Тэд Уильямс - Грязные улицы Небес
— Я слышал, он задолжал вам деньги. Или, по крайней мере, был обязан вам чем-то. Азарт губит многих существ.
И вновь тестообразная улыбка. На этот раз я увидел его зубы с подточенными острыми кончиками. Если бы вы скрестили пиранью с гигантской саламандрой, а затем облучили бы эту смесь смертельной дозой гамма-лучей, то вашим первым результатом был бы принц Ситри — первым и последним.
— Да, Трававоск любил делать ставки. Насколько мне помнится, он имел слабость к скачкам. И он действительно мог проиграть мне некоторую сумму. Неужели ты думаешь, что я стал бы убивать его из-за каких-то денег?
Он снова разразился окаменевшим смехом. После этого его многочисленные подбородки продолжали двигаться почти полминуты.
— Ах, мой маленький дружок. Что за нелепая идея!
Затем улыбка исчезла с его лица. Голос все еще звучал, как танк на холостом ходу. Но я услышал в нем неописуемую ненависть, которую он питал к моему виду. Это немного охладило меня. Да что там! Его взгляд заставил мой желудок сжаться. Ситри был очень старым и могущественным демоном.
— И даже если бы я его убил, тебе какое дело?
Его речь наполнилась тектоническим грохотом. Внезапно я понял всю ширину и глубину своей импульсивной глупости. Мы находились в нескольких ярдах от главного фойе, и поблизости сновало множество людей. Однако представители обеих сторон нашего великого конфликта поглядывали на меня с недоумением зевак в городском зоопарке: «Смотрите! Спятивший придурок пробрался в загон черного гризли!» Мне было поздно притворяться простачком.
— Я слышал, что Трававоск завладел драгоценностью, украденной у Элигора. Предметом исключительной важности. Вы ведь знаете Элигора? Великого Герцога? Ему принадлежит три четверти Сан-Джудас.
— Ты имеешь в виду нашего нынешнего хозяина? Мистера Валда?
Жирный демон снова улыбнулся.
— Конечно, я знаю его. Он владеет этим отелем.
Наверное, мое выражение позабавило принца, потому что Ситри снова рассмеялся.
— Ты и этого не знал?
Элигор — парень, который хотел наказать меня (и в лучшем случае, убить), владел «Рэлстоном»? Мне показалось, что гризли, в чей загон я забрался, надел свой фартук и разжег угли для барбекю. Нужно было выходить из неловкого положения.
— Да, мы говорим об одной и той же персоне. Вы не могли бы ответить мне на нескромный вопрос. Трававоск завладел той украденной вещью в надежде оплатить свой долг перед вами?
— А-а! Вот в чем дело!
Он кивнул или, по крайней мере, поджал свои подбородки.
— Значит, ты не подозреваешь меня в убийстве Трававоска. Ты хочешь узнать, не мог ли убить его мой старый друг и коллега, Великий Герцог Элигор?
Администратор отеля нервозно посмотрел на часы. Он устал подравнивать цветы. Его терпение иссякло. Я решил, что мне не стоило притягивать к себе так много внимания.
— Да. Вы верно уловили ход моих мыслей.
Губы принца сморщились в отвращении, словно пара сношавшихся угрей.
— Трававоск был идиотом, который не знал своего места.
Большой серо-синий язык прокрался между острого частокола клыков и увлажнил его длинные губы, придав им еще большее сходство с морскими существами.
— Он заслужил все то, что с ним случилось. Его никто не жалеет, и о нем никто не скучает. И о тебе не будут скучать, любознательный ангел.
— Ваше высочество, давайте поднимемся в номер.
Администратор отеля возник как черт из табакерки. Он снова начал подгонять своих работников. Я не нашел других возможностей для продолжения разговора и отдал принцу небрежный салют.
— Поживем — увидим. Наслаждайтесь отдыхом.
Повернувшись к нему спиной, я услышал скрип и стоны грузового лифта. Похоже, коридорным удалось втолкнуть в кабину чертову тележку с Ситри.
У меня появилось несколько новых пазлов для составления общей картины. Принц знал Трававоска, и он был неплохо осведомлен, по какой причине обвинителя предали казни. Демоны лгут постоянно, но иногда, когда им выгодно, они умеют говорить правду. Его Отвислость без стеснения вещал о мертвом обвинителе. Значит, он радовался тому, что проблемы Элигора стали известны даже ангелам, хотя это наносило ему небольшой репутационный ущерб. Или он действительно был абсолютно невиновен в данном преступлении и в крайне болезненной смерти Трававоска (если только демонического принца можно было называть «невиновным»). Кроме того, Ситри мог считать, что он общается со стопроцентным кандидатом в мертвецы — то есть ему не требовалась излишняя осторожность. Меня не радовали все эти возможности, и я не чувствовал, что стал ближе к разгадке каких-либо тайн. Просто теперь один из самых гнусных ублюдков нашей вселенной задумался о любознательной натуре некоего ангела.
Прекрасно, Бобби. Ты многого добился!
Глава 31
КОЕ-ЧТО В МОЮ ПОЛЬЗУ
Когда, пройдя через фойе, я направился к гостевым лифтам, мой локоть сжали чьи-то крепкие пальцы. Поворачиваясь, я испуганно сунул руку в карман, где хранился мой пистолет. Однако разум уже преодолел телесные рефлексы. Я понимал, что никто не будет атаковать меня на общей конференции — единственной за несколько десятилетий. И все же, увидев человека, стоявшего рядом со мной, я с облегчением вздохнул. Он прибыл с Небес.
Ангел, державший меня за руку, выглядел как военный летчик средних лет — загорелый, бравый и подтянутый. В нем все говорило о воинской службе. Даже складки брюк дорогого серого костюма были так тщательно отглажены, что его одежда казалась офицерской формой.
— Помедленнее, сынок.
Его железная хватка подсказала мне, что нужно выполнить это указание. Я никогда не видел архангелов в человеческих телах. Самый грозный из них встречался мне в другой форме. Тем не менее я высказал догадку:
— Караэль?
Он не потрудился представиться.
— Я видел твой рапорт. Завтра во время конференции ты будешь отвечать на вопросы делегатов. Мне хотелось бы поговорить с тобой до начала первого заседания.
Тон, которым он произнес слово «поговорить», заставил меня подумать о резиновых дубинках И других болезненных методах убеждения в необходимости командной игры. Хотя, возможно, это был его стиль дружелюбной беседы.
— Теперь ты понял, как упорно эти ублюдки скрывают свои трюки и пытаются представить их неудачами в нашей работе?
Я осмотрелся по сторонам, тревожась о «лишних ушах». Но если Караэлю было все равно, то и мне не стоило беспокоиться. Этот парень сражался на нашей стороне с Седьмого дня. Он знал, что делал. Фактически его осведомленность волновала меня больше, чем демоны, которые могли нас подслушивать. И все же я понизил голос.
