Елизавета Абаринова-Кожухова - Искусство наступать на швабру
— Евтихий Федорович, у вас когда-нибудь похищали ребенка? — вопросом на вопрос ответил Грымзин.
— Да нет, я не о том. Это сейчас вы крупный банкир, у вас много денег, вас можно шантажировать и все такое. Но ведь тогда…
— A я и тогда был крупным банкиром, — невесело усмехнулся Грымзин. — Точнее, директором сберкассы. Поэтому, наверное, те, кто похитил мою дочку, и решили, что у меня денег куры не клюют.
— Но на выкуп-то деньги вы нашли?
— Нашел. Мы с Лидией Владимировной продали все, что могли, влезли в долги, но заплатили. Кто же мог знать, что моя бедная девочка уже была мертва!..
— Как — мертва? — удивился адмирал. — Она ведь плывет с нами на «Инессе».
— Знаете, я до сих пор не могу в это поверить, — ответил Грымзин. — Но через неделю после того, как я передал выкуп, меня пригласили в КГБ…
— Ого! — не удержался адмирал.
— … и сообщили, что труп Вероники был найден в районе Островоградского экспериментального ядерного реактора и что умерла она якобы от дифтерита, усугубленного большой дозой радиации. Поэтому ее тело уже предано земле, и заботы о похоронах с ее родителей автоматически снимаются. Тогда же он мне выдал свидетельство о смерти, в котором говорилось о дифтерите, но радиация ни словом не упоминалась. A когда я стал возмущаться, то кагебист очень так мягко и ненавязчиво посоветовал мне успокоиться и не углубляться в это дело, мол, сами понимаете, ядерная индустрия — секретная отрасль народного хозяйства, и все такое прочее.
— И вы с этим примирились?
— Да нет, я пытался что-то выяснить, хотя бы где она похоронена, но всякий раз натыкался на глухую стену. A однажды ко мне пришел все тот же вежливый кагебист и вновь попросил не совать нос, куда не следует, «иначе сами получите дозу радиации». Вот и все.
— И как звали этого чекиста? — напряженно спросил адмирал.
— Феликс Железякин, — чуть помедлив, ответил банкир.
— Тот самый Железякин?! — удивился Евтихий Федорович. — Бывший глава местного КГБ, ныне без вести пропавший?
— Да, он самый, — подтвердил Грымзин. — Но тогда он еще не был главой этой организации, а простым сотрудником.
— Ну, спасибо, Евгений Максимыч, теперь мне будет проще подготовить Веронику Николаевну к радостной новости. — C этими словами адмирал вновь занял свое место на капитанском мостике.
* * *Вечером политик Гераклов по обычаю зашел к Кэт Кручининой послушать новости. C ним, несмотря на запрет Грымзина приближаться к радиорубке, увязался и репортер Ибикусов. Как обычно, вещал Яша Кульков:
— Мы вам не только прочтем свеженькие новости, но и научим вас любить и делать это регулярно, в смысле каждый день. A также каждую ночь. Кстати, о ночи. История с ночным осквернением могилы детектива Дубова имеет весьма забавное продолжение. Сегодня гроб с обгоревшими останками нашли у входа в Управление милиции…
— Ах, как романтично! — в возбуждении заметил Ибикусов.
— … а утром туда поступил анонимный звонок, что в гробу вовсе не Дубов. Эксперты произвели исследование трупа и констатировали, что это действительно кто-то другой. Имеется подозрение, что останки принадлежат считающемуся пропавшим без вести бывшему Председателю Кислоярского отделения КГБ Железякину. A вот новость более приятная: сегодня состоялась презентация книги известного юриста господина Брюквина «Адвокатобезьяны», где он увлекательно рассказывает о том, как осуществлял судебную защиту путчиста Разбойникова. Книге предпослан эпиграф пролетарского поэта Феликса Алина: «Не зря же, наверное, в год Обезьяны Наш славный Петрович явился на свет». И специально для поэта мы передаем колоссальную песенку — «Наш паровоз, вперед лети, в секс-шопе остановка».
ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ — ЧЕТВЕРГ
В четверг утром, сняв с якоря «Инессу» и дав необходимые указания экипажу, адмирал направился в каюту Вероники.
— Ну, Вероника Николаевна, как здоровьице? — бодро спросил Евтихий Федорович. Вероника лежала на койке, однако слабый румянец на ее щечках говорил, что дело медленно, но верно идет на поправку.
— Спасибо, уже лучше, — тихо ответила Вероника.
— A я вот зашел к вам поболтать о том, о сем, — продолжал адмирал, — чтобы вы тут не скучали.
— Это очень любезно с вашей стороны, Евтихий Федорович, — улыбнулась краешками губ Вероника Николаевна.
— Я тут слышал от нашего милейшего Владлена Cерапионыча, что вы на самом деле — приемная дочь своих родителей, не так ли? — как бы между делом осведомился Рябинин. Вероника минуту молчала, собираясь с силами (или с мыслями), потом коротко ответила:
— Да.
— И от кого вы об этом узнали? От самих родителей?
— Нет. И они, и дядя от меня это скрывали. Я узнала об этом совсем недавно, несколько месяцев назад, когда, — Вероника немного запнулась, — когда делала уборку у генерала в сейфе. Там я наткнулась на свидетельство об удочерении. Но у меня и раньше в голове бродили смутные воспоминания о какой-то другой семье — ведь к Курским я попала лет в пять.
— Вы говорили на эту тему с Александром Васильевичем?
— Нет. Но я спрашивала его о гибели родителей — мой отец приходился ему двоюродным братом. Правда, дядя отвечал очень неохотно — мне кажется, он в последнее время стал меньше мне доверять.
«И немудрено», подумал Евтихий Федорович, а вслух сказал:
— Но хоть что-то он вам говорил?
— Ну, в основном, то, что и так все знали: они пропали из дома, а через несколько дней их трупы нашли на помойке. Еще он добавил, что милиция по-настоящему убийц и не искала, но это, возможно, просто его мнение. — Вероника немного помолчала. — A почему вы меня об этом расспрашиваете?
Адмирал нагнулся близко к лицу девушки:
— Вероника Николаевна, а вы никогда не пытались разыскать своих настоящих родителей?
— Вам что-то известно?! — порывисто вскрикнула Вероника, и ее голова в изнеможении упала на подушку. Рябинин прикрыл девушку одеялом, сползшим на пол, и на цыпочках покинул каюту, бесшумно закрыв дверь.
* * *От Вероники адмирал направился прямиком в радиорубку, где выложил радистке Кэт все, что услышал от Cерапионыча, Грымзина и Вероники, а также свои соображения по поводу обоих преступлений. Кручинина слушала внимательно, не перебивая.
— Я пришел к вам как к представителю власти, — закончил свой рассказ адмирал и подчеркнул: — Новой власти. Когда мы вернемся в Кислоярск, я вскоре отбуду в Москву, и потому передаю вам это дело. Катерина Ильинична, вы согласны довести его до конца?
— Как ни странно, я уже им занимаюсь, — спокойно ответила Кэт.
