Анастасия Парфёнова - Обрекающие на Жизнь
Он видел… Мой разум отшатывался от спутанных, абстрактных воспоминаний о том, что можно увидеть в стране смерти, а ведь я была, пусть и недолго, частью этой страны, что предполагало хоть какую-то защиту. Аррек явился сюда, сияя жизнью, и силой, и способностью познавать. И вряд ли он позволил своему разуму отшатнуться от чего бы то ни было.
Этот путь оставил в его душе гораздо более глубокие шрамы, чем те, что и сейчас можно было заметить на израненном теле. Как будто тех, которые заметить всё-таки можно, было недостаточно!
Застыла, поражённая несгибаемой волей сидящего передо мной сияющего существа. Годы замужества притупили чувство бесконечного изумления, даже неверия, которое вызывал во мне Аррек арр Вуэйн, но сейчас всё вернулось с той же сокрушительной силой, как если бы я впервые почувствовала присутствие его поразительного сознания.
Зачем? Зачем он пошёл на такое? Ради меня?
Ауте милосердная, любимый, зачем?
— И… что теперь? — Даже для меня самой мой голос прозвучал хриплым, полным стыда карканьем.
— Теперь мы будем выбираться отсюда, — спокойно ответил дарай-князь. — Дорога назад должна занять гораздо меньше времени. Ты уже достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы лететь?
Дёрнулась, поняв наконец, почему он тратил время, рассевшись на снегу и рассказывая всякие разности. Всё это время он ни на мгновение не прекращал Исцеление. С ловкостью, выработанной обширной практикой, отвлёк, запудрил мозги, заставил почувствовать себя живой. И теперь обрушил, как нечто само собой разумеющееся, решение: мы уходим.
Он уже стоял, поправляя свою подбитую мехом, в нескольких местах разодранную чьими-то когтями куртку, проверял, как выходит из ножен наполовину изъеденный кислотой меч.
Я покачала ушами в невольном восхищении. Сердито вытерла неизвестно зачем скатившуюся по щеке слезу, прежде чем та успела превратиться в геометрически совершенную льдинку.
— Нет.
— Что? — Он удивлённо повернулся ко мне.
— Нет, Аррек. Прости, но нет.
— Вставай. — Он был холоден и страшен, вдруг стало ясно, что если будет нужно, он унесёт меня, перекинув через плечо, и я ничего не смогу с этим поделать.
— Я не могу!
— Можешь.
Грубая рука подхватила меня под локоть, вздёрнула на ноги. Ауте, это уже не смешно!
— Да как ты не понимаешь! — Вырвалась, яростно на него посмотрела. Боль и жалость к себе оказались забыты, сметённые волной гнева. Смутно осознавая, что, скорее всего, именно этого он и добивался, я уже не могла остановиться. — Я слышу, как она плачет!
— Ну вот мы и добрались до сути, — Аррек размеренно ударял по левой руке зажатыми в правой меховыми перчатками. — Ты хоть сама понимаешь, какие жалкие оправдания нашла своей трусости?
— Что!?
— Твоя дочь умерла бы в любом случае, Антея. Если бы не в туауте, то чуть позже, когда оливулцы начали бы обстреливать ослабленные кланы торпедами. Пора отпустить её и позволить малышке двинуться к своему следующему воплощению. Но даже если мы оставим в стороне вопрос рациональности, неужели ты всё ещё думаешь, что вина перед уже погибшими может оправдать то, что мы делаем с живыми?
— Да!
— Нет.
— То есть концепция мести вам не знакома, о сиятельный князь?
— То есть всё это, — он обвёл рукой замороженный пейзаж, — просто такая причудливая месть за то, что я открыл врата на Эль-онн?
Как удар. Я отпрянула, побледнев. Он ведь знает, что всё не так!
И ему плевать.
Мы стояли посреди прекрасных ледяных скал под порывами холодного, протяжно завывающего ветра, напружиненные, точно пара бойцовых петухов, и, должно быть, выглядели крайне нелепо. Я поплотнее завернулась в очень тёплый, явно дарайского производства меховой плащ, под которым было смятое окровавленное снежно-белое одеяние, и обиженно посмотрела на своего консорта. Ветер грозился сорвать его капюшон, трепал посеребрённые инеем волосы. Аррек выглядел рассерженным и очень решительным.
— Я устала, — это до отвращения было похоже на нытьё.
Он, как ни странно, улыбнулся.
— Ничего страшного. Моей силы хватит на двоих.
И это была правда. В моём теле сейчас играла, переливалась перламутровым блеском исцеляющая энергия, которую дарай-князь каким-то образом передал своей непутёвой жене. Только сейчас я начинала понимать, как тесно нас связал таинственный ритуал, вернувший меня обратно в жизнь.
Ауте, какой кошмар…
Он открыл было рот, но я зашипела, точно ошпаренная кошка.
— И не думай! Даже не думай! Только попробуй начать читать какие-нибудь идиотские стихи!
Что-то вроде прежнего юмора блеснуло в усталых серых глазах.
— Только если они будут неприличного содержания, — клятвенно пообещал дарай-князь. А потом он подхватил меня на руки и взмыл в воздух, унося из прекрасного, желанного, но такого холодного места.
Интересно, с каких пор этот неуёмный смертный стал использовать свои крылья?
* * *Говоря, что «дорога назад должна занять гораздо меньше времени», Аррек не шутил.
Ну ни капельки.
В мёртвом, навеки застывшем месте не могло быть множества многовероятных путей развития событий (прежде всего по причине отсутствия самих событий), так что дарай-князь не мог обратиться к древней силе своего народа. Что его ничуть не смутило. То, что Аррек просто по определению не мог в загробном мире манипулировать Вероятностями, ничуть не мешало ему именно этим и заниматься.
— Однако… — пробормотала я, когда рядом с нами, точно страницы книги, стали мелькать зловещие пейзажи «того света». Тёмная пещера, дышащая враждебным присутствием. Пустыня, выжженная солнцем, пылающая радиоактивными испарениями. Снова пещера, в которой по полу и стенам и даже по потолку текли (и время от времени капали вниз на некую пролетающую парочку) потоки лавы.
В лаве кто-то барахтался, даже на такой скорости мы уловили зов о помощи. Аррек гневно сжал зубы и полетел ещё быстрее. Я уткнулась ему в грудь, отказываясь смотреть по сторонам.
— Однако! — Это было произнесено совсем другим тоном, когда дарай-князь заложил виртуозный вираж, уходя от невидимой для меня атаки и резко устремляясь на следующий уровень… чего-то там.
Когда он научился так летать? Не всякий эль-лорд бы сумел, да ещё с ношей на руках. Аррек, конечно, всегда умел перемещаться по воздуху, но обычно это была левитация, а не… Впрочем, частично он и сейчас левитировал и уж, конечно, не ограничивал себя элементарными законами аэродинамики. Я вытянула шею, пытаясь рассмотреть, как он летит. За спиной у дарай-князя мерно вспарывали воздух два огромных крыла, напоминающих одновременно и бархатистую кожу, и гладкие энергетические потоки. Чёрные, очень-очень чёрного цвета, в тон волосам. Таким мог бы позавидовать сам Раниель-Атеро. В сочетании с перламутровой кожей эффект получился потрясающий. Похоже, шалая моя любовь отнюдь не шутил, когда объявлял себя «закоренелым» эль-ин.
