Даниил Аксенов - Самозванец
Итак, перед молодым человеком стояли три проблемы. Первая, и самая простая, — изготовление короны. Вторая — убеждение жреца в необходимости коронации его, Михаила, при сомнительных правах на престол и живом предшественнике. Третья — поиск великого ишиба, который мог бы обеспечить хорошую погоду и, тем самым, благословение богов. Ни Аррал, ни Йонер, ни сам принц этого делать не умели, ведь каждый ишиб имел две-три узкие специализации, а управление погодой на таком уровне встречалось достаточно редко.
Кандидат на престол решил заняться обработкой жреца в первую очередь. Сразу же, как только отсортируют пленных и будет освоена новая резиденция.
* * *Сортировка пленных была очередной головной болью и для принца, и для многих его сподвижников. Если солдаты и офицеры еще могли быть разделены на полезных и не очень полезных, то как быть с ишибами? Если ишиб не признается полезным и лояльным, то разве его можно отпускать? Каждый ишиб — это реальная сила, которая может служить врагу — Миэльсу. Михаил очень хотел изобрести какое-то средство, позволяющее хотя бы временно нейтрализовывать способности ишибов, но такая работа тоже требовала времени, если вообще была реальна.
— Предлагаю сделать с пленными офицерами вот что, — сказал Ферен. — Я узнАю, насколько каждый предан Миэльсу, отдельно, и Ранигу, также отдельно. Также постараюсь выявить их отрицательные качества. Наиболее достойных можно оставить в наших рядах. С понижением в звании, разумеется. А недостойных — долой.
— Долой — это куда? — уточнил Михаил.
— Пусть отправляются в свои поместья, если они дворяне, или займутся еще чем-нибудь.
— А потом мы их обнаружим в отрядах Миэльса, — улыбнулся Комен.
— Что толку от трусов? Из них можно сформировать несколько армий, но смысла не будет.
— Там будут не только трусы, — резонно заметил Комен.
— Вот что с ними решим, — прервал принц готовый уже начаться спор. — Ронел задает им вопрос, совершали они преступления или нет. А если да, то какие. Привлекались ли к ответственности. Если признаются, что совершали, или врут, что не совершали, то этих в тюрьму. Потом с ними будем разбираться. Остальных — или к нам на службу с понижением в чине на два уровня, или пусть катятся на все четыре стороны.
— Два чина — не слишком ли много? — поинтересовался Комен. — Это что, из тысячника будем делать десятника? А сотник рядовым станет?
— Я планирую немного изменить звания, — пояснил тот. — У нас будет их больше. В два раза.
— Ага… — заинтересованно протянул Комен.
Ронел тоже внимательно смотрел на принца, ожидая продолжения.
— Мы введем звания капрала и сержанта, которые будут соответствовать должности десятника. Далее, введем звания лейтенанта и капитана, приравняв их к должности сотника. Еще два новых звания: майор и полковник. Майор — скажем так, то же, что тысячник. Полковник — чуть выше. А командные должности высшего ранга будут занимать бригадные генералы, генералы и маршал. Тогда тысячники Миэльса станут капитанами, а сотники — сержантами. Также немного изменим формирование частей армии. У нас будут взводы, роты, батальоны и полки.
Михаил точно знал, что такая система принята в его мире. Также знал он и то, что эта система сменила устаревшее деление на десятки и сотни. Единственное, что было ему неизвестно: чем же новая система лучше старой. Но он рассудил просто. Если это было принято во всех армиях мира, значит, на то имелись какие-то веские причины. И, возможно, эти причины выявятся в дальнейшем.
— Увеличить количество званий — хорошая мысль. — согласился Комен. — Так можно одарить чинами почти всех сторонников. Никто не окажется обиженным.
Михаил именно это и подразумевал, когда обдумывал реформу званий. Он помнил, что Наполеон, как только получил титул императора, сразу же присвоил звание маршала Франции восемнадцати лучшим генералам. Чтобы заручиться их полной поддержкой, разумеется. Хотя это удалось лишь частично. А вообще же в армии Наполеона было двадцать шесть маршалов. Абсолютный рекорд.
— Меня больше интересуют не офицеры, а ишибы. С ними-то что делать? С теми, кто будет настроен против меня.
— Казнить, — сказал Ферен.
— Казнить, — немного подумав, произнес Комен.
— Казнить, — кивнули Танер, Маэт и Торк.
— А что скажет наш Верховный ишиб? — поинтересовался принц. — Это же его подчиненные.
Аррал нахмурился. Он в принципе не очень любил насилие. Но иного выхода не видел. Пока Миэльс на свободе, нелояльные ишибы опасны.
— Казнить, — нехотя буркнул и он.
— А что думают Иашт и Йонер?
Йонер уже давно заслужил доверие. Начиная с того случая, когда его люди отыскали несостоявшегося убийцу Маэта.
Они оба нахмурились еще сильнее, чем Аррал. Ведь им было ясно, что при других обстоятельствах на месте нелояльных ишибов могли бы оказаться они. Но сейчас они были на своем месте. И они были обязаны думать о безопасности принца, а, следовательно, и о своей безопасности.
— Казнить, — со вздохом решился Йонер.
Иашт согласно кивнул.
— Редкое единодушие, — вздохнул Михаил. — Хотя бы для разнообразия что-нибудь другое предложили.
Он изо всех сил надеялся, что кто-нибудь найдет приемлемый и бескровный выход.
— Ишибов я опрошу сам. В присутствии Ферена, разумеется. Сформируем чрезвычайное судебное присутствие, у меня такое право есть по факту. Сколько их? — спросил принц.
— В плену шестьдесят девять. Многие скрылись, — ответил Ронел.
Торк присвистнул. Аррал вздохнул.
— Многовато. Начнем заниматься ими прямо сейчас. Их опасно долго держать в плену, неизвестно, что натворить могут.
Следующие несколько часов прошли в режиме выездного заседания суда. Ферен выступал в роли прокурора, в каждом сомнительном случае живописуя, что может натворить тот или иной ишиб, если пойдет против принца. Аррал был адвокатом, а Михаил — судьей.
Остальные приближенные принца разошлись, получив свои задания.
Процедура скорого, но справедливого суда над приспешниками прогнившего режима Миэльса сложилась быстро, как бы сама собой.
— Имя? — спрашивал Михаил. — Как долго служил Миэльсу? Что делал? Предан больше стране или Миэльсу? Любишь ли деньги? Что готов сделать ради денег? Будешь служить мне верно?
К сожалению, время поджимало, и количество вопросов приходилось ограничивать. На каждого ишиба можно было тратить не более пяти минут, о чем все были предупреждены. В итоге их разбили на три группы.
Первая была самой многочисленной. В нее вошли те, кто согласился служить Михаилу во имя преданности стране или из-за любви к деньгам либо славе.
