Кэтрин Азаро - Ухватить молнию
Элдрин сухо улыбнулся и развел руками. Никто из нас не знал, выполнит ли Бладмарк свои угрозы. Не приходилось сомневаться лишь в одном – если мы погибнем на Рейликоне, горе Дайхьянны будет воистину безмерным. Тем более что она все еще доверяет адмиралу. Элдрин мысленно нарисовал, как Рагнар утешает ее. Вот Дайхьянна залилась слезами, и Бладмарк поднимает к себе ее лицо и целует. Элдрин тотчас «порвал» картину на мелкие куски.
К нам подошел Узан и что-то произнес. Элдрин кивнул, затем повернулся ко мне и указал в сторону звездного порта, а затем на небо. При этом он мысленно нарисовал две картины. На первой из них мы с ним шли к кораблю Бладмарка сдаваться, на второй – умирали на Рейликоне. Элдрин склонил голову-я поняла вопрос. Настало время делать выбор. Сдаться или погибнуть.
В ответ я покачала головой. Мне в голову пришла идея – совершенно безумная, однако более привлекательная, чем предложенная Элдрином альтернатива. Я встала и поднялась на возвышение. Положив руки на один из гробов, вопросительно посмотрела на Элдрина. Тот тоже поднялся и встал рядом с Уза-ном, не спуская с меня взгляда. Я нарисовала картину – абадж пытается задержать Бладмарка, говоря ему, что мы вот-вот сдадимся сами. Мы же с Элдрином тем временем забираемся в гробы. Даже если только один из нас останется жив и перенесется к имперскому командованию, чтобы предупредить об измене, что ж, можно считать, что мы победили. Если же попытка окажется неудачной, как, по всей видимости, произошло с Эльтором, даже это все-таки лучше, чем погибнуть от рук Бладмарка.
Элдрин представил меня в фобу. Вот Узан нажимает рычаг. И снова гроб пуст. Ну как? Элдрин вопросительно наклонил голову. И сам же на него ответил – развел руками, словно говоря «Я не знаю». Смысл его жеста был предельно понятен – стоит мне оказаться в псиберпространстве, как я буду не в состоянии произвести обратное преобразование, чтобы вернуться в обычный мир.
По крайней мере это дает нам шанс на спасение, мысленно сказала я ему и, взявшись за рычаг, попыталась открыть крышку.
Задача оказалась гораздо труднее, чем можно было предположить, глядя на абаджа.
Один из воинов подошел, чтобы помочь мне. Гроб открылся, я забралась внутрь и легла. Внутри ящик был выстлан мягким материалом, но даже с открытой крышкой я словно ощутила себя погребенной. Пока абаджи пристегивали меня, мне стоило громадных усилий не начать отбиваться. Я подняла голову и увидела, что Элдрин тоже ложится в гроб. Он посмотрел на меня и кивнул. Затем лег, и я его больше не видела.
Абаджи опустили прозрачную крышку. Вот тогда-то меня и охватила паника. Я пыталась сбросить с себя ремни, дергалась и извивалась. Тем временем крышка стала матовой. И тогда мной овладело странное чувство – будто я таю. Растворяюсь.
Растворяюсь и таю.
Последнее, что я видела, прежде чем полностью утратила соприкосновение с физической вселенной, это склонившееся над крышкой лицо Эльтора.
Тина, вернись! прочитала я по губам сквозь стекло.
Глава 21
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Океан голубого света. Поблескивает и переливается.
Функция Бесселя.
Я функция Бесселя.
Сферическая функция Бесселя. Полукруглый холм. Концентрические окружности, спускающиеся с вершины.
Стоит бросить камень, как по поверхности озера пойдут круги. Пойдут во все стороны.
Запахи: сладкий, кисловатый, розы, серы, мочи, меда. Овец на склоне холма. Пороха. Спермы Эльтора у меня на бедре. Тортилий, что пекутся поутру.
