Кейт Эллиот - Пылающий камень (ч. 2)
— Шаратанга защитит нас! — громко воскликнула незнакомка из снов Сангланта. Сильные руки помогли ему встать. Он уставился ей в глаза — изумрудно-зеленые, как глаза его дочери, как его собственные. — Что она за создание? Бежим, сын! Бежим! Она вызывает их! Никто не выживет там, где пройдут они!
Из полуоткрытых ворот стали вылетать духи с огненными крыльями и сияющими глазами. Там, где их ноги касались земли, растекались ручейки пламени, сжигая траву. Если они прикасались к деревьям, те вспыхивали огненными факелами. Перепуганные птицы покидали гнезда и летели к скалам, надеясь найти там убежище.
Воздух обжигал легкие, повсюду мелькали огненные силуэты духов. Галла исчезли. Мулы, которые до этого мирно стояли в корале, перепугались, разнесли ограду и разбежались.
Внезапно пламя охватило башню. Камни горели. Санглант видел, как в пламени метались две фигуры, пытаясь спасти свои драгоценные книги. Горело все.
— Бежим, сын! — Мать тянула его за рукав, но Санглант остановился. Он схватил за поводья ее лошадь — мужчины, пришедшего с ней, нигде не было видно — и обернулся.
— Лиат! — Он не видел жены — слишком ярко сияли духи огня. Он попытался позвать ее еще раз, но горячий воздух обжег гортань, и он не смог больше вымолвить ни слова.
Духи огня носились повсюду, натыкаясь друг на друга, не разбирая пути. Санглант догадался, что здесь, на земле, они слепы. Но никто не назвал бы их немыми.
Их голоса громыхали, как гроза:
— Где ты, дитя?
Они искали Лиат.
Духи взмыли к небесам, освещая долину, превращая ночь в ясный день. Санглант прикрыл глаза рукой, но даже через закрытые веки он видел этот свет.
Они исчезли. Санглант открыл глаза. Повсюду горели костры, летал пепел и клубился дым. Почерневшие деревья вздымали кверху обугленные ветки. Некоторые превратились в прах. Санглант ощупал свою ношу, и Блессинг что-то залепетала в ответ.
Господи! Жива!
Рядом парила Джерна.
Начинался рассвет. Непонятно как, но ночь кончилась.
— Санглант. — Женщина дотронулась до его руки, ее голос казался таким знакомым. Неужели это и правда его мать? — Я не знала, что они обратятся к такому древнему и опасному врагу. Пойдем.
Санглант взял лошадь под уздцы и повел вперед. Под ногами похрустывали угли — даже земля горела этой ночью. Только круг камней остался прежним. От черных ворот и мраморных стен, которые он видел через камни, не осталось и следа. Возле одного из камней лежала скорчившаяся фигура. Анна.
Лиат исчезла.
Он и раньше догадывался, но сейчас совершенно ясно осознал, какая сущность жила в Лиат, что таилось в ней.
Огонь.
— Санглант, нам надо идти.
— Куда ты собираешься увести меня? — Принц мрачно посмотрел на женщину. — Почему я должен тебе доверять? Откуда мне знать, что не ты вызвала этих тварей, которые унесли мою жену?
— Прости меня, сын. — Она смерила его взглядом с головы до ног. — Я думала, между нами должны быть теплые чувства. Но их нет.
— Ты покинула меня. — Он и не подозревал, насколько сильно ранило его предательство матери.
— Я оставила тебя, потому что мне пришлось это сделать. — Ее не возмутил его гнев. — Потому что ты должен построить мост между нашим племенем и людьми.
— А может, начать войну?
— О чем ты?
— Разве вы не собираетесь поработить человечество, как только сможете вернуться из изгнания?
— Этого я не знаю. — Она озадаченно посмотрела не него, склонив голову к плечу. — Но мы покинули землю не по своей воле.
Деревянный амбар сложился, как карточный домик, и упал, вздымая вверх искры. Повсюду носились дэймоны — наверное, радовались своему освобождению. Анна лежала возле камней и тихонько стонала. Санглант увидел, что к ним бежит ее черная гончая.
— С ней бы я не хотела сражаться вновь, — сказала Канси-а-лари. Она сплюнула на землю и принюхалась, как собака. — Мой слуга больше мне не понадобится.
— Он умер? Надо его похоронить?
Санглант тоже с подозрением смотрел на Анну. По правде сказать, он предпочел бы отступить прямо сейчас, нежели ждать, пока она придет в себя.
— Пойдем, — повторила Канси-а-лари. — У нас остается мало времени. Ты можешь привести меня к Генриху? — Хотя она хорошо говорила по-вендийски, имя отца Сангланта она произнесла на салийский манер.
Санглант свистнул, подзывая Ресуэлто, и верный конь, чудом уцелевший в этой передряге, подбежал к нему. Несчастная коза бежала за ним и жалобно блеяла.
— Я знаю одну тропинку из этой долины. Думаю, сейчас она снова открыта, если ты, конечно, не хочешь воспользоваться тем же путем, которым пришла. Через круг камней.
— Там, где прошли эти создания, тропы изменились. — Женщина потрясла копьем, и колокольчики на нем весело зазвенели. — Эти врата для нас закрыты.
— Владычица, — пробормотал Санглант и взял Ресуэлто за поводья, предлагая матери сесть верхом.
— Нет, я лучше пройдусь пешком. Я поведу лошадь. — С этими словами она взяла у него поводья лошади, которую они с Захарией провели через врата дворца чурендо. Канси-а-лари дотронулась до макушки Блессинг. — Человечья кровь так плодовита, — пробормотала она себе под нос. Потом повернулась и махнула рукой в направлении леса.
Они отправились в путь. То и дело навстречу им выбегали мелкие зверушки — белки и мыши, спасшиеся от огня.
— Кто эта женщина, которую они забрали? — спросила она.
Санглант лишь покачал головой.
4Лиат ничего не видела и не слышала. Нет, она не оглохла и не ослепла, просто на нее обрушились такой яркий свет и оглушающий звук, что она мгновенно перестала воспринимать все прочие краски и звуки. Она не могла даже сказать, дышит или нет. Но, как ни странно, впервые за много лет Лиат почувствовала, что ей нечего бояться. В ее руках по-прежнему был лук, за плечом висел колчан с надежными стрелами, а на поясе — короткий меч. Ее шею отягощало золотое ожерелье.
Мелькнуло что-то синее.
Через некоторое время — она не могла сказать, прошло ли несколько мгновений или тысяча лет — Лиат поняла, что видит перстень с лазуритом, подаренный ей Аланом.
Они поднимались вверх. За спиной ритмично хлопали крылья. Но ведь у нее никогда не было крыльев! Ах да, ее несут создания с огненными крыльями.
Они называют ее «дитя».
В городе ее памяти, закрытом на семь ворот, стояла башня ее сердца. Эту комнату отец когда-то нарисовал для нее: четыре двери — на север, юг, запад и восток. И пятая дверь в центре комнаты, которая была закрыта даже для нее. Только иногда через замочную скважину она видела огонь. Отец запер эту дверь.
И теперь она знала почему.
Чье она дитя?
