Катарина Керр - Дни изгнания
Он отвернулся, помедлил и упал ничком на одеяла. Джилл несколько минут смотрела на его трясущиеся плечи, прежде чем поняла, что он плачет. Она встала на колени и начала растирать его затылок, давая своему магнетизму перетекать в него. Через несколько минут Родри перестал плакать и перекатился на спину.
– Родри, пожалуйста, я не хочу, чтобы ты умер. делай то, что говорим мы с Адерином. Будешь?
Он сел и вытер глаза рукавом.
– Спасибо, – прошептал он. – Просто мне кажется, что я сейчас разорвусь на части, и я не знаю, как…
Раздался вопль, похожий на рев пантеры, дикий и жуткий, заполнивший собой палатку и растекшийся по лагерю. И сразу следом Джилл что-то ударило по лицу – сильный удар, словно кошачьей когтистой лапой. Все годы магических упражнений будто бесследно испарились. Ни о чем не думая, Джилл вскочила на ноги и ударила в ответ, пытаясь схватить руку, которой тут не было, ища врага, которого не видела. Пальцы ее сомкнулись на чем-то плотнее воздуха, но все равно не существующем в действительности; следующий удар из ниоткуда пришелся Джилл по губам; потом она услышала, как кричит Адерин. Враг испарился.
– Какая я идиотка! – в отчаянии вскричала Джилл. – Ведь я могла наложить на нее знак короля, а я совсем потеряла голову!
– Не могу сказать, что я виню тебя за это, – отозвался Адерин. – Инстинкт и все такое. Гаватар почуял ее и разбудил меня, но я опоздал.
– Теперь уже неважно. – Джилл осмотрелась и увидела Гавантара, стоявшего у входа в палатку. – Гавво, побудь здесь. Адерин, пошли поговорим где-нибудь, чтобы нас не подслушали. Прости, Роддо, но тебе я не доверяю.
В полной уверенности, что дух слишком напуган и вернется не сразу, они отошли подальше от лагеря. День был жарким, воздух неподвижным, но все равно, оставив палатку и одержимого Родри, оба мага почувствовали себя так, будто нырнули в прохладную речку.
– Она отчаялась, как волк голодной зимой, раз уж решилась взломать печати, – сказал Адерин. – Не знаю, сколько мужества и могущества ей для этого потребовалось. Трудно поверить, что она так страшно тоскует по нему.
– Это нечто совершенно другое. Она ревнует ко мне, и я думаю, мы можем этим воспользоваться. Послушай, Владыки Диких Земель наверняка хотят помочь нам в этом деле!
– Я уже связался с ними. Но она словно танцует вокруг них и ускользает всякий раз, когда они приближаются.
– Нам требуется что-нибудь, чтобы отвлечь ее неразвитое сознание, и мне кажется, я нашла самую подходящую наживку. Конечно, Родри будет тяжко видеть, как мы ее поймаем, но с другой стороны, он сам это на себя навлек.
– Ты не из тех, кто легко прощает, а?
– Да, ты нащупал мое слабое место. Мне не так легко проявить сострадание, Адерин. Я в этом не похожа на Невина, да и на тебя тоже. Может, это потому, что мне пришлось пережить трудные времена, но у меня не всегда хватает терпения.
– Пока ты об этом помнишь, хватает.
Через два дня разразилась летняя гроза. Ливень шумел над равнинами. Адерин заявил, что ему необходимо поговорить с Калондериэлем и ушел из палатки, нарочито уведя с собой Гавантара. Джилл сотворила шар магического света, подвесила его у дыры для выхода дыма в потолке палатки, потом вытащила мешочек с эльфийскими «костями», маленькими деревянными пирамидками, каждая сторона которых была выкрашена в разные цвета. Игра заключалась в том, что вы трясли десять костей в ладонях, потом бросали их. Победитель определялся в зависимости от того, сколько выпадало сторон одного цвета и какой узор они образовывали. Наибольшее число очков получал тот, кто выбрасывал все красные, что было практически невозможно. Поскольку на матерчатом полу палатки, как и на траве, пирамидки не падали отвесно, игра, как правило, заканчивалась скандалом; впрочем, Родри это было все равно. В основном он просто смотрел, как падают кости Джилл, и ей приходилось напоминать ему, что теперь его очередь.
