Андрей Гудков - Цепной пес империи - 2
— Сударь Маэл Лебовский, я думаю сейчас самое время обсудить наше соглашение, — начал герцог.
— Я вас внимательно слушаю.
— Нам кажется, что вы взяли на себя слишком много полномочий. Также мы считаем нецелесообразными роспуск Союза промышленников и Совета волшебников, а обвинения в адрес некоторых уважаемых владельцев торгово-промышленных компаний безосновательными, — продолжил сенатор Адам Гайер.
— Вот как. А я считаю, что в наших условиях по-другому нельзя.
— Это вы так считаете, но если вы хотите и впредь рассчитывать на нашу поддержку, то вам стоит прислушиваться и к нашему мнению.
— Солдаты гарнизона понесли серьезные потери во время ночного боя. Часть подразделений вам пришлось отвести для прикрытия побережья, — негромко произнес Галл Маэрхант. — А два часа назад в Райхен прибыло еще три полных полка Дворянской гвардии. Три полных полка опытных кавалеристов.
Ну да. Как только прошел первый страх, они осмелели и решили потребовать себе свое. Вернее то, что они считают своим. Сил у меня действительно мало, а у них много. Странно еще, что не пришел Райд Асмуд. Договариваться придется, и похоже, что на их условиях, а не моих. А иначе я потеряю слишком много. И они это понимают.
— Уважаемый сударь Адам Гайер и не менее уважаемый сударь Галл Маэрхант. Сейчас, нам как никогда важна твердость и стойкость во внутренней политике. Но еще более важно наше единство. Я готов пойти вам навстречу…
Во дворе неожиданно запели трубы, послышался бой барабанов и звуки волынки. Герцог и сенатор переглянулись.
— Что это?
Мы встали и подошли к окну. Ворота были открыты, и возле них спешно выстраивался почетный караул. Во главе небольшого отряда гвардейцев заезжал Аврелий. А за ним ровными рядами, чеканя шаг, заходили горные стрелки.
— Это же Лайнарские полки?! — воскликнул Галл Маэрхант. — Откуда они здесь?!
Я не выдержал и расхохотался. Солдаты все заходили и заходили на территорию дворца, вслед за «Эдельвейсами» уже маршировали «Гризли». Это были знаменитые на всю империю полки из земель до сих пор входивших в личный лен райхенских императоров. Эти солдаты, как и Императорская гвардия, присягали исключительно императору.
Когда-то упрямые горцы долго воевали с райхенцами. Они были самым непокорным народом на границе княжества. А потом с тем же упорством они были самыми храбрыми войнами империи.
— Они же до сих пор должны стоять в своих горах!
Аврелий, старый лис! Пока все думали, что он сбежал из столицы, боясь мятежа, он скрытно перебросил самые верные полки в столицу. Да так, что никто об этом не знал. И неизвестно что еще он сделал, с кем договорился и какие интриги устроил. Мои дорогие «союзники» тоже об этом подумали.
— Господа, я думаю, вы были правы. Наше соглашение и в самом деле стоит пересмотреть! Но говорить об этом вы будете не со мной, — усмехнулся я.
Переговоры были сложными. Главным предметом торга была отмена военного положения и вывод войск из города. Это было основным требованием республиканцев т главным нашим козырем.
Военное положение в столице давало нам большое преимущество, но на стороне республиканцев были свои войска. И они могли пойти на Райхен. А это уже гражданская война. Ни мы, ни республиканцы не хотели открытой войны, поэтому мы и сели за стол переговоров.
Республиканцам пришлось согласиться на создание Союза профсоюзов и Комитета по реформированию. Скрипя зубами, они дали обещание не препятствовать основным реформам армии, флота и социальной сферы.
С Союзом промышленников вышла заминка. От первоначальной идеи роспуска пришлось отказаться. Кто-то должен был управлять промышленностью страны. Республиканцы согласились выдать суду основных виновников беспорядков и признать результаты суда. Но в обмен, мы приняли их требования сохранить основной состав Союза промышленников и не ограничивать его полномочия. Впрочем, кое-чего мы добились. Союз промышленников на год был лишен членства, а соответственно и права голоса, в Сенате.
С Советом волшебников тоже были проблемы. Доказательств их предательства не было и мне еще предстоит ответить за нападение на них. С другой стороны получив такой удар, волшебники надолго вышли из игры.
Маневр императора всем смешал карты. Теперь в городе кроме Императорской гвардии были полки, ненамного уступавшие ей в подготовке и совсем не уступавшие в верности. Это полностью меняло расклад сил в нашу пользу.
Все прекрасно понимали, что это только передышка. Союз промышленников зализывал раны. Совет магов плел свои непонятные интриги. Ассамблея дворян ничего не потеряла, только лишилась одного опасного соперника и мобилизовала все силы. Сенат планомерно наращивал себе силы и пытался, так или иначе, подчинить себе армию и флот. И все готовились к решающей схватке за власть.
Помолвка
Погода опять испортилась. Дул неприятный, пробирающий до костей сырой ветер. Небо закрывали низкие серые тучи. Было не холодно, но промозгло. В такую погоду хорошо сидеть у камина с бокалом подогретого вина. А я присутствовал на публичной казни.
Последние лет сорок публичных казней в империи не проводилось. Преступников приговоренных смерти отдавали магам или казнили прямо в тюрьмах, без свидетелей. Впрочем, и столь важных людей не приговаривали к смерти уже лет пятьдесят. Императоры предпочитали заменять смертную казнь ссылкой.
— Внимание. Его величество император Райхенской империи Аврелий, своей волей обвиняет в измене, мятеже и пособничестве врагу и приговаривает к смерти! Гюнтера Райнеха! Ханса Круппа! Хаза Клайвица!
Список был долгий. В него кроме верхушки промышленников и бывших глав Жандармерии и Городской стражи входили наемники Союза промышленников и некоторые революционеры.
Народу на площади было много, но тишина стояла необыкновенная. Люди словно бы боялись хоть слово сказать. Приговоренные к смерти тоже молчали. Они, казалось, не верили, что приговор приведут в исполнение.
А палач уже стоял возле плахи с хорошо наточенным двуручным мечом. По долу простого клинка шла надпись: «Последний довод императора». Гвардейцы крепко держали приговоренных людей и двойным кольцом окружали эшафот. Родственников осужденных держали отдельно, под охраной.
— Милосердие часто путают с мягкостью, благородство — с малодушием, гуманность принимают за слабость, а нежелание убивать — за трусость, — спокойным, даже мягким тоном, произнес император и обвел взглядом собравшихся на площади людей. — Не стоит так ошибаться.
Аврелий взмахнул рукой, и гвардейцы подтащили к плахе Хаза Клайвица. Пару дней назад он откровенно издевался надо мной и требовал письменный приказ императора. Я надеялся, что за это его отстранят, но не ожидал что расправа будет столь быстрой и беспощадной. Бледного «непотопляемого» жандарма заставили стать на колени и опустить голову.
