Stashe - Пустоцвет. Танцующие в огне
— О крови. Том, как пьешь ее.
Я с трудом сглотнула.
— Что со мной?
— Ты перевоплощаешься.
Я снова сглотнула. Поесть… заставила себя забыть. Пошла вперед. Шагов двадцать, наверное. Потом мир куда-то провалился.
15 глава
Жара. Женщина обмахивала себя подолом платья. Ничего не помогало. Полегчает только к вечеру, возможно. Последние дни погода стояла засушливая и просто невероятно жаркая для этого времени, да и вообще года. Хозяйка икнула, содрогнувшись массивным телом, и устало выдохнула. День тянулся как кисель — нудно и чрезвычайно долго. Посетителей мало. Те, что сидели за столиком вызывали страх и брезгливость одновременно. Ей не положено кривиться и перебирать клиентов, заведение переживает не лучшие времена. И все же и все же…
Почему именно так, она не могла объяснить. Лет десять проработала, навидалась всякого. Тот самый случай, когда не на что сослаться, а скребет и ноет под ложечкой гадкое предчувствие. Оно и сейчас предупреждало держаться как можно дальше от стола, вести себя скромнее. Но женщина не смогла отказаться от подглядывания. Вытирая стаканы, изредка украдкой бросала в сторону парочки взгляды. Девчонка. Худющая, длинная, еще немного и выйдет из брачного возраста. Одета странно, неряшливо, руки измазаны сажей, а вот ее спутник, наоборот, в хорошей добротно пошитой одежде. Только с непонятной для такого господина прической. Длинными темными прядями до плеча и криво срезанной челкой. Хозяйка предпочитала не быть любопытной сверх меры. Но их бледные, изнеможенные, почти бескровные лица, и неожиданно яркие, словно намазанные соком губы вызывали нездоровый интерес. Помимо воли, она вновь и вновь посматривала в сторону посетителей. Внезапно, ее прошиб холодный пот, и она уставилась в стакан, натирая его с усиленным рвением. Нет, женщина отказывалась верить в такие сказки. Все знают, твари на солнце не разгуливают. Она послушается внутреннего голоса, и будет держаться подальше, пока они не уберутся со двора. Но снова невольно задержала взгляд на девушке. Мужчина только собрал со стола зернышки, которые его спутница зачем-то увлеченно пересчитывала и, ссыпав в мешочек, убрал в карман. Освободившись, девушка подняла глаза и посмотрела на хозяйку.
Та вздрогнула. Страх пригвоздил ее к месту, и тут же сменился незнакомыми ощущениями. Так приятно, оказывается, смотреть в огромные зрачки незнакомки. Блестящие, темные, глубокие, бездонные, жадные…женщина испуганно заморгала. Что случилось? Она не могла вспомнить. Девчонка неподвижно сидела и молча смотрела на руки. А около стола стоял еще один мужчина.
— Милая, — крикнул он, — принеси-ка мяса и вина. И не вздумай разбавить водой. Я сразу почувствую. Поживее и выбери самое лучшее. Я люблю густое, красное…
Засмеявшись, он присел к тем, двоим.
Хозяйка отправилась на кухню. В голове царил пустой и голодный сумрак.
16 глава
Стало понятно, пока я никуда не смогу деться от тюремщика, которым считала Мэриса. Но сейчас это не имело значения. Я не могла понять, что происходит. Умираю или все-таки продолжаю жить? Можно и спросить, странный вампир наверняка знает. Но надо переступить через неприязнь, а сделать подобный шаг оказалось совсем нелегко. Стало очевидно, тот не просто так наткнулся на меня. Но вот, почему искал? Он точно знал, что произошло, даже больше: как родилась, о родителях…
— Привет, Сташи. Ты симпатичная, — весело поприветствовал незнакомец, подошедший к нам. Чем подтвердил подозрения. Имя не случайность. Как можно знать заранее? Друг врага сразу же стал неприятен. Еще один тюремщик. Я по-прежнему чувствовала себя плохо. Тело словно окутано пленкой из боли. Правда, терпимо, если сравнивать с тем, что было ночью. Утолить жажду хотелось и сильно, но невыносимо тошнило при мыслях о еде. Оставалось отвлекаться.
Непривычно находиться днем на свету. В смутных воспоминаниях младенчества я видела свет и даже солнце, но очень редко. С взрослением пришла боязнь, желание видеть светило уменьшилось, а когда отец забрал меня вообще исчезло. Боль, которую пришлось пережить, ничто не сможет стереть из памяти, какой бы короткой она не была. Я не понимала, но чувствовала то, что происходит с телом и разумом необратимо.
Свет проникал всюду. Даже в закуток, где мы сидели. Так хотелось спрятаться во мрак, в темноту. Но я не имела власти над собственной жизнью и вскоре в этом убедилась. Стоило Мэрису высыпать на стол зернышки, как теряла волю и считала до бесконечности, но ни разу так и не могла сосчитать. Он прятал их раньше. Вот и сейчас, едва тюремщик убрал зерна в мешочек, как я сразу же ощутила ноющий голод и боль с новой силой. Может, теперь мне жить как рыбе с человеческим туловищем, из сказки, что рассказывала мама? Буду мучиться всегда? Она, кажется, превратилась в человека и ходила по земле как по кончикам лезвий. А еще вызывала мрачное раздражение эта женщина с любопытным взглядом блеклых глаз. Хозяйка харчевни. Она все поглядывала на нас, и я затянула ее по привычке. Зов сильнее любых угроз. Но тут подошел друг Мэриса и сел рядом. Пришлось отпустить, но жажда стала почти невыносимой. Еще чуть-чуть и наброшусь на кого-нибудь. Мэрис криво улыбнулся и ткнул пальцем:
— Ее и зовут Сташи. Привет, Лакааон.
— Забавный парень ее отец. Она немая?
— Нет. Не думаю, что отец был славным парнем. Из старых, лет четыреста. Может намного больше. Скорее всего, сын первых отвернувшихся. Ну да неважно. Все-таки дочери хотел иной судьбы.
Лакааон протянул руку и тронул меня за плечо. Завыв, я резко повернулась. Скорость движений осталось прежней, остановить не мог никто. Вся ярость, злость и голод выплеснулись в удар. Хотела полоснуть когтями по лицу, но не успела. Руку перехватил Мэрис, и жестко зажав в запястье, с силой опустил на стол. Мне оставалось злобно шипеть, но шевелиться я не пыталась.
— Отпусти ее, Мэрис, — попросил Лакааон немало не испугавшись, — Я сам виноват. Думал, полностью перевоплотилась. Извини, милая, думал, уже не чувствуешь боли.
— Чувствую, — сквозь зубы выплюнула я. Хозяйка, привлеченная криком, демонстративно отвернулась. Умная женщина.
Мэрис убрал руку и указал пальцем на тарелку:
— Ешь.
Я взглянула на еду. Вареное мясо и куски овощей. С трудом сглотнув, отвернулась. Это невыносимо.
Лакааон дружелюбно поинтересовался:
— Ну что? Тебя тошнит?
— Да, — пробормотала я, избегая смотреть на него.
— Так будет до тех пор, пока не начнешь есть. Еда закончит процесс изменения. Ты сможешь переваривать пищу, и тошнота пройдет.
