Игорь Вагант - Монастырь
Монах взглянул на Гвендилену.
– Мы, кстати, прочили его тебе в мужья…
– О, матерь Боанн… – пробормотала Гвендилена. – За последний месяц, знаете ли…
– Я знаю. Но Элла не пошел бы на этот союз без согласия твоего отца. Увы, теперь об этом можно забыть.
Хедин тяжко вздохнул.
– Теперь книга у Беорна, и он познал ее силу. Он идет к Сидмону, чтобы завладеть оставшимися Откровениями. Но и это не самое страшное. Человек, хотя бы раз прочитавший Черную книгу, превращается в ее раба. Душа его истончается, а сам он все более и более становится исполнителем воли Темного бога.
Хедин поднялся со скамьи.
– И еще одно. – Он посмотрел на Гвендилену. – Это касается тебя, девочка. Великий эорлин Нордмонта граф Нитгард Тэлфрин идет войной на короля Беорна, чтобы наказать его за насилие над дочерью…
– Это Арн, – шепнул Эдвин, – Арн добрался до Килгеррана.
– …и он уже прошел герцогство Анг – полагаю, это название тебе знакомо. Замка Анг больше нет, как нет в живых и его высочества Хильдеберта. Тэлфрин не оставил там камня на камне и сейчас его войска находятся всего в двух днях пути от монастыря. И не только его: Эдан Заячья Лапа, герцог Беркли, собирает солдат – он согласился впустить Тэлфрина в свои земли и готов помочь собрату. Скорее всего, Властитель Запада Бедвир тоже примкнет к восставшим. Нет сомнения, что перед такой силой Беорн не устоял бы в обычной схватке…
– Но у него Черная книга, – сказал Эдвин.
– Да. Он выпустит смерть на волю, и Темный бог станет хозяином Корнваллиса. И уже сейчас, возможно, Беорн видит перед собой гору Сидмон.
– Он погубит отца, – прошептала Гвендилена.
В зале повисло молчание, нарушаемое только треском факела. Хедин торжественно встал.
– Дети мои, вы можете помочь.
– Как!?
– Отец Селиф, настоятель монастыря, на самом деле – Верховный жрец. Он должен узнать о гибели Эллы, о том, что Черная книга уже единожды использована, и дети Вила вырвались из подземных пещер. Он примет верное решение. Вы можете помочь не только Хранителям, но своим отцам, всему королевству…
– Как? – снова просил Эдвин. – Нам не успеть до Сидмона…
Монах удовлетворенно кивнул.
– Есть способ. Замок Глоу – это первоначальное хранилище Трех книг. И здесь имеется такой же – как ты сказал? – колодец, как в Сидмоне. Но это не просто колодец. Это – Путь.
– Что значит – Путь?
– Дорога между хранилищами. И если открыты хотя бы две двери, можно попасть из одного места в другое.
– Но почему же мы тогда, в монастыре…
– Потому что все прочие двери запечатаны, как и здесь, с того времени, как Глоу стал королевской собственностью. Поэтому вас просто выбросило наружу. И это главное, чему я поначалу удивился, выслушав твой рассказ.
– Почему?
– Потому что простым смертным не дано выйти из Пути живыми.
Эдвин слегка растерялся.
– Но я…
– Ты, – внушительно произнес монах, – сын Хранителя, носитель его крови, потомок одного из немногих, удостоенных такой чести самим Эогабалом, Создателем мира.
– А как же я? – неуверенно спросила Гвендилена.
– Думаю, ты и сама знаешь ответ, дитя мое. Ты – Первородная, дочь дочерей праматери Боанн.
Эдвин плюхнулся на скамью.
– Уф-ф. А почему вы сами не можете воспользоваться этим проходом? Жрецы скорее поверят вам, чем неизвестным им людям.
– Путь запечатан усилиями многих магов, и чтобы снять заклятие навсегда, нужны самое малое три человека, обладающие знаниями. Я смогу лишь приоткрыть дверь, и некоторое время ее удерживать. Но для этого я должен остаться здесь.
В зале вновь стало тихо.
Эдвин и Гвендилена сидели, глядя прямо перед собой.
– Еще один вопрос, мастер, – сказал Эдвин. – Вы говорите, что королевские войска уже в паре дней от Сидмона, а возможно, и ближе…
– Это так.
– Чем может помочь Хранителям весть, что книга у Беорна?
Хедин задумался.
– Ты сможешь помочь Великому Жрецу принять своевременное решение: либо попытаться спасти оставшиеся две книги, либо использовать их силу, чтобы остановить наступление темных времен. Если же Беорн подступит к монастырю, выход останется только один.
– Понятно… – с некоторой неуверенностью пробормотал Эдвин.
– И ты должен знать: там может быть опасно. Так же смертельно опасно, как здесь пару дней назад. Никто не осудит тебя за желание остаться в стороне. Каждый человек сам выбирает свой Путь. И если в тебе течет кровь Меченосца, это может означать лишь то, что Создатель мира приготовил для тебя некую задачу. Какую – не дано знать ни мне, ни кому-либо из смертных. Возможно, совсем не ту, которую я предлагаю тебе решить.
Эдвин встал.
– Ведите, мастер. Я пойду один.
Гвендилена подпрыгнула со скамьи, будто подброшенная пружиной.
– Еще чего! Я – с тобой.
– Гвен… – укоризненно пробормотал Эдвин.
– И даже ничего не говори. Я уже неделю не купалась.
Монах улыбнулся.
– Боги на вашей стороне. Вот, возьми это. – Он снял с шеи медальон и протянул Эдвину. – По нему отец Селиф поймет, что вы мои посланники.
Медальон – треугольник, заключенный в круг, – был сделан из неизвестного Эдвину черного металла.
– Пойдемте. Однако пока, – Хедин глянул на девушку, – я все же попрошу госпожу Этирне держаться чуть позади.
* * *
Столбы огня с диким ревом вырывались из колодца, выхватывая из темноты покрытое бисеринками пота лицо Хедина. Монах стоял почти у самого края отверстия, широко расставив ноги и раскинув руки в стороны. Подол его сутаны развевался, как от порывов ветра.
Стены шевелились, словно живые: монстры на древних фресках раскрывали пасти и скрипели зубами в бессильной злобе, горгульи сверкали глазами и хлопали перепончатыми крыльями, а с рук монахов в красных одеждах одна за другой срывались многочисленные молнии, испепеляя чудовищ.
Вдруг на мгновение стало тихо.
– Путь слишком узок, – сказал Хедин. Его лицо было серым, а голос дрожал от усталости. – Узок и нестабилен. Моих сил не хватает на большее. Вам придется идти по очереди.
Эдвин кивнул.
Монах вздохнул полной грудью и высоко поднял руки. В то же мгновение из невидимых в темноте отверстий в колодец хлынула вода. Горгульи вновь зашевелились, издавая дикий визг. Шум стал невыносимым.
– После следующего огня! – крикнул Хедин. – Сначала Эдвин…
Эдвин крепко обнял Гвендилену.
Что-то привлекло его внимание. Эдвин посмотрел наверх и замер. Там, под самой крышей, едва различимые во всполохах пламени, прилепившись к стене подобно уродливым насекомым, сидели два гуля.
