Кристофер Кубасик - Подмененный
Отдохнув, Питер снова принялся ходить – до самой ночи!… Ходьба здорово утомляла тролля, но, к его собственному удивлению, каждый раз, когда казалось, что он уже не в состоянии шевельнуться, сил у него прибывало. Вот так – обопрется о стену, постоит, отдышится и снова воюет с собственным телом.
Часа через четыре он вспомнил о папочке и представил, как тот удивится, застав его разгуливающим по квартире. Вот какие усилия приложил сынок, чтобы поскорее встать на ноги! С минуты на минуту отец должен был вернуться из университета. Но время шло, а отца не было. Питер ждал до полуночи, а потом решил, что этой ночью отца ему уже не дождаться. Тут он вспомнил, что раньше его папочка – Уильям Клерис – любил засиживаться допоздна в своей лаборатории. Ничего странного в том не было.
– Знаешь, Томас, я все-таки здорово устал, – сказал Питер, пытаясь скрыть свое разочарование. Даже в такой день отец не смог пораньше выбраться домой! – Я все-таки лягу…
Врач изучающе посмотрел на него, потом кивнул:
– Конечно.
Когда тролль уже лежал в постели, Томас снова стал массировать его тело.
Откуда-то издалека доносился вой полицейских сирен, крики, звон разбитого стекла, но здесь, в Гайд-парке, все было тихо. Жители этого района хорошо платили за безопасность – и получали ее в достаточной мере. Волнения в городе никогда не переходили границ богатых кварталов.
И все-таки Питер чувствовал острую беспричинную тревогу. Никакая внешняя охрана не могла принести успокоение его душе… Разве что Томас, хорошо умеющий обращаться с троллями…
* * *Когда Питер проснулся, ему сразу же бросились в глаза полки, забитые оптическими чипами. Что это? Только спустя несколько минут он вспомнил, что все эти дискеты – его. Чего только на них не было записано! И популярные рассказы по биологии – особенно много сведений по строению клетки и роли ДНК в воспроизведении жизни, и лекции по истории, литературе. Детали он вспомнить не смог, а потом и вовсе засомневался – да читал ли он всю эту груду информации? От этого вопроса стало совсем грустно.
Кто-то постучал в дверь.
– Войдите, – подал голос Питер. Сердце забилось гулко, тревожно. Это, конечно, папочка.
В комнату вошел Томас.
– Доброе утро! – приветливо сказал он.
– Доброе, – откликнулся Питер. Он не мог скрыть своего разочарования.
– Что случилось? – поинтересовался Томас.
– А где папа? Врач вздохнул:
– Видишь ли… Он ушел очень рано. Сказал, что не хочет тебя будить.
– Хм…
Питер бросил взгляд в сторону полок.
– Ты так много прочитал? – Томас явно хотел поддержать разговор.
– Может быть, – огрызнулся тролль. – Не знаю. Я ничего не могу вспомнить.
Томас кивнул. Эта тема явно пришлась ему по душе.
– В нынешнее время большинство людей очень мало читает, – осторожно сказал он.
Питер вспомнил – так и есть. В начальной школе товарищи смеялись над ним, когда он говорил, что папочка хочет, чтобы он научился читать. По-настоящему!… А не разбирать по буквам, не ограничиваться разглядыванием картинок в тридео. Нет, именно читать. А еще и писать – то есть собственноручно выводить на бумаге древние значки, с помощью которых когда-то передавали сообщения. – Мне кажется, я любил читать…
– Глядя на такое количество дискет, я бы сказал, что это правда.
– Я делал это, чтобы доставить удовольствие отцу.
– О-о! – Томас удивился, потом подошел к полкам и начал перебирать тонкие пластиковые квадраты. Он прочитал названия и окликнул Питера: – Держу пари, что вот эти – твои любимые… «Остров сокровищ»… «Волшебник страны Оз».
– Одноклассники называли меня «упертым»! – Питер мрачно хихикнул – Они говорили, что видео и тридео куда интереснее.
