представляла, каким образом нам удастся сохранить дружбу, и удастся ли это вообще.
