Алексей Пехов - Новые боги
— Откуда вы это знаете, уважаемая Беатрикс? — после секундного молчания осведомился Крис не без иронии, — Змейка нашептала?
Девушка тряхнула прекрасными золотыми волосами и сказала:
— Вы можете нам не верить, но это правда. Были сомнения, но последнее убийство окончательно убедило нас. Спросите телепата, он скажет вам, что мы не лжем.
— Они не лгут, — отозвался Луи безразлично, глядя вниз на улицу, где только что прошел ночной сторож с колотушкой, — То есть они уверены, что говорят правду, но действительно ли это истина, я не могу сказать.
— У Вольфгера нет причин убивать ревенантов, — презрительно сказала Макетатон. — Ни одной. Ни у кого их нет.
— Хорошо, предположим, вы предъявили мне неопровержимые доказательства, — не стал спорить Кристоф, недоумевая про себя, как подобная глупость могла прийти в голову заклинателей. — А я даже поверил вам. И что в итоге вы предлагаете?
— Задуматься, — неожиданно прозвучал в комнате низкий шипящий голос.
Дух-рептилия неожиданно соскользнула с запястья девушки на стол, подняла в воздух три четверти длинного черного тела, ее голова оказалась напротив головы Кристофа, а немигающие рубиновые глазки заглянули в его глаза.
— Подумай, зачем твой учитель совершает эти убийства, что заставляет его совершать их? Или кто?
— Беатрикс, — произнес некромант, сжимая под столом руку в кулак, — не могла бы ты убрать это существо. Я планировал говорить с вами, а не с вашими слугами.
Луи немедленно повернулся к ним, и в голове колдуна прозвучало предостережение, призывающее к спокойствию.
— Это не слуга, — ответила она, протягивая руку, чтобы коснуться змеи. — И тебе лучше прислушаться к тому, что он говорит.
— Если бы я пригласил Тёмного Охотника, у него также нашлось бы несколько весомых аргументов в нашей беседе.
Ругерт презрительно фыркнул:
— Я говорил тебе, Беата, что с ними бесполезно общаться. Некроманты обожают своего мэтра и оправдают любой его поступок.
— Это пустой разговор, — сказал Кристоф, наблюдая за тем, как змея вновь возвращается на запястье девушки,—
У вас нет доказательств причастности Вольфгера к убийствам ревенантов. Только личная неприязнь. Давайте вернемся к делу. Вот наши условия перемирия. Если угодно, ознакомьтесь.
Кадаверциан вынул из кармана камзола свиток, перетянутый зеленой лентой, и подал Беатрикс. Она взяла его без особого интереса и начала читать.
После нескольких часов переговоров мирное соглашение было подписано.
А еще через пару месяцев война началась снова…
Кристоф молчал уже не одну минуту, а у меня перед глазами все еще стояли узкие улицы Кутна-Горы, только начатая кладка стен собора, который я видел построенным и стоящим уже несколько веков, лица врагов кадаверциан, всегда бывшие для меня чем-то не вполне реальным — призраками былых времен.
— Вольфгер убивал ревенантов, потому что Основатель заставлял его это делать, — задумчиво произнес Кристоф, отвлекая меня от размышлений. — Лудэр хотели уничтожить нас, потому что знали — кадаверциан рано или поздно приведут мир к гибели.
— Почему не сказали прямо? — спросил я, все еше видя мелькающие перед глазами образы из прошлого, — Они могли объяснить.
— И как ты себе это представляешь? Уважаемые некроманты, мы должны убить вас, не держите зла, мы делаем это ради всех остальных кланов. — Он горько усмехнулся и продолжил: — Вольфгер уничтожил клан Лудэр, потому что Основатель почувствовал угрозу, исходящую от него для себя лично.
Я представлял врагов моих друзей-некромантов несколько иначе и поймал себя на мысли, что они оказались не так уж и плохи. Похоже, единственное, чего они желали, — избавиться от Атума. Но только недавно Крис сам стал понимать это.
Как оказалось, заклинатели были правы. Кадаверциан действительно помогли начать разрушение этого мира. Не без моего участия, конечно. Но они ошиблись в том, что те же самые некроманты не постараются сделать все для того, чтобы исправить наши общие ошибки…
От размышлений меня отвлекли быстрые шаги и голос Вивиана:
— Крис, мы готовы.
Ученик колдуна подошел к нам, торопясь скорее передать важную информацию.
— Франциск и Дона закончили расчеты. У нас осталась только эта ночь. Если не закроем эпицентр сегодня, поднимающаяся волна уже завтра сметет границу.
Кристоф встал, готовый начать действовать немедленно.
— Дар, зови Словена. Вивиан, ты со мной. Дона, Франциск и Грэг останутся здесь и знают, что им делать.
— Я пойду с вами, — сказал я колдуну, дождавшись от-клика от оборотня.
Кадаверциан не стал возражать, понимая, что без меня им будет сложнее договориться с оборотнями.
Проходя по коридору, за окном я ощутил черную тень, лежащую на городе, и с неприятным чувством подумал о том, что всего через пару часов вновь окажусь там.
Глава 30
Тропа оборотней
Все мы готовы верить в других, по той простой причине, что боимся за себя. В основе оптимизма лежит чистейший страх.
Лес казался мертвым. Молчали птицы, ушли звери. Змеи затаились в норах, попрятались ящерицы. Даже рыбы в озерах, казалось, зарылись в донный ил. И только вриколакос серыми, бесшумными тенями проносились по старым тропам.
Единственными звуками были шуршание прошлогодней листвы под их лапами и гул ветра в вершинах деревьев.
Под елями нежно зеленел ковер кислицы. Ее белые, мелкие цветочки поднимались над листьями, похожими на клевер, и издавали тонкий свежий аромат. Туго свернутые стрелы ландышей раздвигали сухой сор, покрывающий землю, готовые выпустить скрывающиеся внутри белые колокольчики. Растения не чувствовали гнетущего облака смерти, ползущего от Столицы.
Рогнеда стояла на вершине валуна. Древний камень был отколот с одного края и поблескивал ниточками слюды, тя-нущимися по гладкому граниту, с другой стороны — густо оброс мхом и травой. Неподвижная фигура волчицы казалась продолжением камня.
Она смотрела в сторону города, втягивая чуткими ноздрями его запах — мертвый и душный. Граница, которую установили некроманты, опоясывала и часть леса. Она ощущалась Рогнедой как глухая стена тумана, она пахла гнилым болотом и анисом — запахом, всегда окутывающим кадаверциан.
Оборотни непрерывно патрулировали территорию рядом с границей, но пока твари, служащие кадаверциан, не могли пробиться. Хотя вриколакос не обольщались, зная, что рано или поздно туман рассеется. Им придется уходить, вот только никто не знал, как далеко.
