Елена Голуб - Алые нити прошлого
Однако была в этом месте и своя, специфическая «романтика»: прямо над озером располагался изящный, выложенный каменной брусчаткой, мост. Высокие чугунные перила «извивались» в том же причудливо-гротескном цветочном узоре, что украшал собой главные городские ворота. Солнце, освещавшее это странное «детище» архитектурной мысли, просачивалось сквозь перевитые между собой цветы и листья таким образом, что создавалось неуловимое впечатление «движения» моста. Словно карусель, он одновременно и «перекатывался» между двумя берегами города, но в то же время всегда оставался на одном месте. Видимо, в прежние времена на «Зелёных Прудах» всё обстояло иначе, однако сейчас всё, что осталось от красоты процветавшего когда-то промышленного района — укладывалось в рамки одной-единственной каменно-чугунной композиции. И композиция эта соединяла собой два берега, на одном из которых находилась жилая часть городка, а на другой — непосредственно текстильный завод. Каменные опоры моста уходили глубоко под воду, но они были настолько растрескавшимися и поросшими мхом и плесенью, что казались готовыми вот-вот рухнуть под тяжестью самого лёгкого грузовика. Оставалось загадкой — каким образом этот завод до сих пор функционирует, а он функционировал, о чём ясно давал знать «весёлый» белёсый дым, клубами валивший из высокой грязно-оранжевой трубы.
Очевидно, в это время все, кто так или иначе был связан с заводом — находились непосредственно на своём рабочем месте, ибо вокруг не было ни единой живой души за исключением сестёр. Девушки прошли до середины моста, когда вдруг услышали за спиной сдавленные женские крики, заглушаемые чьей-то тяжёлой рукой. Обернувшись, они увидели приближающуюся к ним невнятную фигуру, которая к тому же всё время шевелилась — таков был эффект густой тени, создававшийся из-за падающего прямо в глаза девушек солнечного света. Но как только расстояние между ними сократилось до нескольких метров, стало ясно — Ли бесцеремонно волок впереди себя отчаянно сопротивлявшуюся Минни Кроу. Это она издавала жалобные звуки, прерываемые постоянными попытками Медичи заткнуть ей рот своей мерзкой ручищей, в которой, кстати, был зажат приличных размеров полицейский пистолет.
Ли счастливо улыбался, глядя на Гро и Син, а те с ужасом наблюдали, как он с каждым визгом Минни всё сильнее прижимает к её виску смертоносное оружие. Мало того, из того самого места, куда целился детектив — начала выступать свежая кровь: прямо поверх запёкшейся корки от первой раны, очевидно, нанесённой девушке раньше. Минни цеплялась за обвивающую её тело руку, и брыкалась ногами, однако тот держал её «железной хваткой». На любую попытку позвать на помощь, Медичи низко шипел и шептал несчастной на ухо что-то, отчего и без того красные глаза несчастной становились ещё краснее и больше. Страдания девушки чётко отражались на её измученном, похудевшем лице — и в то же время нестерпимой болью ранили сердца её сестёр.
— Мои ранние пташки. Сделаете всё, чтобы спасти свою любимую сестру, верно?
Медичи осклабился. Син почувствовала острое желание врезать по этим сияющим белым зубам. Гро мечтала только об одном — спасти Минни, любой ценой.
— Вы принесли мне то, что я просил? — снова спросил он.
Син молча показала ему серую папку. Гро засунула руки в карманы джинсов, однако Ли, заметив это, тут же пригрозил девушкам:
— А-а-а, — покачал он головой. — Руки оставляем открытыми, так, чтобы я их видел. Никаких фокусов, не то вам же будет хуже!
— Куда уж хуже, — произнесла Син. — Ты взял в заложники нашу сестру, требуешь отдать тебе завещание деда. Ты ведь победил — поставил нас в безвыходное положение, — пояснила она. — Давай не будем тянуть «кота за хвост», и ты просто расскажешь нам, что тебе от нас нужно. Мы это сделаем — и дело с концом. Но вначале, — она предупредительно взглянула на Медичи. — Вначале, ты отпустишь Минни. И только после этого получишь папку. Кстати, зачем она тебе?
Ли напрягся. Сейчас для него было важно правильно повести разговор, не дать понять сёстрам, что он уязвим так же, как они. Однако блефовать ему не приходилось — у него же в руках живая «наживка»!
Минни тряслась мелкой дрожью у него в руках. В любой момент он мог пристрелить её, она уже имела возможность познакомиться с его «горячим» характером у него же в доме.
— Ну уж нет, — протянул тот. — Курочка останется у меня до тех пор, пока я не решу, что её можно отпустить. И не пытайся перевести разговор, Синайя. Отдай мне папку, и дальше будем действовать по моему плану. — Последнюю фразу он подчеркнул особо. Поцеловав Минни в ухо, он протянул вторую руку, в то же время ловко перекладывая оружие. Теперь в опасной зоне находился подбородок девушки.
— Ну же, ты сама хотела завершить всё как можно скорее, — «подгонял» Ли черноволосую сестру. — Медленно подойди ко мне и вложи документы во внутренний карман моего пиджака. Быстро! — внезапно рявкнул он.
— Медичи — сукин сын! Сначала отпусти мою сестру. — Син стояла на своём.
В ответ, полицейский не торопясь взвёл курок. Тот сухо щёлкнул, и в воздухе ясно раздался жалобный стон измождённой Минни.
— Нет, я так не могу больше… — Гро сжала кулаки и быстро двинулась в сторону мерзко улыбавшегося мужчины, однако Син успела преградила ей путь — широко вытянув руку, на которой алел шрам от последнего «колдовства».
— Он не стоит того, — спокойно произнесла девушка. — К тому же, этот трус не убьёт Минни до тех пор, пока не получит от неё желаемого. А желаемое он получит, только если все мы трое будем живы и «в добром здравии». — Спокойно закончила брюнетка. Пока она говорила, её взгляд не переставал фокусироваться на лице Медичи. Тот столь же пристально смотрел в её тёмно-синие глаза, но в них не читалось ничего, кроме холодного интереса к чему-то, что очень сильно интересовало его в данный момент. И это что-то было завещанием Балтимора Кроу.
Ли чуть приподнял брови, намекая, что каковы бы ни были его интересы — ему абсолютно плевать на их жизни, и в частности, на жизнь заложницы. «Упрямый, тварюга», — подумала Син. «Нацепив» на лицо одну из своих «фирменных» иронических улыбочек, брюнетка плавными шагами двинулась в сторону детектива, на ходу развязывая шёлковый шнурок, и доставая из папки необходимые «копу» бумаги. Ли не сводил с неё взгляда и думал в эту секунду о том, что сложись всё иначе — то есть если бы Син осталась в «Чёрной Чаше» с самого начала (как это и планировалось) — у них с ней, возможно, могли бы сложиться очень даже «закрученные» отношения. Они ведь так подходят другу другу — оба расчётливые убийцы, для которых власть и авторитет в их узком «братстве» всегда превыше всего в мире. Даже превыше этой наигранной «любви» к своим бедным сестрицам. Однако он был слишком глуп, чтобы понять — люди способны иногда меняться, а если не меняться — то хотя бы стремится к этому. Пусть и изредка.