– Если хочешь, можем больше не играть, – сказала Джилл в конце концов.
– Прости меня, но мое сердце не здесь.
– Она зовет тебя?
– Теперь она все время зовет меня.
– Ах, Роддо, как мне больно за тебя!
Услышав свое уменьшительное имя, он посмотрел на нее и улыбнулся так печально, что на миг ей по-настоящему стало его жалко. Джилл протянула руку и погладила его по щеке, а он слегка повернул голову и поцеловал ее пальцы – жест, привычный с тех времен, когда они были, вместе.
Удар сзади был такой силы, что Джилл едва не упала в объятия Родри. Она услышала, как он закричал; потом ее ударили по лицу. Усилием воли она заставила себя не применять магию. Вместо этого она протянула обе руки назад и стала нащупывать вслепую, как кошка в поисках мыши. Наконец одна рука с хлюпающим звуком ткнулась в нечто, слегка напоминающее человеческое тело.
– Ах ты дрянь! Ты оставишь Родри в покое!
В ответ ее снова ударили. Джилл уже двумя руками схватила что-то скользкое и холодное. Раздался крик, шлепок, и вдруг Джилл увидела ее. Она корчилась в руках Джилл, бледная, красивая, но взбешенная – рот ее искривился, зубы заострились, длинные синие волосы развевались, словно на них дул какой-то особый ветер. Она кинулась на Джилл и попыталась ее укусить, а потом исчезла, вытекла из ее рук, как вода. Джилл повернулась и снова схватила вслепую. На этот раз она ухватилась за нечто, напоминавшее длинные волосы. С воплем существо снова появилось. Оно визжало и пыталось вцепиться когтями в лицо Джилл.
– Хватит! – крикнул Адерин. – Мы уже начертили круг.
Фея замерла в руках Джилл, потом застонала. Это прозвучало так жалостно, что Джилл выпустила ее. Она уже попалась в ловушку и исчезнуть не могла. Мало того, что Адерин и Гавантар вошли в палатку, когда она была занята сражением, но появился и Владыка диких Земель, перешедший в физический уровень. Он походил на сгусток света, серебряную колонну, внутри которой смутно угадывались очертания человеческого тела. Фея упала на колени, из глаз ее брызнули слезы, она спрятала лицо в ладони.
– Все закончилось. – Голос Владыки был нежным, как журчание воды. – Ты возвратишься со мной домой, дитя.
Фея снова застонала и подняла голову, с отчаянием глядя на Родри. Она протянула к нему руки, и он шагнул вперед, но Джилл схватила его и оттащила назад.
– Я ненавижу тебя! – прошипела фея, глядя на Джилл.
– А я тебя нет, малышка.
Позади Владыки возник еще один луч света, на этот раз внутри угадывалась женская фигура. Джилл услышала, как ахнул Адерин, но основное ее внимание было отдано несчастному созданию, в муках корчившемуся на коленях посреди палатки.
– Иди со своим Владыкой. Он исцелит тебя.
Серебряный луч засветился изнутри теплым желтым светом и поплыл вперед, обволакивая фею. Мужская тень протянула руку, погладила фею по голове, и оба исчезли. Родри потерял сознание и упал на руки Джилл. Сквозь зубы бранясь из-за тяжести его тела, она осторожно положила его на пол, взяла одеяло и укутала его. Утратив магнетическую связь со своей Белой Леди, Родри стал мертвенно-бледным и сильно дрожал. Джилл хотела сказать что-то Адерину и увидела, что женщина-Владыка все еще оставалась в палатке и стала более материальной, чем была. Она вышла из колонны света, и плоть ее казалась почти настоящей, хотя и просвечивала. Женщина походила на эльфа и была красавицей, с такими светлыми волосами, что они казались серебряными, и холодными темно-серыми глазами. Адерин, не шевелясь, смотрел на нее и старался выглядеть таким равнодушным, что Джилл вдруг поняла, кто это.
