Петр Верещагин - Путь златой секиры
Краткое мгновение длилось дольше вечности. Соня одновременно ощущала себя подвешенной на мясном крюке, поджаренной на костре и застрявшей между мельничными жерновами. Затем все прошло; лишь слегка кружилась голова, а от ран только легкие рубцы остались, да еще дыры в броне.
Соня поморщилась: колдовства (а с ним также и алхимии, некромантии, демонологии, тавматургии и прочих чародейских словечек) она на дух не выносила. Даже когда чародейство это было на ее стороне.
Закрыв флакон, она аккуратно убрала его на место, а затем прицельно пнула Брана в бок. Потом той же экзекуции подвергся Стейн; воительница работала так до тех пор, пока соратники не начали подавать признаки жизни и хвататься за оружие.
– Не слишком радует, – подвел итог северянин. – Впереди еще будут такие… Переходы? – обратился он к черепу.
– Ах-ха, не совсем такие… но один – точно будет. До Цитадели Эддара иначе не добраться.
– Эддар? Это имя Врага?
– Нет-нет, – возразил череп, – Aed'dar – это слово на одном из забытых за ненадобностью наречий, на ваш язык переводится как… «рожденный ради удачи», что ли. Некогда один чародей возвел в далеких краях замок, который должен был, ах-ха, предохранить его от нападения со стороны врага. Защита сработала, и ту битву он выиграл… ах-ха, но пожалуй, вам вся эта история ни к чему. В общем, в Цитадель Эддара иначе как Тропою Ястреба не пройти.
– Но к чему нам эта Цитадель? – не понял Бран.
– Ах-ха… верно, я забыл сказать. В нее ведет ваш след. Но кто его оставил – не имею представления.
– Почему же ты тогда не хотел вмешиваться? – подняла бровь Соня; хотя колдунов она и не любила, но пообщалась с ними достаточно, чтобы уметь ловить моменты, когда оный колдун пытается изменить неприемлемое для него направление беседы. – Если бы ты узнал, с кем связываешься, и не пожелал рисковать – понятно; но раз ты даже не ведаешь, что за противник у нас…
– ЧТО за противник, я как раз представляю. – Череп Ахха изобразил хмурый и ворчливый тон. – А уж КТО он… это для меня, ах-ха, значения не имеет. Будь он моим врагом – дело иное, я бы не пошел на приступ Цитадели, не выяснив все до конца. Вам же это не поможет в любом случае… Ах-ха, у вас, воинов, есть некоторые преимущества – вам просто не нужно о многом задумываться, все одно толку не будет…
Стейн поморщился.
– Ладно, а что за Тропа Ястреба?
– На нее мы выйдем сегодня к вечеру, если не помешают… ах-ха, нет, похоже, не выйдем…
Все трое резко развернулись. Северянин схватил топор и встал в боевую стойку, крепко сцепив зубы и сверкая серыми глазами из-под кустистых седых бровей.
– Iotnir!
Два гиганта, как братья-близнецы похожие на тех, из Шварцвальда, приближались неторопливым шагом. В отличие от своих позавчерашних родичей, они носили не набедренные повязки из мамонтовых шкур, а нечто вроде брони, в какой в забытой Империи рубились гладиаторы. Именно гладиаторы, не легионеры, потому что доспехи гладиаторов специально ковались из лучшей стали, но исключительно напоказ; у этих великанов тоже оставались открытыми не самые маловажные участки тел, а половина шипов и наростов на той броне, которая все-таки что-то закрывала, служили исключительно для устрашения. На плечах оба держали кувалды, весом по два пуда самое малое.
Хватаясь за рукоять меча, которого не было, Соня тихо выругалась. Она откатилась в сторону, ушла под удар кувалды, попутно пнув йотуна в лодыжку, скользнула к трупу амазонки и, не пытаясь выдернуть застрявший промеж ребер меч, схватила клинок убитой.
Бран метнул в рожу великана бесполезный щит (против кувалды это все равно не защита), подскочил и пырнул рогатиной в бедро – выше не достать. Лезвие шириной в ладонь и длиной почти в локоть вошло в плоть йотуна по самую крестовину – и застряло. Сверху на гэла рухнул кулак-молот, но удар не был верен, так что Бран отделался онемевшей правой рукой и отскочил назад, споткнувшись о труп сожженной амазонки…
Северянин, не надеясь, что гигант промахнется, подождал, пока тот занесет над ним кувалду, и лишь когда громадный молот пошел вниз – нанес могучий режущий удар по ногам, одновременно отодвигаясь влево. Кувалда с лязгом грянула оземь, а Стейн еще раз взмахнул окровавленным топором, целясь в руки исполина, тот как раз нагнулся достаточно близко. Второй удар в цель не попал, но северянин продолжил движение и кувыркнулся между ног йотуна, волоча за собой топор; привстав на колено, Стейн развернулся и рванул свое громоздкое оружие вверх, раздирая острыми углами нижней части лезвия лодыжки и икры противника. Великан взревел от боли и попытался растоптать «клопа-кусаку», однако тот оказался проворнее, и боевой топор еще раз впился в ноги гиганта, поражая наилучшую для низкорослых (по сравнению с йотунами) людей мишень – сухожилия. Тяжело рухнув на колени, йотун, однако, не сдался и также махнул кувалдой, но северянин змеей припал к земле, избежал удара и с силой ткнул пробойником – заостренным концом железного топорища – куда-то в район брюха, которое выпирало из гладиаторских доспехов. Выпад был не совсем точным; кованое острие с вязким хрустом пронзило латы и погрузилось в подбрюшье, напрочь разворотив все, что там у гиганта содержалось.
Соня тем временем бегала вокруг второго йотуна, раненного Браном, и примерялась к мечу амазонки. Похожий на клин, он был шириной почти в ладонь у крестовины, но двуострый клинок, в отличие от большинства европейских мечей, имел почти такое же острие, как у кинжалов и стилетов. Время от времени нанося короткие уколы и порезы противнику, воительница наконец поймала нужный захват, правильное равновесие клинка – и взлетела в прыжке, словно не замечая кувалды, которая свистнула рядом. Взмах – и у йотуна через все лицо пролегла кровавая полоса, лишив его левого глаза. Вой гиганта прервал Бран – подскочив с другой стороны, он с размаху погрузил сзади в его шею топор амазонки, обожженный, но вполне еще годный в дело.
– Ах-ха, весьма ловко проделано, – похвалил со своего шеста Череп Ахха, – хотя и с лишним шумом.
Гэл одной левой рукой (правая безжизненно болталась) вырвал из йотунской шеи топор, разбрызгивая кровавые ошметки, и занес над не в меру разговорчивым черепом.
– Нашелся тут знаток!
– Все-все, молчу, – сменил тон череп, – ах-ха, горячий гэльский парень, не делай того, о чем можешь пожалеть.
Соня рассмеялась, Стейн также ухмыльнулся в бороду.
– Ладно уж, – уступил Бран, действительно в легком угаре после боя. – Так куда дальше?
– Очень осторожно – туда, откуда приперлись эти… И при первых же признаках опасности – назад! Ах-ха, чует мое сердце…
– Чего-чего чует? – переспросила воительница, уже успев стащить с амазонки ножны, вложить в них новый клинок и прицепить к своей перевязи. – Откуда это у тебя вдруг появилось сердце, мертвяк?
