Наталья Игнатова - Рыцарь из преисподней
– Артур, я продал душу.
Показалось даже, что боль прошла.
Себеста? Продал душу? Нет. Этого не могло быть. Он никогда не сделал бы такого, себя мог бы предать, но не людей, которые ему верили.
– Тебя обманули, – Артур старался говорить погромче, потому что не был уверен, что вообще говорит вслух, а не шепчет, – ты не продавал душу, ты сильнее всех демонов.
– Давно, – объяснил Себеста, – еще когда у меня не было человеческого тела. Лхар сказал, ты знаешь, что я не человек. Тогда ты должен знать, что и тело у меня не настоящее. Не знаю, чье оно. Не помню. Я думал, я человек, но появился Лхар, и я вспомнил, что сделал.
Артур слушал. Привыкал к боли. Смотрел на Сахру. Понимал, что не сможет поднять Миротворец, и молился о том, чтобы все-таки получилось.
Себеста был фейри, благородным фейри, могущественным, волшебным, наделенным бессмертной душой. У него была Семья: жена и дочь. Были подданные: такой же волшебный народ. Они не имели дел с людьми, ничего не знали о демонах, а единственным богом считали своего правителя. Себесту. Какое бы имя он тогда ни носил. Ну а он как бог отвечал за свой народ. И когда пришла беда, настоящая беда, справиться с которой недостало ни волшебства, ни сил, правитель принес себя в жертву, чтобы спасти племя.
А может, чтобы спасти Семью? Жена и дочь, разве они не стоят того, чтобы спасти их ценой своей души?
– Не знаю, откуда об этом стало известно Биргеру, – говорил Себеста, – я ничего не помнил, я даже не представляю, сколько прошло времени, столетий или тысячелетий, сколько тел я с тех пор сменил и сколько жизней прожил. Но он откуда-то узнал.
– Знается с демонами, – выговорил Артур. Усилие небольшое, а голова уже закружилась. Вот гадство!
– Да нет, не знается, иначе я бы ему был не нужен. Без меня он не мог заговорить ни с кем из демонов. Это я позвал ему Лхара, и только когда Биргер сказал, что может убить тебя, Лхар его заметил. Ты не попал бы в ловушку теней, если бы ее делал Биргер или Лхар, им обоим нужен был я, чтобы тени смогли тебя захватить. А я не мог отказаться. Артур, я не знаю, как объяснить… как это передать… что чувствуешь, когда сам над собой не властен, не только над телом, но и над душой.
– Не извиняйся.
Себеста извинялся не словами, интонациями, но даже это было лишним. Он сделал то, что должен был, и поступил правильно, а сейчас делал то, к чему его принуждали, а значит, не делал ничего. Просить прощения не за что. Нужно выбираться из этого. Понять бы только как.
Если не демоны, то кто? Кто-то из вампиров.
Аман, видящий насквозь людей и нелюдей? Аман готов говорить с любым, кто захочет его слушать, и он счастлив, если ему задают вопросы. Биргеру потребовалось время, чтоб понять его… Обстановка была самая неподходящая, но Артур не удержался от злорадной улыбки, представив, как Биргер и Аман пытаются договориться. Если Биргер смог понять, если Аман смог рассказать, то это объясняет, откуда Биргеру стало известно про Себесту. Но только если Себеста как-то привлек к себе внимание Амана.
– Ты делал что-то еще?
– Писал письма. Те списки. Тридцать сребреников. Артур…
– Шшш… я думаю. Что хочет Лхар?
– Пытается разбудить Сахру. Отдает ему мою душу. Постепенно. Уже скоро князь проснется. Биргер сказал, он сможет убить тебя.
Да уж, кто бы сомневался, что сможет? Убить не убьет, но с телом точно придется расстаться. А дальше – на Небеса. Хорошая перспектива, да вот только по отношению к остальным как-то некрасиво получается. По отношению к Себесте. Он-то с самого начала помогал и поддерживал, с самого первого дня, как пришел в себя после вампирского плена, так и оставался рядом. Не боялся в отличие от остальных. Верил. Всегда.
И не предавал, что бы он сейчас по этому поводу ни думал.
Он и сейчас верит. Жаль, не в Бога…
Ну и что с этим делать? Есть идеи?
– Лхар, – позвал Артур, – слышь, скотина бескрылая, предлагаю обмен. Это поинтереснее, чем убийство, тем более что Сахра тебе все равно спасибо не скажет. Ты разве не знаешь, чем чревато будить драконов? Так что меняемся: ты отдашь Себесте его душу, а я отдам тебе свою…
– Заткнись! – рявкнул Себеста.
В первый раз он промахнулся, дрогнула рука. У Артура бы тоже дрогнула, если б он стрелял в Себесту. Выбитые пулей осколки камня оцарапали щеку.
Второго выстрела Артур не услышал.
«Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».
Священные слова звучали с такой ядовитой насмешкой, что казались глупыми, казались неправдой. Но Артур-то знал, что другой правды попросту нет. Он не видел, кто говорит, он видел драконьи залы, смотрел откуда-то с высоты, так что мог увидеть все двенадцать чертогов и всех змеев в них.
Одного не хватало. Этот один, он не спал. Некогда ему было спать. Драконы – разрушительная ипостась демонов-созидателей. Воплощенное разрушение. Кто сказал, что обязательно воплощаться в дракона? Можно ведь во что угодно. Хоть в оружие. В оружие даже правильней, оно-то уж точно создано, чтобы разрушать.
«Смелый поступок. Лхар не ожидал. Твой образ мышления и твои представления о том, как и кого нужно спасать, даже ангелам не всегда понятны. Брата не спас, зато положил душу за проклятого фейри».
Артур хотел сказать, что это потому, что фейри проклят. Если бы душу Альберта можно было спасти, отдав свою, он сделал бы это. Но тогда речь шла о спасении жизни, а жизнь не стоит души. Альберт мог спастись, только умерев на костре. Но кому объяснять это? Самому себе? Вряд ли здесь у него есть другие собеседники. А то, что он слышит, это… да он и не слышит ведь ничего.
Даже если бы Себеста не спас его, не убил раньше, чем сделка состоялась, он все равно не смог бы отдать душу Лхару. Ни ему, ни кому-то еще из демонов. Его душа больше, чем они смогут взять. Никогда не рождавшийся, не знавший ни отца, ни матери, он появился в тварном мире в виде человека только потому, что такова была воля его создателя. Должен был стать воплощением магии, как Альберт, но был крещен и посвящен Пречистой Деве, и магия трансформировалась в чары, так похожие на чудеса.
Неудачная попытка. До смешного неудачная. До полной противоположности тому, что было задумано. Второй попыткой стал Альберт. И с ним получилось гораздо лучше.
Что ж, может, его душа и больше, чем могут взять демоны, но если он поверит в то, что думает, то от нее ничего не останется.
– Я человек, – сказал Артур. – Я человек. Я христианин. Я верую в Единого Бога, Отца Всемогущего, Творца неба и земли, видимого всего и невидимого, и в единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия Единородного, от Отца рожденного прежде всех веков, Бога от Бога, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу, через Которого все сотворено. Ради нас, людей, и ради нашего спасения сошедшего с небес и воплотившегося от Духа Святого и Марии Девы и ставшего Человеком; распятого за нас, страдавшего и погребенного, воскресшего, восшедшего на Небеса и сидящего одесную Отца, вновь грядущего со славою судить живых и мертвых, и Царству Его не будет конца. И в Духа Святого, Господа Животворящего, от Отца и Сына исходящего, Которому вместе с Отцом и Сыном подобает поклонение и слава, Который вещал через пророков.
