Алина Илларионова - Клинки севера
…Наведенный над особняком купол дрогнул, отозвавшись в ушах зоомага мелодичным звяканьем дверного колокольчика. Защиту не пытались снять или пробить, нет. Ночной гость оповещал хозяйку о приватном визите. Геллера, улыбнувшись собственным мыслям, отложила книгу и набросила тонкий халат.
У калитки стоял Арвиэль. Вместо обносков, послуживших маскировочным реквизитом, на нем была небеленая рубашка навыпуск со шнуровкой на груди, какие носили зажиточные поселяне, а поверх – короткая безрукавка. Похоже, демоненок повстречался с неверрийскими бандитами, и о нем позаботились. Славно, славно…
Арвиэль вопросительно поднял голову. Геллера, убрав купол, щелчком пальцев отперев входную дверь, отошла от окна. Почему-то ей было неловко смотреть ему в глаза, неестественно яркие, глубокие, как у всех Дивных. После бойни мальчика доставили в лабораторию почти без признаков жизни, но он сумел уцепиться за этот мир. Судя по старым шрамам, не впервой вырывался из жадных когтей Хекты. Геллера оставила бы Арвиэлю душу, не будь он таким по-звериному упрямым. Демоненок был глуповатым, зато позволял вить из себя веревки…
Высокая тень затмила неверный свет.
Неосторожный кичливый мальчишка… За несколько десятков лет атэ’сури Таннаис научилась держать себя в руках и не вздрогнула. Даже не рассердилась.
– Сколько раз я просила не влезать через окно. Для цивилизованных людей и иноверцев придуманы двери.
Ночной гость, загадочно улыбаясь, скользнул с подоконника на пол. Двигался он плавно, как призрак. В сиянии тонкого месяца его волосы казались белыми, как снег; правая бровь иронично приподнята, и эта легкая асимметрия делала лицо еще более притягательным. Ни один самый искуснейший скульптор не сумел бы изваять столь потрясающей и холодной красоты. Нелюдь…
Геллере стало не по себе.
Ведьма жадно разглядывала его холодными глазами в обрамлении белесых ресниц. И Шумор, и шедхе находили атэ’сури Таннаис весьма привлекательной, но Виллю она была омерзительна. Направляясь сюда, он даже приблизительно не знал, как будет действовать. Самый простой вариант – свернуть ей шею, забрать вещи и уйти – после просьб Альтеи растерял всю притягательность. Идея пришла уже на месте, да только не Виллю, а Лису.
– Где Неваляшка, Гел? – Взгляд упал на раскрытую книгу. В центре эпической гравюры святой Бахмут Твареборец крушил сонм призраков серебряным мечом.
– Что ему делать здесь в четвертом часу утра? И сколько раз я просила: не обзывай Хорэя. Он – наш с тобой друг.
От ее тона, нежного, доброжелательного, с ноткой укоризны, у Вилля свело челюсти. И эта женщина хладнокровно потрошит трупы в прозекторской!
Задрапированная в халат белая фигура медленно и неумолимо поплыла к аватару, за лилейной улыбкой пряча коварство намерений. То ли по щеке погладить хочет, то ли за ухо потрепать. Или еще какой фортель выкинуть из бесчисленных запасов «мамочки Гел».
– Что случилось? Почему такое лицо, Арвиэль? – обеспокоенно хмурясь, зоомаг опустила руку.
– Ты прячешь то, что принадлежит мне. Верни сабли… – с трудом подавив желание осенить ее святым треуглом, замогильным голосом прогудел Вилль.
– Да ты с ума сошел! До тех пор, пока жив аватар, и они живы. Они просто не пойдут к тебе в руки… Или еще хуже.
– Ничто в этом тварном мире уже не причинит мне вреда…
– Перестань паясничать, Арвиэль.
– Всего лишь дух его неприкаянный, – печально вздохнул ночной гость, по широкой дуге обойдя зоомага. – Верни мне сабли, смертная!
– Арвиэль, ты что, пьян?!
Вилль потянулся к серебряному канделябру, картинно отшатнулся, точно ожегшись, и, свесив руки плетьми, ме-едленно помотал головой:
– Нет. Я мертв. Я умер в твоей гексаграмме, гадюка…
В глазах Геллеры мелькнуло непонимание. Растерянность. Затем расширились зрачки.
Аватар не шелохнулся, ни единым мускулом не дернул, когда с пальцев зоомага сорвался белый луч и ударил его в солнечное сплетение… и стек по рубашке каплями света.
– Семь Ларов… – Зоомаг ошарашенно уставилась на собственные руки.
– Меня нельзя убить, Гел. Я уже мертв! – Вилль жизнерадостно улыбнулся, скаля отращенные клыки. Как повезло, что Володя не гнушался тяжелой физической работы, и они с аватаром были примерно одного роста и комплекции! Рубашка иномирянина немного жала в плечах, но ради такого дела можно и потерпеть.
Огненный сгусток ударил в живот с тем же результатом. С нулевым.
– Мои земляки передают привет вам с дочкой и желают сдохнуть в лепрозории!
Лицо Геллеры побледнело пуще обычного, рот перекосило. Она резко забросила руку за голову. Собранные в пучок волосы рассыпались, но еще раньше, чем белые пряди коснулись плеч, что-то сверкнуло в полумраке. Молниеносное и смертельное.
И попало в цель.
На груди аватара алела ягода малины, мастерски сработанная из рубинов. Четырехгранная шпилька-шип пробила сердце, и едва Вилль ее выдернул за оголовье, как дыра в безрукавке стала сочиться земляной пылью.
– Какая незадача… – пробормотал «мертвый», пропуская песок сквозь пальцы. В носу защипало от смеха. Просто слов нет! Вилль шел в лабораторию в своей одежде, иначе опознавательный круг засек бы неладное, и Володин комплект дожидался триумфа на дне мешка. И дождался! Антимагичная броня превосходно защитила от атаки Одаренной. В левый, ближе к сердцу, карман безрукавки Вилль переложил платок с землей из дома. Куда и попала шпилька. Пресветлая, храни Тай-Линн!
– Бу!
Геллера безжизненно осела на пол, судорожно хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на песок. И неудивительно. Истории о мстительных духах, возвращавшихся с того света, отнюдь не были выдумкой.
Мысленно ухмыляясь, Вилль подошел к шкафу, краем глаза отметив, что Геллера крадется на карачках за кровать. И шушель с ней!
Сабли звали. Против охранного заклинания Вилль натянул рукав на кисть, нашарил ручку и дернул что есть мочи. Дверца отвалилась с хлопком, дымком, отдающим сиренью, и игриво-лазурной вспышкой. За спиной оторопело икнули, послышалась возня, скрежет металла по дорогущему паркету. Виллю было все равно.
Он видел Тай-Кхаэ’лисс, одиноко висящие на задней стенке. Больше во вместительном шкафу не было ни-че-го. Приставив выломанную дверцу к уцелевшей напарнице, Вилль потянулся к саблям. Сердце сжалось, дыхание перехватило…
«Дыши глубже, хозяин! – посоветовала Пламя. – Не то мы тут до скончания времен будем с молью воевать!»
«Хозяин, у ведьмы канделябр!» – предостерег Лед.
Примерно так поприветствовали бы хозяина сабли, умей они облекать эмоции в слова. Аватар растроганно прижал клинки к груди. Две недели он их не видел, не притрагивался к ним, не разговаривал!
