Ник Перумов - Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 2
– Мы слишком долго боролись с Неназываемым, считали его главным врагом, – хмуро бросил Ракот.
– Он таковым и остаётся, – пожал плечами Хедин. – Во всяком случае, Спаситель берётся за один мир, в то время как Неназываемый готов поглотить сразу всё сущее.
– Но с последним мы научились справляться, – возразил Ракот. – Границу всеобщего разрушения мы пока что сдерживаем. А вот Спаситель одерживает победу за победой.
– Не везде. Ему пришлось убраться из Мельина.
– Но зато ему едва не достался Эвиал. И я не поручусь, что мы так же сумеем отстоять следующий мир, куда Он соизволит явиться.
– Знать бы ещё, куда именно, – заметил Хедин. – Мы не стремились иметь «глаза» во всех и каждом мире Эвиала, слишком положившись на Читающих.
– А они-то в решающий момент и подвели, – буркнул Ракот.
– Да. И, должен признаться, брат, это волнует меня едва ли не больше, чем Неназываемый, Спаситель и Дальние вместе взятые.
– Не удивляюсь.
– Да. Если Спаситель обрёл власть даже над прови́дением Читающих… Если Ему удаётся затуманить им взгляд… – Хедин покачал головой.
– То у нас выходит уже совсем другая история. – Ракот смотрел в окно, взглядом следя за чем-то среди бушующих протуберанцев. – Давай не торопиться. Пока что я бы не слишком уповал на Читающих…
– И не прибегал бы пока к их услугам, – докончил Хедин.
– Точно. О-о, постой, кажется, мне пора. Сдается мне, к тебе пожаловали гости. А я пойду. Поразмыслю в одиночестве.
– Г-гости? – запнулся Познавший Тьму.
– Ну да, – ехидно бросил его названый брат. – Вот, видишь? Летит… Красивый такой…
Среди пламенных фонтанов, бесстрашно ныряя в огонь и стряхивая с великолепных крыльев алые брызги, к парящему над океаном магмы замку мчался величественный феникс.
– Пойдём мы, – ухмыльнувшись, повторил Ракот. Все трое шагнули к двери – она распахнулась им навстречу.
На пороге застыла Сигрлинн, прекрасная и грозная в золотом и алом. На плече примостился игрушечный тигр.
– Сестра, – поклонился ей Владыка Тьмы. Император и Хаген повторили его жест. – Счастлив видеть тебя в добром здравии.
– Спасибо, Восставший. – Она протянула ему руку для поцелуя, Ракот с несвойственной ему галантностью приложился губами к тонкой ладони. – Ты… и Хаген… и этот незнакомый мне, но, безусловно, доблестный воитель – вы уже оставляете нас?
– Вынужденно, исключительно в силу обстоятельств. Неотложные дела, знаешь ли. После всего случившегося… – Ракот чуть задержался, пропуская Хагена и Императора вперёд.
– М-да. Ну ничего, тогда я поблагодарю тебя в следующий раз. За штурм Брандея, чтобы ты не сомневался.
– О! – только и нашёлся Ракот.
– Да, Восставший, да. Я знаю теперь, каково пришлось тебе, развоплощённому, на Дне Миров.
– Несладко мне там пришлось, – проворчал бывший Владыка Тьмы, отворачиваясь. – Однако то дело прошлое, а я пошёл. Дел невпроворот, Мельин с Эвиалом слились, все потоки перемешались, должен же кто-то за порядком следить, пока… – Он осёкся.
– Пока я отвлекаю твоего брата от важнейшего и неотложного? – вкрадчиво поинтересовалась Сигрлинн.
– Э… гм… ладно, счастливо оставаться. – Ракот в панике выскочил за дверь и захлопнул её с почти неприличной резкостью. Однако и Познавший Тьму, и его гостья слышали последнюю фразу Восставшего, обращённую к Хагену и Хранителю Мельина:
– Должно же хоть иногда и у богов находиться время на что-то действительно важное…
Хедин и Сигрлинн остались вдвоём.
