Елена Белова - Сердце феникса
— Лечение тоже может быть связано неприятными ощущениями, — бесстрастно объяснил Такеши, щуря темные глаза.
— Подопечный — послушный мальчик и будет сидеть тихо, — с нажимом проговорила девушка. — Правда, Алексей?
— Правда, — отозвался тихий голос.
Смуглокожий азиат согласно склонил голову и раскрыл футляр-ящичек… Свет заиграл на гранях хрустальных флаконов. Блеснули иглы.
— Приступим.
Вот и приступили, черт побери!
Точно неизвестно, что ощущал юноша, Лина могла лишь догадываться, но вел он себя безукоризненно: послушно и без задержек подставил руку, замирал, когда требовали, и даже задал какой-то вопрос, демонстрируя любопытство…
Но Лине все равно было не по себе.
Бесстрастная маска скрывала кипящую ярость и беспокойство… Что-то было не так.
Что-то… На первый взгляд все шло по плану: умелые пальцы гостя (и правда знаток) порхали над рукой юноши, тот вел себя соответственно… Но что-то все-таки было не так.
Такеши сначала хмурился, потом смуглое лицо приняло непроницаемый вид, и он занялся извлечением игл. Ловкие движения и мягкий приговор со снисходительной, вкрадчивой, даже в какой-то мере доверительной интонацией — и Лина внутренне взъерошилась. Так сильно сейчас ситуация была похожа на ту… из воспоминания. Даже голос тот же.
И слова.
— Похоже, сеанс прошел успешно. Все хорошо… нет, дело вовсе не в остатках яда. Тут скорей другой аспект…
— Какой?
— Очень важно каждой болезни подобрать правильное лекарство. Для кого-то травы, — очередная игла отправляется в специальную коробочку… — Для кого-то массаж… — еще одна игла, — Кому-то перышко… — а голос еще мягче и вкрадчивей… — А кому-то кошачья лапка…
Все.
То интуитивное предчувствие беды, наследство то ли Феникса, то ли неизвестного отца, холодом ожгло лицо.
Время замедлило ход.
Точно в боевом режиме Лина увидела, как странным, текуче-быстрым движением рука Такеши рванулась вперед… и как Алексей защитным жестом перехватывает ее, не давая коснуться своего лица…
Как оба они замирают… а потом тонкие губы Такеши раздвигаются в торжествующей улыбке…
— Так-так… — не меняя интонации, говорит он. — Значит, я не ошибся… Ты притворяешься!
Время замерло…
Нет, все было по-прежнему: негромко отстукивали время старинные часы, зачем-то присланные Повелителем, мерно журчала вода в крохотном подарочном фонтанчике, все двигалось…
Только замерли старые враги, неотрывно глядя друг другу в глаза…
И она. Она тоже застыла.
Они ничего не планировали на такой случай… Такой быстрый и неожиданный провал! Сокрушительный… Катастрофа…
— Как интересно, — хищно улыбаются ее губы… Она еще не знала, что делать, подсознание выдало реплику автоматически… Наверно, поэтому голос звучал чуть угрожающе. Привычный боевой режим… — Просто сюрприз. Такеши, вы ручаетесь за свои слова?
— Да, — улыбается азиат, отнимая руку. Узкие глаза то и дело обращались к напряженному лицу Алексея… Японец многозначительно пошевелил пальцами и нарочито медленно сложил руки на груди. — Уверен. Можно солгать лицом. Даже голосом. Даже телом иногда, хотя опытному глазу легко уловить напряжение. Но вот непроизвольные реакции выдают все. Ваш подопечный помнит наше знакомство. А значит, помнит и все остальное.
Алексей быстро опускает глаза… И снова смотрит на Такеши — с такой яростью и ненавистью, что, азиат делает полшага назад.
— Я тебя помню, — выдохнул пленный ангел. — И, думаю, ты меня тоже не забудешь!
— А ну-ка, замолчи, — велит Лина…
Оба умолкли и посмотрели на нее.
Сейчас…
Мягко, по-тигриному, ступая, Лина медленно обошла своего подопечного… Как оборотень — добычу.
— Интересно, — процедила она уже ледяным голосом. — Притворялся, значит… А ну встать!
Алексей посмотрел на нее тем ничего не выражающим взглядом, который она хорошо помнила… но промолчал. Он не понимал… но и не помешает…
Прости…
— Встать! — феникс уже занесла руку для удара, но опустила, не коснувшись. Я не могу. И не буду… — Повелителю определенно интересно будет узнать об этом… а, подопечный?
Алексей молчал.
— Ладно, не буду портить ему удовольствие… он наверняка захочет сам все проверить, но потом мы с тобой, надеюсь, поговорим. О притворстве.
И не глядя больше на юношу, повернулась к догадливому врачевателю-палачу…
— Такеши, я думаю, нам нужно сообщить милорду эту увлекательную новость… Вы уже придумали, что попросить в награду? Милорд будет щедр… — и ведьма протягивает ему руку для переноса.
Палач
Очень хочется пить.
Он не пил уже… сколько? Жан не помнит…
А вода — совсем близко. Такая прохладная… манящая… Все бы отдал за этот стеклянный кувшин. Все бы сделал…
Но только не эти несколько шагов.
Вода стоит только у постели.
И подойти туда — первый шаг. Первое согласие. Так сказал этот… дрессировщик. А он не хочет, не хочет!
Жан ненавидел собственную красоту.
И ненавидел Отбор, сломавший ему жизнь.
С детства Жан знал, что станет архитектором. В эркерах и пилястрах, в мостах и эстакадах была завораживающая красота, и он мог часами изучать альбомы со старинными замками и современными небоскребами. Даже математику учил только ради этого.
Он не боялся Отбора — его семья была на хорошем счету, никто из родственников не был замечен в связях с неблагонадежными. И еще с седьмого класса проекты «юного дарования» были замечены… Даже демонам нравились. Одному демону. Господину Яну, который обещал ему работу в самой России. В Севастополе! Может, даже во Дворце…
А потом настал Отбор.
..Он даже не сразу понял, что значилось на карточке в его конверте… И почему побледнела мама… Жан Дегрэ… Жан Дегрэ — домашняя прислуга?! Категория 1…
Но ведь это…
Игрушка?
Это потом он понял, что приглянулся кому-то из Комиссии. Объяснили. Дрессировщик и объяснил… Вот Отбор и подправили немного. Он, Жан, выйдет отсюда только послушной домашней зверушкой. Или не выйдет вообще.
И не будет у него Белого Замка, который он мечтал построить…
Но тогда… тогда пусть лучше ничего не будет.
И Жан закрывает глаза, чтобы не видеть недоступно-прекрасную воду…
Шелковые занавеси, мягкие диваны… Кажется, не слишком Такеши придерживается традиций родины… Никаких циновок, расписных вееров, все очень мягко, удобно, современно… Даже высокие кресла плавают над полом — новинка последнего года…
Хозяин слегка удивленно оглядывается:
