Клайв Стейплз Льюис - Хроники Нарнии
– Вроде годится, – сказал Питер, переведя дыхание. – А теперь нужно послать с Эдмундом еще двоих. Думаю, одним должен быть великан.
– Он… он, знаете ли, не шибко умен, – заметил Каспиан.
– Разумеется, – сказал Питер. – Но все великаны выглядят представительно, если только молчат. И это его ободрит. А кто второй?
– Честное слово, – сказал Трам, – если вы хотите, чтобы он убивал взглядом, то это Рипичип.
– Верно, судя по рассказам, – рассмеялся Питер, – не будь он такой маленький. Его не заметят, пока он не подойдет вплотную.
– Пошлите Громобоя, государь, – посоветовал Боровик. – Никто еще не смеялся над кентавром.
Часом позже двое главных военачальников Мираза, лорды Глозель и Сопеспиан, прогуливаясь вдоль рядов и ковыряя в зубах после завтрака, увидели идущих к ним из лесу кентавра и великана Ветролома, которых уже встречали в бою, а между ними кого-то, кого узнать не могли. Впрочем, и одноклассники не узнали бы Эдмунда, если б увидели в этот миг. Аслан дохнул на него, и отблеск величия лежал на нем.
– Что это? – спросил лорд Глозель. – Атака?
– Скорее переговоры, – сказал Сопеспиан. – Видите, они несут зеленые ветви. Похоже, пришли просить пощады.
– Тот, кто идет между кентавром и великаном, что-то не похож на просителя, – сказал Глозель. – Кто это может быть? Не мальчишка Каспиан, точно.
– Нет, конечно, – согласился Сопеспиан. – Это непобедимый воин, уверяю вас, где бы эти мятежники его ни добыли. Он (на ушко вашей светлости) гораздо царственнее самого Мираза. И что за кольчуга на нем! Никто из наших кузнецов такую не сделает.
– Ставлю мою пегую Памелу, он несет вызов, а не капитуляцию, – сказал Глозель.
– Что с того? – спросил Сопеспиан. – Мы зажали их в кулак. Мираз не сошел с ума, чтобы терять все преимущества, соглашаясь на поединок.
– Значит, надо его подтолкнуть, – сказал Глозель, понижая голос.
– Т-с-с, – произнес Сопеспиан. – Отойдем отсюда, подальше от ушей наших часовых. Вот сюда. Правильно ли я понял вашу светлость?
– Если король отважится на поединок, – прошептал Глозель, – он или убьет, или будет убит.
– Так, – кивнул Сопеспиан.
– Если он убьет, мы выиграем войну.
– Конечно. А если нет?
– Ну, мы вполне способны победить и без его королевской милости. Вашей светлости можно не напоминать, что Мираз – не такой и великий военачальник. А тогда мы окажемся сразу и с победой, и без короля.
– И вы считаете, милорд, что мы с вами можем с таким же успехом править страной без короля?
Лицо Глозеля помрачнело.
– Не забывайте, – сказал он, – что это мы возвели его на престол. И за все годы, что он правит, много мы видели благодарности?
– Ни слова больше, – произнес Сопеспиан. – Но взгляните – сюда идут, чтобы позвать нас в королевский шатер.
Возле шатра они увидели Эдмунда и двух его спутников – те угощались вином и печеньем, поскольку уже передали послание и теперь ждали, пока король его обсудит. Увидев их вблизи, оба тельмаринских лорда посчитали их очень грозными.
В шатре они нашли Мираза. Тот был без оружия и доканчивал завтрак. Лицо у него было красное, лоб нахмурен.
– Вот! – рявкнул он, бросая через стол пергамент. – Посмотрите, что за мешанину из детских сказок прислал этот нахал, наш племянничек.
– Клянусь вашей жизнью, государь, – произнес Глозель, – если молодой воин, которого мы видели у входа, и есть упомянутый в послании король Эдмунд, я не назвал бы его детской сказкой.
– Король Эдмунд, пф! – фыркнул Мираз. – Ваша светлость верит этим бабьим россказням о Питере, Эдмунде и остальных?
– Я верю своим глазам, ваше величество, – отвечал Глозель.
– Ладно, дело не в этом, – продолжал Мираз. – Но уж относительно вызова, полагаю, может быть только одно мнение?
– Думаю, что так, государь, – сказал Глозель.
– И какое же? – спросил король.
– Безусловно отказать, – произнес Глозель. – Меня никогда не называли трусом, но я должен прямо заявить, что не желал бы встретить этого юношу в бою. И если (что весьма вероятно) его брат, Верховный Король, еще опаснее – ради вашей жизни, мой повелитель, следует всячески уклоняться от встречи с ним.
– Чума вас возьми! – вскричал Мираз. – Это совсем не тот совет, которого я просил. Думаете, я обратился бы к вам, если бы боялся этого Питера (если он вообще существует)? Думаете, я его испугался? Я ждал вашего совета по существу дела: стоит ли, имея все преимущества, рисковать ими в поединке?
– На это я могу ответить вашему величеству, – сказал Глозель, – что вызов следует отвергнуть по всем соображениям. Лицо этого странного рыцаря сулит гибель…
– Вот, опять! – рассердился Мираз. – Вы пытаетесь представить дело так, что я еще трусливей, чем ваша светлость?
– Ваше величество вольны говорить что угодно, – обиженно произнес Глозель.
– Ты причитаешь, как старуха, Глозель, – сказал король. – Что посоветуете вы, милорд Сопеспиан?
– Не соглашайтесь, государь, – был ответ. – И то, что ваше величество сказали о сущности дела, весьма кстати. Это дает вашему величеству повод для отказа, не затрагивающий вопроса о чести и храбрости вашего величества.
– Великие небеса! – вскричал Мираз, подскакивая. – Вы что, оба белены объелись? Вы думаете, я ищу поводов для отказа? Тогда уж прямо в лицо назовите меня трусом.
Разговор шел в точности так, как желали оба лорда, поэтому они ничего не сказали.
– Я все понимаю, – продолжал Мираз, уставясь на своих советников. Глаза его, казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит. – Вы сами трусливы, как зайцы, и имеете наглость воображать, будто и я такой же! Повод для отказа, как же! Извинения, что не сражаюсь! Разве вы воины? Разве вы тельмарины? Разве вы мужи? И если я откажусь (как требует мое положение и военная целесообразность), вы будете думать и внушите другим, что я испугался. Так ведь?
– Ни один человек в возрасте вашего величества, – отвечал Глозель, – не прослывет трусом среди разумных солдат, если откажется от поединка с великим воином в расцвете юности.
– Я, значит, мало что трус, так еще и старикашка, из которого песок сыплется! – проревел Мираз. – Вот что я вам скажу, милорды. Своими бабьими советами, не имеющими отношения к делу, то есть к военной стратегии, вы добились совсем не того, чего хотели. Я собирался отказать. Теперь я приму вызов. Слышите, приму! Я не хочу терпеть позор из-за того, что колдовство или предательство заморозило вашу кровь.
– Мы умоляем ваше величество… – начал Глозель, но Мираз выскочил из шатра, и они услышали, как он выкрикивает свое согласие Эдмунду.
