Майкл Роэн - В погоне за утром
Молл широко улыбнулась и взъерошила мне волосы.
– Ну, а как ты думаешь, какой сейчас год? – невинно осведомилась она.
Я схватился за голову и застонал, а остальные засмеялись. Но, по крайней мере, я теперь хоть знал, что лучше не ввязываться в такого рода дискуссии. Я представил себе этот корабль, уже не живой, не путешествующий, но погружавшийся назад во Время, так же, как в эти мелкие воды, – назад ко времени его постройки, туда, где было его место. Чтобы стать гаванью и укрытием для маленьких ползучих животных, чтобы ржаветь, гнить и ломаться и, наконец, быть мягко погребенным под бледными бегущими песками залива. Я оглянулся назад на остров, лежавший за заливом, наполненный сонными рассветными звуками и шумом прибоя, потом, обнаружив, что на мне все еще красный пояс, отвязал его и бросил за корму. Он развернулся и с минуту плыл за нами – алое пятно на голубых водах, а затем сложился и исчез из виду. Я бросил взгляд вверх на холмы, но не мог нигде отыскать поместье. Весь пейзаж казался более чистым, и именно таким его и надо было оставлять.
Перед нами, под изгибом грота низко вдоль горизонта протянулись длинные пальцы облаков, их верхние края – окрашенные солнцем в красный цвет холмы, их тонкие концы оттенены золотом – новый архипелаг, манящий нас идти вперед. И как только я увидел его, мы вышли мимо облака в открытое море, и я почувствовал, как нос корабля поднялся и продолжал подниматься – и теперь только я осмелился взглянуть за борт и увидел, как позолоченное солнцем море уходило от нас, переходя в более глубокую лазурь, в туман из голубого и золотого. Мы поднимались все выше, плывя по другим морям, наши паруса надувались ветрами многих тысяч восходов, выводя нас из тени в погоне за вневременным утром, проводя нас над ним и за его пределы – домой.
Вскоре наступил закат, и опустилась ночь. Дуга облаков сияла на фоне звезд, ветер был устойчивым, и за рулем стоял Джип. В мягкой теплой ночи мы, офицеры и пассажиры – к сожалению, включая Ле Стрижа – сели в кружок на квартердеке под светом фонарей. Наверху на баке пела команда – тихие далекие песни и баллады, что давным-давно исчезли в меняющихся годах. Я сидел спиной, к поручням палубы, пересчитывая перед Пирсом золото, а он довольно бубнил себе под нос и потчевал меня совершенно потрясающим бренди в надежде, что я допущу хотя бы маленькую ошибочку. У меня не хватило духу напомнить ему, что я как-никак тоже был бизнесменом. Клэр весело болтала с Молл, которая тщательно настраивала свою скрипку. Она для пробы тронула пару струн, вывела одну-две ноты, затем принялась тихонько наигрывать баллады, аккомпанируя певшим на баке.
Я вздохнул. Музыка действовала на меня.
– В чем дело, Стив? – мягко спросила Клэр.
– Я чувствую себя пустым. Голодным.
Она коротко рассмеялась и ласково шлепнула меня по руке:
– Как, после такого завтрака? Погоди, пока мы вернемся. Ты раз или два приглашал меня обедать, но никогда не давал мне ничего для тебя приготовить. Так что ты получишь огромный, самый великолепный…
– Я не об этом. То есть, я согласен, я с удовольствием. Я действительно страшно хочу есть, жду не дождусь, но… я имел в виду не это. Я чувствую себя полым, как зуб, и у меня все так же болит. Ле Стриж был прав. Дон Педро был прав, Молл – хорошо, вы все. Я был пуст; я сделал себя пустым, причем так, что сам не сознавал этого, пока… Пока не наполнился. И это было прекрасно. Честь, слава, но потом я почувствовал себя, как… не знаю. Пустая бутылка. Невыполненная цель. Во мне теперь пропасть, в самом центре моей жизни, и я как-то должен найти способ заполнить ее, жить снова, как хотя бы некое подобие полноценного человека. Один Бог знает как.
Клэр улыбнулась и снова обвила рукой мои плечи:
– О, но это ведь совсем просто. Возвращайся домой. Продолжай строить свою карьеру. У тебя впереди большое будущее – могу тебе за это поручиться. Секретари всегда знают такие вещи, а в компании нет ни одной секретарши, которая думала бы иначе, даже Баррина Джейн. Просто вспоминай время от времени, что есть и другие вещи, помимо работы. – Она хихикнула. – Например, такие, как еда. Если ты и вправду все еще умираешь с голоду, тебе понадобится что-нибудь, чтобы протолкнуть это бренди. Схожу-ка я пошарю в запасах в каюте мистера Пирса.
– А? – встревожено сказал Пирс и даже сбился со счета. Потом вспомнил, что возвращается домой, причем богатым, и усмехнулся. – Ступайте, моя дорогая. Там еще осталось полкруга отменного «Стилтона», коробка хорошего печенья и немного солений – а впрочем, несите все, что найдете, мы все перекусим.
Я проследил взглядом за Клэр, когда она побежала вниз по лестнице, а потом – через палубу, ее волосы развевались, стройные ноги мелькали под полосатой матросской тельняшкой с чужого плеча, причем довольно объемистого, так что она смотрелась на ней как маленькое платье. ТА, КОМУ ТЫ ДОРОЖЕ ВСЕХ.
Что-то шевелилось во мне, как первые движения пораненной руки или ноги, когда с нее снимают пластырь или швы, медленно и болезненно, зато обещая со временем выздоровление. Мучивший меня голод потянулся за ней, жаждая всего того, что она могла дать.
– Знаешь, – заметил Джип, наклоняясь над рулем, – Клэр, может, и права, но… тебе ведь открывается и другой путь, Стив. Что до меня, так, по-моему, он даже лучше. Оставайся во внешнем мире. Оставайся здесь, на Спирали. Не погружайся снова в Сердцевину. Оставайся с нами, с Молл и со мной. Мы уж присмотрим, чтобы ты как следует встал здесь на ноги, и скоро – вот увидишь, тебе удержу не будет! Жизнь здесь не всегда такая, как та, которой ты жил раньше. Она может быть одним долгим праздником, и он будет продолжаться столько, сколько ты захочешь. Подумай о бесконечных мирах, что ждут тебя там! И тебе больше никогда не придется плавать за конторским столом.
Пирс что-то прогудел в знак согласия. Ле Стриж только фыркнул. Молл, как я заметил, продолжала играть.
– Джип, – сказал я, – это страшно лестно, просто не знаю, до какой степени. Огромное тебе спасибо, миллион раз, – черт, у меня никогда не было таких друзей, как ты и Молл. И – да, я вижу, здесь передо мной открывается целая новая жизнь. Но… я не знаю. Я разрываюсь. – Я посмотрел вслед Клэр, чей силуэт на мгновение обрисовался на свету в дверях каюты Пирса. – Если я вернусь… Ты говоришь, она ничего не вспомнит. Несколько дней – и все это исчезнет. Но как же насчет меня? Я спрашивал тебя об этом раньше. Теперь у тебя есть время, чтобы ответить.
Джип присвистнул:
– Это очень сложно – как огромная, здоровая банка с червями. Я уже говорил, это зависит от многих вещей. От очень многих вещей. От того, что ты за человек. От того, как ты меняешься. Сколько захочешь помнить. Как сильно будешь стараться не забыть. А может, и от того, насколько ты будешь освежать свою память.
