Антон Соловьев - Королевство свободных
В процессе длинной и витиеватой речи дона Риго выяснились очень интересные подробности, которых мне крайне не хватало для полноты понимания сложившейся ситуации.
Оказалось, что дальний предок этого самого дона Риго был не просто знатным саранским доном, а к тому же еще и принимал последнее дыхание и исповедь умирающего короля и даже глаза потом ему закрыл. И вот король, находясь на полпути в мир иной, прозрел будущее и сообщил приметы своего преемника, которые как нельзя лучше подходили ко мне. Вот, оказывается, почему дон Риго так меня хитроумно выспрашивал. Приметы эти известны только прямым потомкам того великого предка.
Наместник пока молчал. Лицо его налилось краской, то ли от волнения, то от злости, маленькие поросячьи глазки так и зыркали по сторонам. Благородные доны тоже молчали, и я понял, что ответную речь будет держать лицо духовное. Как-никак я явился по промыслу Божию, так что вопросы посредника между Господом и людьми более чем уместны. Голос у него, вопреки моим ожиданиям, был красивый и звучный, несмотря на прожитые годы.
— Сын мой, — обратился он ко мне, — веруешь ли ты в Святую Троицу?
Вопрос был, конечно же, с подвохом. Но не на того напали! За долгие, надо вам сказать, странствия по мирам я насмотрелся на самые разнообразные формы того, что с натяжкой можно назвать христианством. Интересно, как отреагировали бы местные отцы церкви, если бы я сообщил им, что практически в каждый мир, похожий на этот, приходил тот, кого принято называть Сыном Божьим? Приходил, учил, его обычно казнили мучительно и страшно, а потом начинали поклоняться. Обычное дело. Вот интересно, где-то же сидит Творец Мироздания, смотрит на все это безобразие и удивляется. Ну ладно, отвечу патриарху в точном соответствии с тем, что Мэнгер считает саранской ересью.
— Вера в триединство божественной сущности — изуверие есть, что насаждается наместником Темного, который прозывается папой Вселенской Церкви, суть коей — обман людей.
По тому, как одобрительно закивал святой отец, я понял, что ответил не просто правильно, а максимально точно. Ничего не скажешь, подсобили мне отцы Вселенской Церкви, этого самого вселенского зла. Еле сдержался, чтобы не усмехнуться. А священник тем временем продолжил теологический диспут:
— Тогда во что ты веруешь, сын мой?
— Верую в единого вечного и предвечного Отца Сущего, который послал своего Сына возлюбленного, во искупление грехов человеческих. — Это почти первый стих саранского символа веры. Так, пойдем дальше. — Святой Арий учит нас, что Бог не всегда был Отцом. Был миг, когда он был один и ещё не был Отцом: позже он стал им. И создал он Сына, и тот воплотился в мире тварном.
Священник закивал и даже улыбнулся. Наместник же все помрачнел и налился кровью, как комар.
— Веруешь ли ты в Страшный Суд и воскрешение мертвых?
— Верую лишь, как и надобно доброму христианину, в суд Бога над каждым человеком после его смерти и воздаяние за его жизнь адским пеклом или райским блаженством. Воскрешение мертвых в плотском теле суть козни Темного, что мысли о некромантии вложил в грешные головы иерархов Вселенской Церкви… — Так, кажется, меня понесло, не сказать бы чего лишнего.
— Правильные речи говоришь ты. Но скажи мне, сын мой, и говоря помни, что перед Господом нашим, перед Его Сыном и перед святым Арием несешь ты ответ: истинно ли ты король, который был предсказан нам?
Я выдержал паузу и подумал, как бы ответить похитрее. И тут мне пришла идея отвечать по возможности словами Писания. Против этого очень, очень сложно найти какие-либо контраргументы.
— Ты сказал! — мой голос разнесся по огромному залу, и я увидел, как священник уже совсем по-другому посмотрел на меня. Как-то подобострастно, что ли.
Не знаю, поверил ли он мне, но, похоже, что решение он принял. Истинный я король или нет, но я на его стороне. Это я ему недвусмысленно показал. Когда у власти находятся торгаши, от них можно ждать всего, чего угодно: вплоть до того, что они просто сдадут все духовенство Святому ордену, подпишут унию, лишь бы свои шкуры свои сохранить. Что ж, такой вариант вполне вероятен и выгоден как торгашам княжества, так и Мэнгеру, который таким образом без малейших усилий получит нового богатого данника.
Ну что ж, местные церковники и благородный дон из местного рода — это уже кое-что. А события тем временем уже начинали развиваться так, что повернуть вспять было уже ну совсем невозможно. Совсем! В зал вбежал перепуганный стражник и доложил, что на Дворцовой площади собрался народ и требует предъявить истинного короля.
Краска с лица наместника схлынула моментально. Он заметно заволновался, заерзал на своей подушке. Я же внимательно вглядывался в лица окружавших его благородных донов, гадая, кто же будет на мой стороне, а кто нет. Отступать мне было некуда, да и поздно. Ничего не скажешь, крепко меня скрутила паутина судьбы. Эх, крепко! Ну что, наместник, твой ход, может статься — последний.
— Благородные доны и вы, ваше первосвященство, — начал толстяк, — все мы пребываем ежедневно в ожидании истинного короля, приход коего предсказал почивший в мире великий король-ванд Ательред. И столь велика наша мука при созерцании пустеющего трона, что мы….
Да, видимо, больше всех мучаешься ты, жирная свинья. Спишь и видишь небось, чтобы стать основателем новой династии, только вот кишка у тебя тонка. Старинным саранским родам ты выгоден только в качестве временщика без права наследования. Хотя был бы я на твоем месте, уже давно бы все обустроил. Конечно, торгаши всегда знают, где лежит кусок пожирнее, только духу у них не всегда хватает этот кусок взять. Боятся они за свои торговые концессии, за корабли и склады. А вдруг все сорвется и пойдет прахом?
Меж тем наместник продолжал медленно и методично поливать меня грязью, подводя собравшихся к мысли, что я не просто самозванец, а еще и мэнгерский шпион. Думаю, речь он завершит тем, что я не просто мэнгерский шпион, но еще и шпион адрианопольского кесаря. Дону Риго тоже достанется. Его обвинят в сговоре со мной и в раскрытии государственной тайны самозванцу. А иначе как я смог все подстроить? В том, что это чистой воды совпадение, не поверят. Да и я, признаться, не верю, но разбираться с этим буду потом. Сейчас есть дела и поважнее.
Эх, наместник, наместник, сразу видно, что ты торгаш, а не воин. Не надо было со мной раскланиваться, надо было уже на входе отнять у меня оружие, арестовать дона Риго как предателя, а уже потом слушать меня, закованного в цепи и избитого. Нет, ведь знали заранее, что меня ведут, собраться успели. И могли ведь стражу подтянуть. Ну не верю я, что кроме гвардейцев, охраняющих внешнюю городскую стену и подчиняющихся, судя по всему, дону Риго, у тебя нет своих вооруженных людей.
