Витовт Вишневецкий - Эльхарон
- В этом вопросе в войске нет недостатка в желающих, только кинь клич, - заверил Тудор.
В этот момент я поднял руку и спросил князя разрешения говорить.
- Говори, капитан, тебе не надо спрашивать разрешения на это, ты выше рангом любого командира нашего войска. Кроме меня и двух воевод, конечно, - Рагон улыбнулся и погладил свою всколоченную бороду.
- Я готов сразиться в поединке, княже. И у меня есть предложение по поводу того, что надо сделать пока я буду сражаться с их воином.
- Говори, - заинтересованно проговорил князь и ближе подъехал ко мне.
- В обозе есть два быка со специально выкованными треугольными сохами и две больших бочки с земным маслом. Пока я буду там, - я пальцем показал на средину свободного пространства между войсками, - вы пригоните к первой шеренге лучников быков и с двух сторон выроете неглубокую канаву, в которую и выльете по всей длине земляное масло. У каждого десятого в шеренге лучника есть факел. Как только я выеду из рядов войска, пусть эти лучники зажгут факелы и ждут моей команды зажечь вылитое в канаву масло. Когда я убью своего противника и громко выкрикну слово огонь, пусть лучники зажигают масло в канавке и стреляют подготовленными стрелами и этим сделают максимальный урон врагу. Четыре тысячи лучников и сто стрел каждого,...- я глубоко вздохнул и добавил, - этого жалящего, убивающего и сжигающего дождя хватит, чтобы уполовинить их войско.
- Ты хочешь меня снова оставить без капитана моей гвардии, - лукаво спросил Рагон. Я даже не улыбнулся.
- Это не всё! Непременно надо уничтожить их войско и победно пройти по их территории и взять сходу их столицу Сарью. При этом не грабить и не убивать мирных жителей. Так мы завоюем их доверие и расположение. А они нам нужны для того чтобы не было вражды, когда мы оставим на их землях свои гарнизоны. Так постепенно мы станем владыками и своими на земле дарингов и устраним навсегда угрозу набегов с востока.
Оба, воеводы и князь были удивлены моими словами. Помолчав, князь согласно закивал головой и одобрительно ударил кулаком о кулак.
- Здорово ты придумал, Эльхарон. Тудор немедленно займись делом, а ты, Эльхарон не спеши, потяни время, пока воевода начнёт выполнять задуманное.
- Всё мигом сделаем, княже, - и воевода вихрем умчался к обозу, а князь, привязав к мечу красную ткань, непонятно как оказавшуюся в его руках, стал размахивать ею над головой. Это был знак согласия на поединок.
Через короткий промежуток времени я увидел, как от далёкого обоза бегом гонят двух быков и двух лошадей везущих бочки с земляным маслом. Со стороны дарингов выехал воин на огненно рыжем и мощном коне и неспешно, шагом, направил коня к условленному месту поединка. На нём была надета кольчуга, плоский даргонский шлем. Ноги его были покрыты блестящими на солнце поножами. В правой руке он держал длинное копьё, а в левой небольшой круглый щит с овальным металлическим умбоном посредине. К поясному ремню была пристёгнута сабля и кинжал.
- Пора и мне, княже, действуйте, как уговорились. Смерть врагам! - громко выкрикнул я последнюю фразу.
- Сил тебе и воинского умения, Эльхарон! И победы всем нам! - Рагон плоской частью своего меча с красной тканью шлёпнул мою лошадь, и я таким же медленным шагом, как и мой противник, стал объезжать ряды лучников. Быки уже пошли навстречу друг другу, вспаривая целинную землю.
Выехав на свободное пространство между двумя войсками, я повернулся к рядам нашего войска и громко закричал.
- Мы победим, с нами наша вера и наш Спаситель! Лаэтра, Лаэтра, Лаэтра! - и войско, услышав мои слова, громом отозвалось именем нашей королевы!
- Лаэтра, Лаэтра, Лаэтра - сначала первые ряды, затем следующие подхватили крики первых и так до самого последнего воина, громогласно зазвучало имя владычицы саккаров.
Я поднял копье, и гром голосов стал стихать. Когда он совсем стих, я пятками тронул бока Вайги и двинулся к своему противнику. Это был очень рослый и крепкий воин. Его раскосые глаза метали молнии. Но вот выражение его лица изменилось и он, смеясь, выкрикнул мне, кажущуюся ему для меня обидную фразу.
- Вы решили вспахать поле и засеять его своими костями, но на них ничего не вырастит, - он заржал как лошадь, открыв рот и показывая свои гнилые зубы. - Я убью тебя, и мы будем этими сеятелями, - добавил уже серьёзно даринг.
- Ты очень торопишься, воин, солнце только в зените и до вечера ещё так далеко. Давай лучше займёмся делом, и, развернув Вайгу, я стал отдаляться от врага. Отъехав локтей на сорок - пятьдесят от противника, я снова развернул лошадь. Поправив стремя, я крепче сжал нижнюю ручку большого щита, окованного металлическими полосами и полностью закрывающего мой левый бок и часть груди, взвесил ещё раз в правой руке копьё, наклонил его и, прижав крепко к телу, стал разгонять Вайгу. Так же поступил и даринг.
Я метил копьём в центр его щита и угодил им точно в умбон. Удар был настолько сильным, что меня чуть не выбросило с седла. Удар копья противника угодил в край моего щита и, скользнув, ушёл вправо, не причинив мне вреда. Посмотрев на своё копьё, я увидел его обломок в своей руке и похолодел. Копьё противника ведь должно было уцелеть. В сильной досаде и тревоге я бросил обломок копья на землю и развернул лошадь. Каково же было моё удивление, когда я увидел что даринг, откинувшись назад, лежит на крупе своего коня, а его копьё валяется на земле. Но вот он медленно выпрямился и достал из ножен свою кривую саблю. Противник был явно потрясён, и мне было нельзя терять это преимущество. Достав из ножен длинную и широкую майру, я поднял её над головой и быстро двинулся к дарингу. Тот тоже поднял над головой саблю и направил своего рыжего коня ко мне. Мы стали осыпать друг друга ударами, кружась, вокруг друг друга как коршуны. Даринг уже пришёл в себя после удара копьём и с силой наносил удары по моему щиту, успевая отражать и мои удары, прикрываясь то обломками щита, то отбивая майру саблей. От удара моего копья его щит оказался расколотым, но даринг до последнего старался использовать его как защиту. Но вот после очередного удара майры, щит врага разлетелся, и на руке даринга осталась только его внутренняя ручка. Сплюнув в досаде на землю, он выхватил из ножен короткий кинжал и кинулся в атаку. Отбив его очередной выпад, и откинув за спину свой щит, я протянул к луке седла освободившуюся руку и снял с неё боевую палицу, испытанную мной в оружейной комнате. Нанеся удар по противнику палицей с прикрепленным к ней шаром с острыми шипами, я увидел, как он обмотался цепью вокруг клинка сабли и резко дёрнул палицу на себя. Миг и даринг остался с одним кинжалом, а его сабля упала на землю. От удара майры он успел прикрыться кинжалом, но отразить удар ужасного шара, нанесённого мной из положения привстав на стременах, у противника было нечем. Он поднял руку, но шар отсек её по локоть и опустился на его голову. Она тут же треснула как спелый арбуз, и меня обдало частичками его мозга и обильными брызгами крови.