Познавший Тьму только сейчас сообразил, что продолжает сидеть, судорожно вцепившись в резной край письменного стола, заваленного свитками. В качестве грузов, чтобы пергамент не свёртывался, служили крупные аметисты и сапфиры вперемешку с золотыми самородками причудливой формы.
– Гномы надарили, – заметила Сигрлинн без тени сомнения. – Молодцы, трудяги, но ни капли вкуса. А тебе, как обычно, не до этого.
– Сигрлинн… – Познавший Тьму прочистил горло, поспешно и неловко вскочил: – Ты…
– Ну да. Я. Вернулась. Поговорить, Хедин.
– Как ты нашла…
– О, мужчины. Больше всего на свете вы не любите щелчки по носу. Конечно, это не самая тайная твоя цитадель, но пути-дороги ты прятал достаточно тщательно. И тут вдруг – я. Без спросу, без предупреждения… У тебя нет какой-нибудь очередной Огненной Девы в шкафу? – вдруг подозрительно осведомилась она.
– Сигрлинн… о чём ты… что ты…
– Думаешь, – голос у неё дрогнул, – мне следовало бы разрыдаться, кинуться тебе на шею, восклицая: «Любимый! Сколько же веков я мечтала об этом мгновении?»
Хедин опустил голову.
– Я пришла, – буднично и спокойно сказала Сигрлинн, – сказать тебе, что не для того провела в плену на Брандее и потом, в тенетах Западной Тьмы, все эти столетия, чтобы сейчас пикироваться по мелочам. Я пришла сказать, что впереди у нас – война. Война, по сравнению с которой побледнеют все восстания Ракота и даже твоё собственное. Я пришла сказать, что наши враги живы и не дремлют. Я… я пришла быть с тобой. Встать рядом. Спали тебя Ямерт, Хедин, скажешь ты хоть что-нибудь?
– Скажу. – Только теперь Познавший Тьму смог взглянуть ей в глаза, полные ярости и неушедшей боли. – Мы такие, какие есть. Но можем измениться. До определённого предела. Некогда ты сказала, что я, отрёкшийся от себя, тебе не нужен.
– И я, отрёкшаяся от себя, не нужна тебе, Хедин.
Он с трудом выдерживал горящий взгляд.
– Я буду счастлив сражаться рядом с тобою, Сигрлинн. Не важно, против кого. Но важно, за что.
– На этот счёт не беспокойся.
Их руки встретились. Губы ещё произносили какие-то слова, а пальцы искали друг друга.
А потом наступило долгое молчание.
За стрельчатым окном вспух очередной протуберанец, совсем близко от замка, рассыпался торжественно-брачным салютом. Двое стояли у проёма, их тени сливались – они знали, что им предстоит, или, по крайней мере, уверили себя в этом.
– Брандей… – наконец проговорил Хедин, когда молчание стало совсем нестерпимым. – Как они… почему они…
Два его пальца, указательный и средний, касались опущенной кисти Сигрлинн. Гладкой, шелковистой и тёплой. Как тогда, в Джибулистане…
– Хедин, Хедин, – вздохнула его собеседница, не торопясь отвести руку. – Больше всего на свете ты боишься себя самого. Боишься быть сам собой. Поистине, нет у тебя врага страшнее, чем ты сам… Брандей, говоришь? Да, они считали, что выстроили неприступную твердыню. Целый мир в заложниках, не шутка, зная твою щепетильность.
– А… ты? Что они хотели от тебя?
– Многого, – поморщилась Сигрлинн, по-прежнему не убирая руки. – В кое-каких вещах я до сих пор понимаю больше, чем они все вместе взятые, хотя Макран и Эстери готовы были из-за этого удавиться – если бы только призраки действительно могли повеситься.
