Наталья Игнатова - Врагов выбирай сам
– Послушников из монастырей, – рассказывал отец Михаил, – невзирая на благородство происхождения, отправляют в самые разные приходы, где они помогают священникам в отправлении служб и выполняют разного рода черную работу. Смирение и милосердие не являются прерогативой единственно ордена Храма. И нет ничего удивительного в том, что мальчик с Севера, может быть даже из самой столицы, оказался здесь, в Стополье. Для себя мы не ведем никаких записей, но в монастырях, как вы понимаете, следят за своими воспитанниками, и считается добрым делом, если приходский священник извещает игумена как можно более подробно о жизни присланных в Приход послушников.
Презрев вежливость, Артур тут же перебил батюшку вопросом: остались ли после отца Димитрия какие-нибудь записи? И услышал, что записи конечно же остались и в больших количествах: отец Димитрий вел дневник, подвизался даже на литературном поприще... Но все сугубо душеспасительно, никаких вольностей... Библиотека его передана приходской школе, а все прочее хранится в архивах. Архивы же... при нашей бедности... специального помещения нет, поэтому все бумаги просто свалены в одном из подвальных помещений.
Когда отец Михаил начал смущенно мекать и бекать про бедность и неустроенность, Артур сразу предположил худшее: бумаги пропали, промокли, сгнили... нет, промокнуть они здесь не могли, значит, сгорели, съедены крысами И тараканами. Оказалось, что ничего подобного, архивы в неплохом состоянии и пригодны для изучения, просто условия работы... Ну, вы понимаете, сэр Артур, подвал, темно, тесно... нет денег даже, чтобы платить архивариусу...
Артур на радостях с легким сердцем пожертвовал приходу отца Михаила полсотни больших львов, чем поверг бедного батюшку в состояние прострации, и распрощался, услышав колокольный звон.
* * *Альберта он нашел на кладбище. Младший бродил от могилы к могиле, вдумчиво читая надписи на плитах.
– Голова усыхает, – сообщил он, едва завидев брата, – от недостатка информации. Я прямо чувствую: мозги ссыхаются и бьются о стенки черепа. Братец, мне нужно чем-то заняться.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил Артур.
– Нет, – отрезал Альберт. – Но если ты о вчерашнем, то об этом забудь, ясно?
– Ясно. Чего маешься тогда? У тебя ведь мэджик-бук с собой?
– Предлагаешь поэкспериментировать с заклинаниями? Здесь? Подвергнуть риску миллионы жизней...
– Прям уж миллионы. – Артур задумался. Миллионы – это вряд ли, но эксперименты младшего и вправду бывали опасны. – А то пойдем со мной.
– Куда?
– В церковь.
– Ага. Сейчас. Ты меня там скрутишь и окрестишь, я мявкнуть не успею. А что в церкви?
– Архивы в церкви.
– Архивы? – удивленно и насмешливо протянул Альберт. – И что ты с ними будешь делать?
– Читать.
– Не иначе к дождю. – Младший глянул на небо. – Ну пойдем в твою церковь. Ради такого зрелища... Читать. Картина маслом. По сыру. Артур Северный читает архивы Стопольского прихода...
На сей раз подзатыльник его не минул.
Младший, впрочем, в долгу не остался, и несколько секунд на глазах изумленных рыцарей, благостно покидающих часовню, легендарные братья кружили вокруг чьей-то могилки, обмениваясь тычками и плюхами. Потом Артур, используя преимущество в весе, росте, длине рук, а также в боевых навыках, скрутил Альберта в аккуратный тючок и вынес с освященной земли.
– Охальник!
За оградой он поставил младшего на ноги. Получил пинок под коленку, после чего было заключено перемирие.
Перед церковной оградой Альберт, правда, замялся: одно дело бродить рядом с орденскими храмами и совсем другое – соваться в храм епископский. Но еще один день в праздности обещал еще одну ночь с плохими снами.
Старший, конечно, будет бодрствовать столько, сколько понадобится, молитвами защищая мажью душеньку, но вообще-то Артуру тоже спать надо.
А внутри церкви оказалось не так уж страшно. И в подвале тоже. Сухо, тепло, ящики с бумагами. И даже, как выяснилось, бумаги эти хранились в относительном порядке, так что не пришлось, вопреки ожиданиям старшего, пролистывать и просматривать каждый листок, отделяя хозяйственные записи от дневников и писем.
Вот в дневники-то Альберт и вцепился. Выслушал терпеливо, как Артур шепотом призывает помощь Святого Духа на доброе дело, и, едва закончилась молитва, полез в бумаги. Интересно же, чем живут-дышат епископские священники. Правда, что они через одного сумасшедшие фанатики, или все-таки есть и в них что-то человеческое?
Довольно долго оба молчали, читая каждый свое. Маг – дневники, рыцарь – переписку. Альберт листал страницы не спеша, вдумчиво, с удовольствием. Отец Димитрий вел дневник еще со времен духовного училища, и было ужасно интересно следить за перипетиями жизни человека, решившего посвятить себя Богу.
Вот если бы, скажем, Артур или сам Альберт взялись описывать все. что с ними происходит, чтение вышло бы скучным. Ни тому, ни другому решать ничего и никогда не приходилось Ни решать, ни выбирать. За старшего решал Бог, ну или там отец Лучан его драгоценный, потом – сэр Герман. За Альберта... пока что – старший.
– Слушай, – толкнул маг брата под ребра, – как думаешь, заметит кто-нибудь, если я это заберу?
– Не заметят, – рассеянно ответил Артур, – но ты не заберешь.
– Почему это?
Вот. К вопросу о том, кто и за кого решает.
– Чужое.
– Ну, Арчи, кому это здесь нужно?
– Пустили дитятко к конфетам. – Артур вздохнул. – Тебе-то оно зачем?
– Интересно.
– Что там интересного?
– Долго объяснять.
– Ладно, – кивнул старший и вернулся к письмам, – я скажу отцу Михаилу.
– Да зачем?
– Отзынь.
Слово в лексиконе благородного рыцаря было новым. Альберт задумался, где Артур мог его подцепить, покатал звучание на языке. Понравилось. Если только это не ругательство. Со старшим никогда не поймешь: то он молится вслух, то бранится. Повторишь что-нибудь, вроде приличное, оказывается – ругательство. Захочешь выругаться по-заковыристей, а это аллюр конский или от доспеха деталь.
– ..! – сказал Артур.
Это уж точно было ругательством. Да еще каким! Такое даже от Арчи доводилось слышать нечасто. Старший, правда, тут же вспомнил, где находится, и покаянно попросил:
– Господи, прости меня, грешного.
– Что там? – Альберт отложил дневник и сунулся в бумаги брата. – Нашел, что искал?
– Брат Адам. В миру – Сватоплук Элиато. – Рыцарь порывисто поднялся и туда-сюда прошелся по хранилищу. Альберт прижал к столу взметнувшиеся от движения воздуха бумаги и спросил:
