Маргарет Уэйс - Драконье крыло
Впрочем, зачем ломать голову? Он скоро и так все узнает. Бэйн только что прошел мимо него, направляясь в комнату Альфреда. Пес бежал за ним. Возможно, этот разговор даст ключ к разгадке. А как там Лимбек поживает?
Эпло остановился перед дверью комнаты гега и огляделся. В коридоре никого не было. Он начертил на двери руну, и дверь исчезла – по крайней мере, для Эпло. Гегу, уныло сидевшему за столом, дверь казалась такой же, как всегда. Лимбек попросил у хозяина перо, чернила, бумагу и теперь усердно занимался своим любимым делом – сочинял речь. Но Эпло видел, что сочиняется ему плохо. Гег сидел, сдвинув очки на лоб и уставившись на ковер, висящий на стене, который ему казался расплывчатым разноцветным пятном.
– «Товарищи служители, объединившиеся…» Нет, я же буду говорить не только для своих. «Товарищи сопповцы и все геги!» Нет, там ведь будет верховный головарь… «Господин верховный головарь, господин главный жирец, товарищи сопповцы, братья геги…» Нет, «братья и сестры». «Я видел мир наверху. Он прекрасен, – голос Лимбека смягчился, – куда прекрасней и удивительней, чем все, что вы можете себе представить. И я… я…» Нет! – Лимбек яростно дернул себя за бороду и ойкнул от боли. – Валун неповоротливый, как сказала бы Джарре. Ну-ка, попробуем еще раз. «Дорогие сопповцы…» Ну вот, опять двадцать пять. Головаря забыл!
Эпло стер знак, и дверь снова стала видимой. Отправившись дальше, Эпло слышал, как Лимбек продолжает декламировать самому себе свою речь. «Гег знает, что нужно сказать, – думал Эпло. – Он просто не может заставить себя произнести это вслух».
– А, Альфред, вот вы где! – донесся до него голос Бэйна. – А я вас искал-искал!
Голос у мальчишки был обиженный.
– Простите, ваше высочество. Я искал сэра Хуго.
«И не он один».
Эпло остановился у следующей двери и заглянул внутрь. Комната была пуста
– Хуго исчез. Эпло не особенно удивился. Если Хуго и жив, то лишь потому, что Синистрад хочет помучить его. А может быть, использовать его, чтобы помучить Иридаль. Странно, что Синистрад так ревнив – ведь он вроде равнодушен к своей жене.
«Впрочем, это ведь его имущество, – рассуждал Эпло, развернувшись и возвращаясь к комнате Лимбека. – Если бы Хуго попытался стянуть серебряные ложки, Синистрад, наверно, разгневался бы не меньше. Хотел я его спасти, а не вышло. Жаль. Он был человек отважный, мог бы пригодиться. Ну ладно. Зато теперь, пока Синистрад разбирается с Хуго, у нас есть время, чтобы бежать».
– Альфред, – сказал Бэйн медовым голоском, – я хочу с вами поговорить.
– Пожалуйста, ваше высочество.
Пес улегся на пол.
«Да, пора смываться, – думал Эпло. – Заберу Лимбека, сяду на эльфийский корабль, и пусть этот меншский маг сидит себе в своем вымирающем королевстве. Нечего ему путаться у меня под ногами. Отвезу гега обратно на Древлин, и на этом моя миссия закончится. Я выполнил все поручения повелителя, кроме одного – ученика из этого мира мне привезти не удастся. Хуго подошел бы, но с ним, видимо, кончено. Ничего, повелитель все равно будет доволен. Этот мир стоит на грани катастрофы. Если все пойдет хорошо, я помогу ему переступить эту грань. И, пожалуй, я могу с уверенностью сказать, что сартанов в этом мире больше нет…» – Альфред, – сказал Бэйн, – я знаю, что вы сартан.
Эпло застыл.
Это, должно быть, ошибка, он ослышался. Думал о сартанах, вот оно и… Эпло затаил дыхание и напряженно ожидал продолжения разговора.
Альфреду показалось, что под ногами у него разверзлась бездна. Стены раздвинулись, потолок куда-то поплыл. В какой-то момент Альфред подумал, что сейчас он потеряет сознание. Не тут-то было! На этот раз его мозг отказался отключиться. Теперь ему придется встретить опасность лицом к лицу и сделать все, что можно. Альфред знал, что нужно что-то сказать. Да, конечно, нужно сказать мальчику, что он ошибается. Но Альфред не был уверен, что сможет говорить. У него язык примерз к небу.
– Ну, Альфред, ведь это правда? – уверенно продолжал Бэйн. – Я ведь знаю, что правда. Хотите, расскажу, как я это узнал?
Мальчик был ужасно доволен собой. А пес лежал рядом и внимательно смотрел на Альфреда, словно понимал каждое слово и тоже ждал, что он ответит. Пес! Ну да, конечно! Он не пропускает ни одного слова. И хозяин его тоже.
– Помните, когда на меня упало дерево? – говорил Бэйн. – Я тогда умер. Я знаю, что я умер: я отплыл в сторону, оглянулся и увидел свое тело и стеклянные осколки, которые пронзили его насквозь. Но внезапно словно огромный рот открылся и всосал меня обратно. А потом я очнулся и увидел, что осколков во мне больше нет и раны затянулись. И я увидел на своей груди вот это, – Бэйн протянул Альфреду листок бумаги. – Я спросил отца, что это такое. И он сказал, что это руна. Руна исцеления.
«Надо все отрицать. Рассмеяться. „Какое у вас богатое воображение, ваше высочество! Вам это все померещилось. Вы, должно быть, ударились тогда головой…“ – И еще тот случай с Хуго, – продолжал Бэйн. – Я дал ему лошадиную дозу отравы. Когда он рухнул на пол, он был мертв, это точно. Так же, как и я. Это вы вернули его к жизни!
– Ну что вы, ваше высочество! Будь я сартаном, разве я стал бы зарабатывать на жизнь службой, пусть и при дворе? Я жил бы в огромном дворце, а вы, менши, сбегались бы ко мне толпами, падали к моим ногам и без конца просили о чем-то: «Дай мне то, дай мне это, возвысь меня, уничтожь моего врага». И обещали бы все, что угодно, – кроме одного: оставить меня в покое.
– Но теперь, когда я знаю, что вы сартан, вы должны мне помочь! И прежде всего надо убить моего отца.
Бэйн сунул руку за пазуху и вытащил кинжал, который Альфред видел у Хуго.
– Смотрите! Я нашел это в отцовском столе. Синистрад собирается отправиться в Нижнее царство, послать гегов на войну, починить Кикси-винси, выстроить острова в одну линию, и тогда все запасы воды окажутся у него под контролем. А так нечестно! Это я все придумал! Это я догадался, как работает машина! А вы, Альфред, должны знать о ней все – ведь это ваш народ ее построил.
Пес внимательно смотрел на Альфреда своими умными – слишком умными – глазами. Он, казалось, видел его насквозь. Все. Отрицать поздно. Он упустил свой шанс. Неудивительно: он всегда был ужасно нерасторопным. Вот потому его мозг и завел привычку отключаться при виде любой опасности. Он не мог справиться с постоянной внутренней борьбой. Ему все время приходилось сдерживать инстинктивное стремление пустить в ход свою магическую силу, чтобы защитить себя и других, и в то же время он знал, что этого делать нельзя, ибо в нем могут опознать полубога. А он не хотел быть полубогом.
– Я не могу помочь вам, ваше высочество. Я никого не убиваю.
