Джулия Смит - Король-колдун
— Поди прочь! — проревел он, замахав руками на Люкина, ужасный в своем величественном гневе. — Мы еще не закончили!
— Конечно, но скоро это случится, — отвечал Люкин с легкой досадой. — Очень скоро.
Чувствуя невольное уважение к его способности притворяться, принцесса в немом изумлении глядела на архиепископа. Неудивительно, что Люкин так быстро согласился принять участие в коронации! Заменив корону Кайта на смертоносный корбаловый венец Фалтила, похищенный из лесного лагеря, теперь Люкин был абсолютно уверен в смерти Мудреца, а также и всех колдунов, пришедших на церемонию. Таким образом, триумф Мудреца обратился бы триумфом архиепископа. Люкин стал бы спасителем Кайта — первым среди слуг Господа, избавившим королевство от губительного влияния колдовства на годы вперед. Без Мудреца и Атайи лорнгельды вновь оказались бы разрозненными и уязвимыми и в конце концов стали бы легкой добычей Трибунала. Вновь, как во времена Фалтила, Кайт больше не тревожили бы колдуны.
— Я принес корону, ваша светлость, — промурлыкал архиепископ, молитвенно сложив руки. — Вот она, позвольте показать.
Мудреца взбесило то, что архиепископ никак не уходит, но случайный взгляд, брошенный на Атайю, подсказал ему, что здесь что-то не так, и Брандегарт подозрительно уставился на ящик.
Когда Люкин опустился на колени и стал развязывать кожаные ремни, Атайя страстно, как никогда в жизни, взмолилась, чтобы Джейрен тоже опознал ящик и бросился от опасности со всех ног. Затем с холодным самообладанием — следствием готовности принять неизбежное — Атайя приготовилась использовать единственный оставшийся шанс.
Легкая озабоченность нарушала уверенность принцессы в себе. Прошлой ночью тебе едва удалось зажечь с помощью одного-единственного корбала ведьмин огонь. Как же ты собираешься применить гораздо более сильное заклинание, используя силу дюжины камней? — однако сомнения быстро улетучились. Атайя слишком сосредоточилась на своей цели, слишком была захвачена водоворотом чувств и слишком нацелена на предстоящий поединок — последний труд своей жизни. Несомненно, ей суждено погибнуть. Если даже один кристалл способен высосать жизненную силу принцессы и к тому же ей не удастся вовремя остановиться, корона Фалтила заберет ее жизнь в мгновение ока. Атайе остается только молиться, чтобы не утратить концентрацию до того, как дело будет сделано. А затем… впрочем, какое это имеет значение? Погибель Мудреца все оправдает.
Великая магическая сила требует великой цены.
Одной из первых истин, которым обучил ее мастер Хедрик, была именно эта, и Атайя с юности хорошо усвоила ее.
Если такова цена за будущее Кайта, то я готова заплатить ее, чтобы никому больше не пришлось жертвовать собой.
В это решающее мгновение все страхи принцессы улетучились. Жизненная сила наполнила ее плоть — не рассеянная энергия, а направленная к одной цели и потому удвоившаяся. Принцесса расслабилась и мысленно потянулась к корбалам, чтобы остановить болевую атаку до тех пор, пока она сможет соединиться с силой короны и направить ее ужасающую мощь к сердцу корбала, а затем — прямо на Мудреца. Своего рода амулет Совета, подумала принцесса, — смертельное оружие, ждавшее своего дня, чтобы сегодня уничтожить их обоих.
Атайя почти улыбалась, когда архиепископ открывал последний замок. Люкин ожидал, что это станет его победой, но на самом деле, если повезет, победа останется за Атайей. И получит помощь, откуда не ждет. Так сказано в Дамероновом пророчестве. И это трижды верно!
Люкин открыл ящик и заглянул внутрь.
Мне тебя не хватает, Джейрен, — пришла неожиданная мысль. — Но я подожду тебя. Допиши за меня последнюю главу, кажется, кроме тебя, это некому сделать.
В ожидании нападения врага Атайя выставила мысленный щит. С ужасающим спокойствием принцесса смотрела, как архиепископ достает бесценную корону, фиолетовые грани нежно мерцали рассеянным светом внутри покровов. Вне яркого света корбалы утратили часть силы, и в голове Атайи промелькнула праздная мысль о том, как благодарна она Кейлу за то, что несколько месяцев назад он выковырял несколько больших камней из ободка короны. Однако, несмотря на это, корона представляла собой оружие устрашающей силы — одно неверное движение, секундная потеря концентрации, и корона убьет Атайю на месте. Принцесса знала, что так или иначе это случится, но надеялась, что сумеет захватить с собой и своего врага.
Атайя ждала, что услышит пронзительные вопли Мудреца, но и его корбалы не захватили врасплох. Выражение лица Атайи подсказало Брандегарту, что Люкин что-то задумал, а чего следует опасаться колдуну, как не корбалов? Мудрец был готов к удару, хотя окружавшие арену колдуны повалились навзничь сразу же, как только ощутили влияние камней. Только Атайя и Мудрец отчаянно противостояли корбалам, прекрасно понимая, как хрупки их щиты, и сознавая, что смерть и безумие находятся всего в шаге.
— Что с вами, ваша светлость? Ваше высочество? — издевался Люкин, приблизившись. — Неужели вы не находите ее прекрасной?
Каждый из кристаллов вопил своим особенным голосом, в целом корона издавала гул, оглушающий своим диссонансом. Как ни странно, подобный грохот был на руку принцессе. Выбрав в общем хоре один голос, Атайя направила всю свою энергию к самому большому камню, расположенному внизу ободка короны. Звучание прочих камней утонуло в смутном гуле. Несмотря на то что оставшиеся корбалы обрушивали на нее лавину криков, вопя о боли, принцесса просто отказывалась воспринимать их послания, открываясь только выбранному ей кристаллу.
Боль, боль, боль! — вопил корбал. — Беги! — приказывал он.
Ни за что, — отвечала Атайя, пытаясь противопоставить воплям кристалла собственные мысленные уговоры. — Боль, о которой ты кричишь, не более чем трюк, предназначенный для того, чтобы я не могла воспользоваться твоей силой, чтобы я не сошла с ума и осталась жива. Благодарю тебя за предупреждение, но больше я не нуждаюсь в нем. Я отдаю себе отчет в том, что делаю.
— Мне говорили, что вы нашли способ противостоять корбалам, — произнес Люкин, поочередно бросая взгляды на Атайю с Мудрецом. — Но стольким сразу? И так долго? Сегодня я свободен… могу и подождать.
Рядом с принцессой дрожащий и взмокший от усилий Мудрец едва держался на ногах. Он походил на человека, пытающегося с помощью грубой силы удержать подъемный мост, человека, который понимает, что когда-нибудь мост непременно рухнет и погребет его под обломками, если раньше не наступит избавление. Атайя ощущала не меньшее напряжение, но вдохновленная поставленной целью и понимая, что ей нечего терять, принцесса добилась такой степени концентрации, которой ей никогда еще не удавалось достичь, даже когда она боролась с разрушительными последствиями заклинания блокировки. Устойчивость Атайи была сродни закаленной стали, мысли о возможном поражении уже не могли сломить ее решимость. Принцесса обрела уверенность в себе, которой лишилась в ту самую ночь, когда бежала из Делфархама, преследуемая тенью казненного Тайлера и обещая себе, что сделает все от нее зависящее, чтобы изменить мир, в котором Тайлера постигла такая судьба.