Звуки: звон колокольцев, позвякивание, гул вдалеке, отдается эхом, эхом и ослабевает. Чьи-то крики. Песня: громче, нежнее, резче, слабее, тише и тише.
Прикосновения: что-то влажное у меня на коже.
У меня нет кожи.
Искры костра. Руки на груди. Шершавость коры. Ветер на лице. Трава под ногами.
Вкус: мед и горчица, соль, бобы, зерно, кукуруза, сладкая, как само солнце.
Какое-то беспокойство.
Волны на озере. Другие волны.
Круги становятся все шире и шире, набегают друг на друга.
Я – две функции Бесселя. Сумма.
Я теряю симметрию.
Все шире… и шире…
Тина?
У меня перехватывает дыхание.
Элдрин?
Появляется еще одна функция Бесселя. Лиловая и мерцающая.
Сжатая. Ей ничто не грозит. Он знает это место. Он бывал здесь уже не раз, пусть не телесно, но мысленно.
Тина!!!
Я расширяюсь.
Становлюсь все шире и шире.
Расширяюсь сквозь звезды…
Одна мысль из миллионов…
Триллионов…
Бесконечности…
Я?..
Водоворот света.
Полосы. Завихрения. Спирали. Все сливается.
И кружится, и кружится, и кружится.
Полосы света на фоне моего сознания. Цвета снова становятся различимы.
Запахи ослабевают, остается один – запах каких-то механизмов.
Вселенная подо мной твердеет.
Вселенная аркой изгибается у меня над головой.
Металл. Пластик. Я не знаю что.
И кружится, и кружится…
Оказалось, что я сижу в кресле, в какой-то лаборатории. Над головой у меня вспыхивали и гасли огни каких-то приборов.
Кресло вращалось. Еще и еще. Я напрягла глаза, стараясь рассмотреть лабораторию. На какое-то мгновение взгляд мой выхватил из расплывчатой картины приборную доску. Ага, консоль псиберсети. Были здесь и какие-то люди. Они, согнувшись, колдовали над приборами. Стоило мне сосредоточиться, и кресло замедляло вращение. Как только сознание мое начинало блуждать – убыстряло.
И все кружилось, и кружилось.
Лаборатория медленно проплыла мимо меня – в фокусе то и дело оказывались приборные доски, консоли, какие-то переключатели. Верхняя часть стены была стеклянной. За ней я разглядела людей. Они стояли и наблюдали за мной. Но кресло продолжало вращаться, и они пропали из поля зрения.
А затем передо мной снова появилось стекло. За ним стоял Эльтор. И смотрел на меня.
Кресло сделало еще один оборот. И он снова был там.Третий поворот – или уже пятый? Их уже двое.
После нескольких поворотов я поняла – это Эльтор и Элдрин.
Я сбилась со счета. Не знаю, сколько раз еще повернулось кресло, но Эльтор по-прежнему находился за стеклом. Иногда он стоял, иногда сидел в кресле и спал, иногда читал.
Какие-то люди приходили посмотреть на него. Я узнала Элдрина, но остальные были мне незнакомы. Разве только за исключением черноволосой женщины с зелеными глазами.
А я все продолжала вращаться.
Постепенно вращение замедлилось и в конце концов почти прекратилось. Я провела языком по засохшим губам, пытаясь заговорить. У меня во рту тотчас оказалась трубка, и мне в горло потекла прохладная освежающая струя. К рукам моим были прикреплены какие-то лоскутки, а сами руки лежали на подлокотниках кресла.
Я попыталась поднять руку. И едва смогла ею пошевелить.
Раздался чей-то голос. Говорили по-сколийски. Кресло возобновило вращение, и в следующее мгновение передо мною предстало лицо. Лицо женщины. Она взялась за подлокотники кресла и остановила вращение.
– Ты меня слышишь? – обратилась она ко мне по-английски, с сильным сколийским акцентом.
