Евгений Малинин - Драконья ненависть, или Дело врачей
– А селяне представят высшему дану кровавые доспехи и скажут что сняли их с самозванца! – Прошепелявил Фрик со своей обворожительной улыбочкой.
У меня уже был готов достойный ответ на его ухмылку, но тут я вдруг увидел в его маленьких, лишенных ресниц глазах притаившийся страх, так не вязавшийся с его усмешкой… Страх за меня! Я невольно шагнул к нему, положил на его плечо облитую металлом ладонь и мягко произнес:
– Не волнуйся, поэт, все будет хорошо!..
Шут быстро опустил глаза, пряча от меня свое беспокойство и поднялся с постели.
– Я пойду к себе… – каким-то вялым голосом проговорил он, – а господин сияющий дан сам позаботится о себе.
Не поднимая опущенной головы и пришаркивая ногами, он вышел из моей комнаты.
Я подошел к окну и выглянул наружу. Переулок, в котором стоял приютивший нас дом, был совершенно пуст, но над крышами домов, стоявших с противоположной стороны, разгоняя опускающийся сумрак, вставало яркое колеблющееся зарево.
Мне конечно же совсем не хотелось выбираться из дома через окно, но, чуть подумав, я раскрыл его… Так, на всякий случай. Затем, еще раз оглядев пустую комнату, я направился к выходу.
Рассказ Фрика о кровавом местном празднестве не напугал меня. Более того, он всколыхнул в моей памяти уже виденный ритуал, и у меня возникло жгучее желание покончить с этим праздником. Как это можно было сделать я еще не знал, но и сидеть сложа руки мне было невмоготу.
Выбрался я из дома без каких-либо приключений – просто спустился низ по лестнице и, отодвинув на двери небольшой засов, вышел во двор. Калитка также оказалась запертой всего лишь на щеколду.
После короткого размышления я решил отправиться на площадь пешком, расстояние было небольшим, да и верховой привлек бы гораздо большее внимание местных жителей. Общее направление мне было известно, так что я уверенно двинулся вперед.
Село было достаточно большим, но все-таки это был не город. Переулок и улица, на которую я свернул, были совершенно безлюдны. На следующей улице, которая по моим расчетам должна была привести меня на площадь, я увидел нескольких человек поспешающих к центральной площади, озаренной светом факелов, и они не обратили на меня никакого внимания. Один из местных жителей, чуть ли не бегом обогнавший меня, бросил на мои доспехи быстрый взгляд, и я удивился абсолютной пустоте его глаз. Словно его разум был настолько озабочен предстоящим зрелищем, что уже не способен был воспринимать другую информацию!
И тут я невольно остановился – это отрешенное лицо подсказало мне план моих дальнейших действий! Оглядевшись и убедившись, что рядом со мной никого нет, я начал составлять довольно сложное заклинание.
Эта процедура заняла у меня не менее получаса, а кроме того пришлось пожертвовать одним из камней, найденных мной в лаборатории дана Тона. Наконец заклинание было сплетено, и мне оставалось только сложить определенным образом пальцы правой руки, чтобы привести его в действие. К сожалению я не мог проверить его действенность – не было ни времени, ни подходящего места, но, по-моему разумению, оно должно было сработать, как надо.
А впереди, на заполненной народом площади, монотонный гул множества голосов вдруг сменился абсолютной тишиной, а, спустя мгновение грохнули барабаны. Я понял, что «официальная часть» праздника началась.
Протолкаться в первый ряд толпы было для меня делом нескольких секунд – люди, стоявшие передо мной, откачивались в сторону после первого же толчка и не обращали на эти толчки абсолютно никакого внимания. Оказавшись впереди, я окинул площадь быстрым взглядом.
Толпа теснилась по периметру площади, оставляя ее центр свободным. Практически каждый, из находившихся здесь людей держал в руках высокий факел, и все вместе они разгоняли вечерний мрак багровым колеблющимся светом. В самом центре площади темнело идеально круглой формы пятно, однако никакого дерева или хотя бы столба на площади не было, так что я даже сначала не понял, к чему устроители обряда собирались привязывать свою жертву.
В этот момент с улицы, не перекрытой толпой и выходящей на площадь прямо напротив того места, где стоял я, выступили первые два стражника, державшие в руках уже виденные мной черные шнуры – путы принуждения. Но жертвы еще не было видно, она была скрыта во мраке неосвещенной улицы.
Передние стражники прошли по площади метров двадцать, прежде чем предназначенное к сожжению существо вступило на освещенное багровыми отблесками пространство. Я впился взглядом в невысокую, тонкую фигурку с разметавшимися по узким плечам белыми спутанными волосами. Оказавшись на площади, она на мгновение вскинула опущенную голову. Волосы, словно порывом ветра были откинуты назад, прихотливый отблеск багрового света упал на светлую головку, и я увидел бледное удлиненное лицо с огромными темными глазами под странным изломом бровей. В этих огромных глазах не было страха… но в них не было и жизни!
«Эльфийка!!!» – Полыхнуло в моем мозгу.
Я и сам не знаю, почему родилась эта догадка, ведь только спустя несколько мгновений мне удалось разглядеть цвет ее истрепанной одежды – зеленый и едва обозначенные под обтягивавшей тело рубашкой девичьи груди.
Между тем, предназначенная к сожжению эльфийка находилась уже в центре площади, прямо посреди темного пятна. Все четыре стражника разом остановились, наклонились и принялись привязывать концы пут к заделанным в каменные плиты площади металлическим кольцам.
Барабонный грохот смолк, и над площадью разнесся громкий, чуть хрипловатый мужской голос.
– Жители славного села Ушицы, сегодня, в День Избавления от Напасти мы наконец-то можем совершить полноценный обряд Возжжения очищающего огня. Впервые за много лет мы отдадим магическому пламени самую настоящую нечисть, впервые мы сможем по настоящему избавиться от Напасти! Исполним же Гимн Избавления, и пусть очищающий огонь взметнется до небес!!
На мгновение над площадью повисла оглушающая тишина, а затем несколько еще слабых голосов затянули странную монотонную мелодию…
«Пора!..» – сказал я сам себе и, сложив пальцы правой руки щепотью, поднял ее верх. В следующее мгновение пальцы раскрылись, словно лепестки некоего, цвета давно запекшейся крови цветка и…
Дым сотен факелов, до той поры поднимавшийся в неподвижном воздухе строго вертикально, вдруг колыхнулся, а затем начал отклоняться к центру площади. Спустя пару минут, над неподвижно застывшей на темном пятне фигуркой образовался странный дымный шатер, подсвеченный снизу ало-багровыми всполохами. Все новые и новые голоса присоединялись к набиравшей силу мелодии, но я заметил, что некоторые из людей не вступали в хор, а принялись встревожено озираться, не понимая, что происходит.