– Это разные вещи.
– Я не помню…
– Ты бы не хотел опять научиться читать, писать? Питер поколебался, потом, собравшись с духом, проговорил:
– Томас, вряд ли я сумею научиться читать. Я забыл, как это делается.
Он замолчал. Подбородок задрожал. На глаза навернулись слезы. Кто знает – научится он читать или нет? То, что раньше он это умел, а теперь не умеет, доставило ему острую боль. Вот что было ясно – в ту пору, когда он умел читать и писать, эти качества резко отделяли его от остальных детей, которым в будущем суждено было стать потребителями информации, а не ее производителями. Конечно, в подобной отчужденности не было ничего плохого, но в любом случае он явно выбивался из общей массы.
– Если ты хочешь, так этому недолго научиться! – ободряюще кивнул ему Томас.
– А если я не смогу?
– Я уверен, что ты сможешь вновь научиться читать. Любой тролль способен на это. А тебе это будет значительно легче, так как я подозреваю, что в прошлом – человеческом – обличье ты был настоящий гений!
– А что, если я не смогу? – Питер упрямо повторил свой вопрос.
– Ну, если у тебя от подобных разговоров портится настроение, так и не надо об этом говорить. Правда, еще и в наше время встречаются люди, которые предпочитают чтение любым видео. Для этого всего-то надо выучить буквы. А тебе – только вспомнить их. Люди, которые умеют читать, тоже смотрят и тридео, и плоский экран – новости, например, или что-то веселенькое. Они и с компьютерами, управляемыми голосом, работают. Конечно, таких людей немного. Для большинства занимающихся чтением это их работа. Они должны уметь читать по долгу службы, иначе им придется прекратить всякие научные исследования. Нельзя, скажем, будет заниматься медициной или новыми техническими разработками. Но таких, как ты сказал, «упертых», мало. Ты вполне сможешь прожить и не занимаясь чтением. Если желаешь… Тогда тебе просто придется выучить несколько слов, например, слово «стоп». Слова будут помогать тебе управлять машинами. Этого вполне достаточно.
– Вы хитрый! – недоверчиво ухмыльнулся Питер. Томас тоже улыбнулся:
– Почему ты так решил?
– В ваших словах… что-то скрыто. Вы меня уверяете, что можно прожить без чтения, а на самом деле… подразумеваете совсем другое. Вы считаете, что мне не к лицу быть простым пожирателем информации. Что картинок и голоса для меня слишком мало.
– Правильно, правильно и еще раз правильно. – Томас довольно захохотал. – Я верный поклонник чтения. Любого!… Давным-давно, когда был принят свод законов, отдававший приоритет государственной системе народного образования, все филологические программы, все учебные планы были изменены в пользу так называемых «звуковых» методов обучения. Законодатели решили, что полное начальное образование – слишком дорогая штука и не так уж оно необходимо. Они провозгласили, что главное, чтобы человек умел справляться со своей работой. Но вот о чем забыли наши умники – или, может, просто не знали, – развитие возможно только в том случае, если каждый гражданин знает больше, чем ему необходимо для исполнения служебных обязанностей. В наше время люди учат слова, а не буквы – вот в чем корень проблемы. Почему нормальные люди швыряют камни и пустые бутылки в троллей и орков? – неожиданно спросил Томас у Питера и сам себе ответил: – Ответ такой – это расизм! Слово-символ «расизм» является как бы видеосимволом. Подобный образ краток, прост, но на этом все его достоинства кончаются. Смысл слова, явление, скрывающееся за ним, теряются, остается только понятие. Вот эти-то лишенные смысла понятия укладываются в пачки, а потом выносятся на экран. Таким образом компонуются, например, новости. Слово «расизм» становится неким цельным символом. Набор таких символов попадает в мозг и там закрепляется с помощью тут же прокрученных сцен насилия, страшных сцен, в которых люди убивают людей. Но самое главное в другом – при такой подаче материала теряется предыстория явления.
