Питер Нейл - След Рыси
Правый стол стоял пустым. Лишь в дальнем конце, ближе к огромному, во всю стену очагу, сидел какой-то старик, гревший руки о дымящуюся глиняную кружку.
Один из пастухов окликнул Соню зычным голосом:
— Кого ищешь, красавица?
— Хозяина, кого же еще! Пастух поднялся с места.
— Я хозяин. На постой просишься — или только на ужин?
Лишь теперь она заметила, что он одет иначе, чем остальные: без шапки и без накидки, в одних холщовых штанах и рубахе, и в деревянных сандалиях на босу ногу… Лет пятьдесят на вид, седоусый, улыбающийся. Крючковатый нос, густые черные брови, от глаз лучиками разбегаются морщинки. Судя по виду, постояльцев во сне резать не станет…
Соня улыбнулась ему в ответ, подходя чуть ближе.
— А что, обязательно надо выбирать? Или можно получить и то, и другое разом?
Немудреную шутку подвыпившая компания оценила, разразилась хохотом, повторяя на все лады. И Сонино сердце невольно смягчилось при виде их детской радости. Может, не такой уж он и скверный, этот городишко…
Хозяин постоялого двора широко ухмыльнулся щербатым ртом:
— Получишь все, за что сможешь заплатить.
— За этим дело не станет. А чем покормишь?
Смуглый лоб пошел складками. Длинный нос вытянулся, принюхиваясь.
— Не, не готово пока, — наконец вынес седоусый свой приговор. — Мясо мы в углях печем. Ардаут принес. — Он ткнул пальцем в гордо расправившего плечи соседа. — Только еще чуть подождать придется.
— Договорились. Я пока лошадь почищу. Воды где взять?
— Да там, в конюшне и возьми…
Хозяин вновь взялся за кружку. Как видно, мысль о том, что гостья будет сама заниматься своей лошадью, ничуть его не взволновала. Равно как и то, что все съестное на вечер принесли его же гости. Интересно, это у них в порядке вещей — или просто ей так повезло?
Качая головой, Соня вернулась в конюшню. Впрочем, сердиться сил уже не было…
Гнедая встретила ее радостным ржанием. Оба жеребца подозрительно жались к стенам: должно быть, попытались проявить нежные чувства и получили законный отпор. Это Соне в Подружке особенно нравилось. Еще ни разу та не взглянула на другого коня иначе как с неприязнью и высокомерием, ни с кем не сводя дружбы, ни с кем никогда не заигрывая. Ей, похоже, вполне хватало общества хозяйки и своего собственного.
Распаковав одну из седельных сумок, Соня достала скребницу и принялась за работу. Сперва ослабить подпругу и чуть приподнять седло — пусть спина у лошади понемногу остынет. А то ведь потная — враз простудится. Затем снять узду, проверить, не натерла ли гнедая губы.
Она сходила за водой: у самых дверей, и правда, нашлось деревянное ведро, полное почти до краев. Сняла остальную упряжь, предусмотрительно отставив подальше. А то у Подружки была скверная привычка — тереться о седло потной мордой. Оно, понятно — чешется… но совесть все же иметь надо! Так она и сказала кобыле. Та оскалила желтые зубы: поняла, что над ней смеются.
Аккуратно и тщательно Соня прошлась по влажным бокам скребницей, счищая пот и грязь,
Проверила копыта, выковыривая попавшие камешки. Подковы пока в порядке, слава Небесам. В этом захолустье она бы никакому кузнецу не доверилась!
Потом пришел черед воды. Затем — вытереть насухо пригоршней соломы… Соня отступила на шаг, любуясь лоснящейся гнедой. Просто заглядение!
Интересно, а корм засыпать гости тоже должны сами? Соня огляделась по сторонам, но ясли были пусты, и никаких запасов что-то было не углядеть. Но тут за дверью конюшни послышались шаги. Хозяин.
— Я так подумал… то есть — парни сказали… — Язык у него слегка заплетался. — Лошадки-то, небось кушать хотят. Вот и Вентара жеребчик голодный… Он потрепал по холке одного из жеребцов. — И Ардаут тоже говорит — иди, покорми…
Он глубоко задумался, переводя затуманенный взгляд с одной лошади на другую, словно размышляя, так ли уж они голодны, как утверждали их владельцы, и не потерпят ли еще денек…
— Правильно они тебе сказали. Давай помогу. Где тут у тебя что?
«Что» оказалось за боковой дверью, открыть которую седоусому стоило огромных трудов, так что в конце концов девушке пришлось взять бразды правления в свои руки. С ее помощью и вопреки всем усилиям хозяина лошади получили по полной порции овса и довольно захрупали, не обращая больше на людей никакого внимания.
В обеденном зале, по счастью, перекрывая остальные запахи, стоял аромат жареной баранины и трав. Не дожидаясь приглашения, девушка подсела к пирующим пастухам, ясно понимая, что, стоит ей устроиться отдельно, как на ужин можно будет махнуть рукой. Забрав себе щедрую порцию мяса и полкувшина вина, она отодвинулась на другой конец стола и, довольная, принялась за еду.
Горцы продолжали что-то громогласно рассказывать, перебивая и не слушая друг дружку, но Соня уже настолько привыкла к раскатам их голосов, что ни на что уже не обращала внимания. Как вдруг вздрогнула, поняв, что обращаются к ней:
— Эй, красотка, заснула, что ли? Она подняла голову.
— Чего вам?
— Откуда едешь-то? Соня пожала плечами:
— С Заката.
— Ишь ты… А не врешь? Перевал-то закрыт. Шесть одинаковых черноглазых, смуглых лиц
смотрели на нее беззлобно и с интересом, как на забавного зверька. Как видно, обсудили уже все доступные темы — погоду этой зимой, прошлым летом и за два года до того — и решили поискать иных развлечений. В обычное время Соня бы оборвала их вежливо, либо не слишком… по настроению. Но сейчас она была рада возможности немного поболтать и заодно разузнать, что тут вообще творится. Ей не доводилось бывать в этих краях уже несколько зим.
— Кому закрыт, а кому и нет… Или сами не знаете? Соль вам разве не из Заморы везут?
Это было ее догадкой, но девушка говорила уверенно. Пошлины на соль в Туране за последнее время возросли неимоверно, и бедняки давно забыли ее вкус. А здесь, она заметила, мясо было посолено изрядно.
Пастухи хитро заухмылялись, пьяно подмигивая Соне: поняли, мол, что свой человек. Всякое стеснение тут же ушло, ей усиленно принялись подливать вина.
— А чего в наших краях ищешь?
Соня задумалась. Наемников мирный люд побаивался, а пугать архаримцев ей совсем не хотелось. На такой случай у нее давно было готово расхожее объяснение:
— Знахарка я. Брожу по городам и весям, учусь.
— Знахарка, говоришь? Это дело. — Пастухи одобрительно закивали. Знахарей здесь ценили, хотя и сторонились слегка, как любых ученых людей. Оставалось надеяться только, что никто из них не примется жаловаться на какие-то свои болячки, — хотя Соня была уверена, что, в случае чего, не ударит в грязь лицом. В травах она все же кое-что смыслила.
