Майкл Роэн - Наковальня льда
Но это не уменьшало угрозы, исходившей от Льда. В мире поддерживается хрупкое равновесие, и не требуется резкого уменьшения температуры, чтобы трагическим образом изменить среду обитания всех живых существ. Таково могло быть первоначальное намерение Льда. Но были и худшие последствия, ибо лед стремится порождать сам себя, причем разными способами. Огромные белые пространства отражали большое количество солнечного света, постепенно понижая температуру вокруг себя. Если падение температуры достигало определенного уровня, это позволяло глетчерам распространяться дальше. Ледяные шапки на горных вершинах разрастались и, в свою очередь, становились глетчерами, как справедливо утверждает Анскер; за свою долгую жизнь он мог видеть, как это происходит на самом деле. Эти глетчеры, в свою очередь, соединялись с телом основного ледника, отражая еще больше солнечного света и повторяя губительный цикл. Движение идет по нарастающей и имеет единственный логичный конец. В этом процессе существует критическая точка, после которой он становится самоподдерживающимся: поверхность земли начинает отражать так много тепла, что даже в середине лета в обоих полушариях температура повышается недостаточно, чтобы растопить лед, и он начинает распространяться независимо от времени года. В этом случае ледяная корка достаточно быстро покрывает оба полушария от полюса до экватора, и расхожие представления о ледниковой эпохе становятся зловещей и окончательной реальностью.
Разумеется, эта критическая точка до сих пор не была достигнута. Но в годы, описываемые в Зимних Хрониках, мир подошел очень близко к ней, хотя Элоф и не подозревал об этом.
НАРОДЫ
Первыми людьми, появившимися в Южных Землях, были беженцы из восточных колоний — безземельные изгнанники, изгои собственного народа. Именно они впервые столкнулись с дьюргарами, ранее свободно бродившими по всему этому богатому краю и не думавшими объявлять его своей собственностью. Беженцы были решительными и безжалостными людьми, пережившими ужасы Великого Леса и не склонными уважать чьи-либо права, кроме собственных. Несколько небольших поселений, основанных ими, были разрушены при жизни одного поколения — либо дьюргарами, либо в междоусобных стычках. Немногие выжившие подались обратно на восток, но они несли с собой истории о прекрасных плодородных землях, ожидавших своих хозяев.
Тем не менее, никто не стремился пускаться в столь рискованное предприятие, пока Лед не начал всерьез угрожать восточным колониям, а последствия похолодания не проявились в полной мере. Большинство колонистов происходили из южной расы Керайса, называвшейся пенруфья (или араутарами на северном наречии), и сохраняли предпочтение своих предков к более теплому климату, благоприятному для фермерства. Среди них росло желание переселиться на юго-запад, но их правители возражали против этого: они знали, что лишь сильное царство может надеяться на выживание в борьбе со Льдом. Тем не менее, недовольство росло — возможно, поддерживаемое тайными сторонниками Льда, — а зловещее сияние на горизонте усиливалось. Составлялись заговоры, планы бегства или «освобождения», как говорили сами заговорщики. Целые деревни снимались с насиженных мест и уходили на запад тем или иным путем. Правивший тогда Керин IV мог бы предотвратить это с помощью армии, в большинстве своем сохранившей верность ему, но он не захотел начинать кровавую междоусобицу, которая могла лишь поспособствовать замыслам Льда.
Можно представить себе участь невежественных и плохо подготовленных экспедиций по центральным землям Бресайхала. Немногим более одной трети из тех, кто отправился в путь, удалось достичь побережья. Но эти люди с самого начала были лучше организованы и имели сильных лидеров, и их главное поселение было основано в хорошо выбранном месте — естественной гавани, окруженной богатыми, плодородными долинами. Они назвали свою новую родину Брайхейном, Землей Свободы, и столицей ее стал дивный Кербрайн, окруженный высокими стенами. Но они отказались от всех традиций Керайса, ибо люди богатства и власти, возглавлявшие экспедиции, издавна противились королевской власти и образовали собственное правительство, которое назвали Синдикатом. Членство там определялось заслугами перед гражданами и размером вклада в общественную казну. Впоследствии Синдикат пошел еще дальше и сделал язык пенруфья единственным государственным языком Кербрайна, однако в ином права живущих там северян никак не ущемлялись. Таково было основание Брайхейна, положившее начало его процветанию.
ЛЮДИ СЕВЕРНЫХ ЗЕМЕЛЬЛюди этой расы, происходившие с северных окраин Керайса, называли себя сваратами, но сотранцы именовали их рундафья . Они во многом напоминали своих южных родичей, но среди них чаще встречались темные волосы, чем светлые и рыжие. Кроме того, они отличались более ширококостным сложением, в ущерб росту и изяществу. По своей натуре они были более скрытными и осмотрительными, скорее углубленными в себя, чем открытыми и общительными. Они имели склонность к мистицизму и глубокому исследованию природы. В своих худших проявлениях то были фанатики, изощренные предатели и чернокнижники, но в лучших — люди великой веры, ума и доблести. Большинство из них некогда осталось вместе со своим повелителем противостоять наступлению Льда. Но Керин V не мог или не хотел видеть, что его царство стало слишком слабым, и отказался тратить оставшиеся ресурсы на подготовку к отступлению. Поэтому когда Лед наконец сокрушил Восточные Земли, немногие выжившие бежали на запад в состоянии еще более плачевном, чем первые беженцы. Кое-кто остался, преисполнясь решимости до конца защищать сохранившиеся мелкие города, хотя король и столица погибли.
По счастливой случайности беженцы обрели вождя, пусть и не стремившегося к власти, — великого героя Вайду, которому удалось вывести их из Керайса к западному океану. Он был одним из последних, кому это удалось. Но в Кербрайне они не встретили теплого приема, и с течением времени между двумя народами зрело глухое недовольство, переросшее в ужасную братоубийственную войну. Вайда, уже намного переживший обычный срок, отпущенный человеку, устроил бегство своих подданных на север ценою многих жизней, включая и собственную.
Царство Норденея родилось в крови, и, возможно, поэтому Северные Земли так и не обрели единства. Вайда, будь он жив, мог бы объединить усилия, но без него люди разбрелись кто куда, усталые и недоверчивые, стремясь лишь провести остаток дней в мире и спокойствии. Повсюду выросли небольшие городки — в основном вокруг поместий богатых людей и военачальников, отдельные деревни и рыбацкие поселения. Такое разрозненное царство не смогло бы долго просуществовать, но примерно через сто пятьдесят лет после основания первых городов на север начали приходить новые племена. То были смуглые, коренастые люди с широко расставленными глазами и темными волосами. Они приплывали на грубых лодках, сделанных из грубых шкур, или на черных галерах, странствовавших вдоль опасных границ Льда в поисках новых земель для жилья. Они тоже были беженцами, чья родина жестоко пострадала от оледенения и нашествия странного жестокого народа, ни во что не ставившего человеческую жизнь. Северяне, хорошо помнившие собственные невзгоды и имевшие вдоволь свободной земли, встретили их радушно. Они получили щедрое вознаграждение, ибо пришельцы, выносливые и деловитые, привыкшие к жизни в холодной местности, быстро переняли северное наречие Керайса и присоединились к умножению достатка страны и богатства ее городов. Некоторые города превратились в оживленные центры, хотя и отдаленно не напоминавшие Кербрайн размерами и величием. Без новоприбывших Норденей едва ли смог бы выжить. Со временем они так смешались с первопоселенцами, что кожа чистого белого цвета стала редкостью и иногда считалась признаком дурной крови, особенно на крайнем севере.
