Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст
Мясо их для еды непригодно, а они для предупреждения о своей ядовитости обзавелись яркой окраской и теперь, как попугаи, летают над домами, садятся на подоконники и просят дать им хоть какой-нибудь еды.
Подкармливают их не только дети тайком от родителей, но и взрослые преисполняются жалостью к этим хоть и ненужным, но таким красивым существам, я же помню, как Франсуаза, дочь Беатрисы, носилась с дракончиком, не выпуская то уродливое и толстое чудовище из рук…
Во многих домах эти существа обосновались настолько, что вьют там гнезда, высиживают таких же крохотных дракончиков, с которыми обожают играть дети, и потом бегают с ними по улице, обвешанные этими пока еще бескрылыми ящерицами, те умеют вцепляться в одежду так, что не отдерешь.
Наконец, перекинув через плечо перевязь меча, я вышел из спальни, чувствуя, как не оставляет странное чувство покоя, будто вернулся в свою семью, хотя на самом деле должен быть постоянно настороже: неужели у прежнего хозяина нет преданных и лояльных слуг, кто просто как бы обязан по преданности и лояльности сунуть нож под ребро?
Надо ехать дальше, мелькнула трезвая мысль. И вечный бой! Покой нам только снится… Сквозь кровь и пыль летит, летит степная кобылица и мнет ковыль… Сейчас попрощаюсь и двину дальше. Если Бобика отыщу, что-то он даже не ночевал со мной в одной спальне, такого давно не было.
По длинному коридору прошел не больше десятка шагов, как из одной комнаты выскочил с воплем мальчишка, за ним выметнулась девчушка чуть постарше, лет семи.
На ее плече прижался пузом и уцепился когтями в курточку крупный дракончик с сердито разинутой пастью и красными от ярости глазами.
— Эй-эй, — сказал я строго, — не драться!..
Девчушка остановилась, пробежав еще чуть по инерции, оглянулась с вытаращенными глазами. Дракончик тоже уставился на меня точно так же, копируя хозяйку.
Мальчишка отбежал на безопасное расстояние и там повернулся ко мне.
— А ты кто? — спросила девчушка тоненьким голоском.
А мальчишка добавил пискляво:
— И почему выходишь из папиной спальни?
Я сказал приветливо:
— Какие умные и наблюдательные!.. Молодцы… Ваш отец отбыл по зову высших сил на небеса. Там тоже надо работать, а рук не хватает, вот и позвали, вас же поручил мне. Так что если будете себя плохо вести, я буду таскать за уши и пороть.
Девочка сказала быстро:
— Нас никогда не порол!
— Да, — поддержал мальчишка и потрогал уши. — И за уши не таскал.
— Правда? — изумился я. — Что за странное воспитание! Хорошо, я проверю, и если это правда, то пороть не буду.
— И за уши, — добавил мальчишка, быстро смелея.
— И за уши, — согласился я. — Чем-нибудь заменим. Например, буду подвешивать за ноги над муравейником. Или сажать на него связанными.
Они ахнули и уставились на меня расширенными глазами, а я приблизился и осторожно погладил их по головам. Похоже, отец, как и большинство мужчин, совсем не уделял им ни времени, ни ласки, занятый охраной своих земель, набегами на соседей, сколачиванием союзов, а эти двое уже наверняка помолвлены с детьми из могущественных кланов.
— Ты теперь будешь спать в папиной? — спросила девчушка серьезно.
Я кивнул:
— Да. Но я тоже, как и ваш предыдущий отец, буду отлучаться часто… может быть, даже чаще, чем он. У мужчин много обязанностей в этом мире. А теперь бегите, играйтесь… тьфу, что за дурное слово, играйте и не деритесь.
Глава 6
В замке пусто, людей увидел только во дворе. Мне кланяются, величают господином. Свой статус я доказал, сразив в честном бою их хозяина, а потом еще в одиночку одолел Гаганша, лучшего бойца их соперничающего лорда.
Похоже, последнее расценивают вообще как подвиг, такому великому воину служить выгодно, их не дам в обиду и соседям буду в острастку.
Неспешно, все еще настороженный, я вышел в зал. Очень светлый, из белого камня солнечного цвета пол, свод и стены, а колонны непривычно тонкие, изящные, без громоздких барельефов, собирающих пыль, идеально прямые. А ближе к потолку вдруг распускающий, как крону, широкий каменный веер, поддерживающий свод.
Ноздри уловили слабый запах, несколько непривычный, что я невольно пошел в ту сторону. Из-под дальней двери просачивается нечто такое, что я назвал бы не самым приятным ароматом хлора.
Не спрашивая разрешения, я толкнул дверь, заперто.
— Эй, — сказал я громко. — Что случилось? Немедленно отпереть!
По ту сторону долго никто не отвечал, только слышится шебуршание и скрип мебели.
Рассердившись, я сказал грозно:
— А вот сейчас я вышибу эту хлипкую дверь так, что и стену там напротив разнесет…
Юношеский голос испуганно спросил:
— Кто там?
— Хозяин! — ответил я громко. — Ты уже знаешь, что хозяин сменился? А ждать я не люблю.
За дверью голос жалобно прокричал:
— Я только сейчас приберусь!
— Открывай, — велел я. — Кто смеет держать господина перед запертой дверью?
Послышался жалобный вскрик, шаги, скрежещущий звук отодвигаемой щеколды.
Дверь отворилась, с той стороны отступил довольно высокий худой парень в помятой и перепачканной рубашке. Длинные волосы неопрятными сосульками падают на плечи, штаны в пятнах, башмаки настолько растоптанные, что понятно: ходит только здесь по комнате.
Я окинул взглядом комнату. Не слишком просторная, но странно уютная, несмотря на переполняющий хлам, что к тому же и свален в беспорядке. Нет, это на первый взгляд, все же чувствуется, что время от времени, когда ищут что-то, одну кучу перекладывают на другую.
На раскрытой посредине толстой важной книге устроилась чаша, я покосился на нее, и чем-то родным пахнуло, захотелось сделать кофе, но сдержал свои искренние порывы.
— Понятно, — сказал я с отвращением, — колдун!.. Эликсир бессмертия ищешь… Философский камень…
Он сказал виновато:
— А кто его не ищет?
— Ну и как? — спросил я. — Нашел?
Он так же виновато улыбнулся.
— Я и не искал. Магией у нас занимался хозяин, я только помощник. Подай-принеси, вскипяти, добудь, вот здесь подержи, здесь опусти…
— Хозяин был сильным магом? — спросил я.
Он пожал плечами:
— Судя по тому, что здесь вы, а не он… не слишком.
— Разумно, — сказал я. — А вдруг он решил драться честно?
Он снова пожал плечами:
— С чего бы? Главное — победа. А уж как…
Я поинтересовался:
— А как же идеалы? Мораль?.. Праведная жизнь, благородное оружие…
— Это ушло, — ответил он, — когда церковь… отступила.
Я всмотрелся в него внимательно.
— Ого, ты не совсем деревенский хвостокрутитель. Что знаешь, говори.
Он пробормотал:
