Олег Верещагин - Не остаться одному
– Олег, ты ранен. – Йенс подошел ко мне. – Пуля в плече, ты не чувствуешь? Пошли, я выну… – Мы отошли к лестнице, я сел, тихо попросил:
– Пальцы мне разожми, я клинки не могу выпустить…
– Сейчас… – Йенс усмехнулся. – А ты знаешь, что ты в крылатого пса умеешь превращаться? Все видели, но молчат, потому что не верят… Как ты на баллюстраду махнул…
– А ты? – по какому-то наитию спросил я. Немец, надрезая мне плечо, кивнул обыденно:
– И я тоже.
– Я за собой первый раз это на Кавказе заметил, почти четыре года назад, – признался я. – Только тогда не понял, что к чему, а уж в Америке Юджин мне сказал, что видел, как я… с-с-са-а!..
– Все. – Йенс бросил окровавленный кусочек на пол пещеры. – Ну что, будем шить. Урса, я думаю, сюда явятся не скоро.
– Это точно, – согласился я, откидываясь затылком на ступеньку. – Йенс. А как я скажу, что… Ленке и Зорке, что… я же ни разу этого никому не говорил, Йенс… всегда на глазах…
– Придется сказать, – ответил немец, вдевая в иголку самодельную нить из кривобокой маленькой склянки с кустарным спиртом. – Но это еще не скоро. Мы все можем просто не дойти. Так что не беспокойся особо.
* * *Мы вынесли ребят туда, где не было дождевых струй и сырых, шепчущих джунглей. Я не знаю, как нам это удалось. Я вообще не знаю, как мы выбрались обратно. Знаю, что было утро, и земля под палашом поскрипывала камешками и упругими корешками.
– Он мог вернуться, – сказал я Йенсу, когда мы закончили копать. – Ему предлагали. Ему и Ленке. Понимаешь, он мог вернуться. А вместо этого…
– Кладем их? – спросил Игорь.
– Да, – я поднялся с камней – с тех самых, на которых мы недавно сушили свою одежду, возле которых, дурачась, боролись в теплой траве. – Кладем. Тайне барабанов Пацифиды конец. Все очень тупо.
Возле города Кабула —
В рог труби, штыком вперед! —
Захлебнулся, утонул он,
Не прошел он этот брод,
Брод, брод, брод вблизи Кабула.
Ночью вброд через Кабул-реку!
В эту ночь с рекой бурлившей
Эскадрон боролся плывший
Темной ночью вброд через Кабул-реку.
В городе развалин груды —
В рог труби, штыком вперед! —
Друг тонул, и не забуду
Мокрое лицо и рот!
Брод, брод, брод вблизи Кабула,
Ночью вброд через Кабул-реку!
Примечай, вступая в воду, —
Вехи есть для перехода
Темной ночью вброд через Кабул-реку.
Солнечен Кабул и пылен —
В рог труби, штыком вперед! —
Мы же вместе, рядом плыли,
Мог прийти и мой черед…
Брод, брод, брод вблизи Кабула,
Ночью вброд через Кабул-реку!
Там теченье волны гонит,
Слышишь – бьются наши кони?
Темной ночью вброд через Кабул-реку…
Взять Кабул должны мы были —
В рог труби, штыком вперед! —
Прочь отсюда, где сгубили
Мы друзей, где этот брод,
Брод, брод, брод вблизи Кабула.
Ночью вброд через Кабул-реку!
Удалось ли обсушиться,
Не хотите ль возвратиться
Темной ночью вброд через Кабул-реку?
Провались она хоть в ад —
В рог труби, штыком вперед! —
Ведь остался б жив солдат,
Не войди он в этот брод,
Брод, брод, брод вблизи Кабула.
Ночью вброд через Кабул-реку!
Бог простит грехи их в мире…
Башмаки у них, как гири,
Темной ночью вброд через Кабул-реку…
Поверни от стен Кабула —
В рог труби, штыком вперед! —
Половина утонула
Эскадрона там, где брод,
Брод, брод, брод вблизи Кабула
Ночью вброд через Кабул-реку!
Пусть в реке утихли воды,
Не зовем уже к походу
Темной ночью вброд через Кабул-реку.
Дж. Р. Киплинг
В середине июня, продравшись через полосу прибрежных мангров, мы вышли к побережью Пацифиды на западе, пройдя континент насквозь.
Еще двое суток у нас ушло, чтобы добраться до места, где нас ждал «Большой Секрет».
* * *В конце июня мы отплыли на северо-запад, к побережью Азии.
Рассказ восьмой
Будет ласковый дождь…
Слишком долго бродил я где-то,
Где был нужен, хотя не мил…
А. ДольскийС высоких хмурых скал, увенчанных лесом, казавшимся черным без солнечного света, стекали струи тумана. В нескольких местах у подножия скал вода плавно и угрожающе ходила водоворотами. Где-то ревел поток водопада.
– Жутко, – призналась Танюшка. – Смотри, как мрачно… Ты здесь был тогда?
– Южнее, – ответил я. И согласился: – Да, жутковато… Ну и скалы!
– Это хребет Джугджур, – вспомнила Танюшка. И вдруг вскинулась: – Олег, смотри!
– Черт! – Я окаменел.
Из скал на наш корабль смотрел высеченный фас мальчишеского лица. Неизвестно, кто и когда приложил к этому руку, но что рельеф очень старый – это было видно сразу. Время, ветер, волны настолько выбили его, что точно разглядеть черты было уже невозможно. Выше лица бесконечно катилась по камню свастика – почти такая же, как на моем палаше.
– Держи на лицо! – прокричала из «вороньего гнезда» Лидка. – На лицо держи, Джерри!
Отрывисто захлопал на повороте парус. «Большой Секрет» тяжело рассек воду и побежал к берегу, а через несколько секунд в скалах открылся проход…
Бухта имела форму капли – расширялась от горла в стороны. Берега окаймляла полоса галечного пляжа, дальше начинался лес. А слева от прохода на этом пляже, достаточно высоко, чтобы не достал прилив или ворвавшаяся штормовая волна, серо-желтой полосой светлела на гальке длинная двускатная палатка.
Мы все застыли. Не от испуга, скорей от неожиданности и удивления – дикие места вокруг не располагали к ожиданию встречи, хотя, если подумать, ничего странного не было в том, что кто-то разбил здесь свой лагерь. Но уже через несколько секунд нам стало ясно, что в бухте уже давно никого не было.
Очень давно.
– Правь к берегу! – крикнул я Джерри, примериваясь, как ловчей прыгнуть в воду…
Галька сухо скрипела под моими ногами. Меня почему-то сводило напряжение, я ловил себя на том, что пальцы сами крадутся к рукояти палаша, и я несколько раз оглядывался на шаги ребят за спиной, как на чужие.
Место не то чтобы пугало. Страшного тут ничего не было. Но оно… да, оно отталкивало.
Чем ближе мы подходили к палатке, тем ясней становилось, что это – не для людей. Между нижним ее краем и галькой была широкая щель. Верх в нескольких местах лопнул, кожа не расходилась только потому, что оказалась хорошо выделана. Узлы, затягивающие вход, превратила в цельные комья морская соль, насквозь пропитавшая их.
– Корабельная палатка, – сказал Джерри, доставая охотничий нож. Посмотрел на меня. Я кивнул. Австралиец начал пилить ремни, пыхтя и тихо чертыхаясь, потом отшагнул. – Это сталь, Олег. Легче сбоку прорезать.