Илона Эндрюс - Хранительница врат (ЛП)
Соседские собаки нормально относились к Шону в его человеческой форме. А вот Шон-волк пугал их до безумия. Мне говорили, что выброс феромона прекращается в течение, примерно, пятнадцати минут со времени трансформации, но они оставили стойкий след. Шон недавно обернулся. Я прикинула, что его запах будет стойким, и моя догадка подтвердилась. Это его феромоны так напугали собак, что они отказались идти по его следу, а так как и мой путь пролегал в том же направлении, то и по нему они отказывались идти. Без следа крови или запаха, ни у кого не было причин связать отель или меня со следами от когтей на двери дома в нескольких улицах отсюда.
Словно по команде, офицер Мараис повернулся и посмотрел прямо на нас.
— Он что-то подозревает, — заметила Калдения.
— У него нет доказательств.
— Если он станет проблемой, я могу его съесть. Выглядит аппетитно.
В принципе, в этом не было ничего страшного. Но…
— Спасибо, но в этом нет необходимости.
Калдения улыбнулась.
— Ты удивишься, узнав, как трудно избавиться от тела человека. Я думаю, он весит приблизительно сто семьдесят фунтов? Это много мяса. Мы могли бы его заморозить. Он меня прокормит, по крайней мере три месяца.
Он был также счастливым мужем и отцом двоих девчушек. Я погуглила его после нашей первой встречи и нашла блог его жены. Она работала врачом и любила вязать.
— Мне нужно уехать, — сказала я. — Постараюсь вернуться сегодня до полуночи. Пожалуйста, не выходи.
— Не выйду. У меня новая книжка Элоизы Джеймс, она составит мне компанию.
Через десять минут мой рюкзак был собран. Я вернулась в прихожую.
Дом заскрипел.
— Вернусь сегодня, — я погладила стену. — Не волнуйся. Протокол Безопасность через шестьдесят секунд.
Я погладила Чудовище, схватила ключи и вышла на улицу. Ши-тцу тихо заскулила.
— Охраняй дом. Ему возможно понадобиться помощь. Я скоро вернусь.
Я вывела машину из гаража и ждала в течении нескольких минут на улице, ведя обратный отчет. Пять, четыре, три, два…. один.
Дом лязгнул. Снаружи ничего не изменилось, но я знала, что внутри за шторами на окнах закрылись ставни. На обе двери, просматриваемые с улицы, поставлены засовы, и обе они заперты, две других, менее видных двери, полностью растворились в стенах. Отель стал крепостью, которая защитит себя и запишет все нарушения в мое отсутствие.
На полной скорости добраться до Далласа, нанести визит, вернуться. Не задерживаться. Я поехала вниз по улице. Чем скорее туда приеду, тем скорее вернусь.
Глава 4
Передо мной расстилалась трасса I-45, плоская полоса асфальта с двух сторон, огражденная невысокими деревцами, — мескитами, ясенем и дубами.
Мой отец родился в то время, когда лошадь считали самым быстрым транспортом на свете. И каждый раз, когда он садился в автомобиль, начиналось, как любовно называла это моя мама, шоу Джерарда. Перед поездкой, он садился и замирал неподвижно в кресле, держась за ручку двери побелевшими пальцами, его лицо бледнело, напрягалось в мрачной решимости, а глаза были широко раскрыты.
Так продолжалось, пока мы не выезжали на трассу, тогда он начинал указывать на проезжающие машины и опасности на дороге тихим угрожающим голосом. При смене полос он закрывал глаза и обхватывал себя руками. Если приходилось останавливаться на светофоре, и при этом другой автомобиль обгонял нас, он вытягивал руки перед собой, а иногда и перед мамой, пытаясь защитить ее при остановке. Однажды мы были на дороге, и огромный грузовик сделал резкий вираж. Папа крикнул: "Боже, Хелен, разворачивай лошадей!", а потом до конца дня стыдился сам себя.
Однажды у меня была учительница, которая дико боялась летать на самолетах. Она рассказывала мне, что каждый раз, ступая на трап, она была полностью уверена, что умрет. Она сделала папку с черепом и перекрещенными костями на обложке, с завещанием и страхованием жизни, и оставляла ее на виду у своей семьи, которой не пришлось бы в случае ее смерти долго искать нужную информацию. Мой отец, самый смелый человек, которого я знала, придерживался такой же точки зрения: каждый раз садясь в машину, он был уверен, что он (а также мама и я, что было для него еще хуже) может не пережить поездку. Каждое авто-путешествие было как предсмертное состояние.
Несмотря на это, мама как-то обучила его вождению. Очень редко, когда не было другого выхода, он садился за руль и ехал по тихой улочке около полутора миль до продуктового и заправки. Нам не разрешалось с ним ехать, потому что он отказывался брать на себя ответственность за нашу смерть. Он никогда не ездил быстрее тридцати пяти миль в час. При возвращении, папа, нагруженный продуктами, парковал машину на проезде к дому, выходил и лежал на траве минут десять, глядя на небо. Иногда я выходила полежать рядом. Мы смотрели на небо, а деревья шуршали над нами, и мы были счастливы что живы.
Я так скучала по ним обоим. Я их найду. Кто-нибудь где-нибудь должен хоть что-то о них знать. Однажды этот кто-то войдет в мой отель, увидит их фото на стене, и тогда и я увижу узнавание на его лице. А потом я найду своих родителей.
Мой навигатор включился, и голос Дарта Вейдера приказал съехать на ближайшем повороте. Десять минут спустя, свернув "на темную сторону", я припарковалась у огромного дома. Он притаился в глубине улицы, за высокими стройными пальмами и акациями, я почти не заметила персикового цвета стены и терракотовую черепицу крыши. Петляющая дорожка вела по газону к дому.
Я перешла улицу и остановилась у дорожки. По коже пробежали мурашки. Мелкие волоски на руках поднялись. Я стояла у границы другого отеля.
Я сделала шаг вперед. Магия волнами окутала меня. Я обхватила себя руками и спокойно стояла в ожидании. Если владелец не захочет моего присутствия, он сообщит. К моему отцу хорошо относились, потому что до того, как стать хранителем, он был гостем и выбрал рискнуть жизнью, чтобы спасти владельца отеля. Это стоило ему несколько веков заключения и одиночества. Но с этим, он и врагов приобрел. Если повезет, то мистер Родригес не из последних.
Тишина затянулась. Птицы стрекотали на деревьях надо мной. Прошла минута. Достаточно долго. И так как никто не подошел, чтобы меня прогнать, должно быть, я могу войти.
Я ступила на дорожку. Слегка влажный воздух был свеж и чист. Дорожка свернула, и я увидела источник влажности, — мелкий прудик изгибался прямо в центре отделанного красивой плиткой двора.
Рыже-белые декоративные карпы медленно плавали в зеленой воде площадью около фута. Вокруг пруда раскинулись пышные клумбы: ярко-красные и желтые цветы пушницы с огромными листьями, мелкие фиолетовые и алые грозди вербены, золотисто-солнечные звездочки маргариток. Приземистые пальмы и необычно подстриженный бухарник бросали тень на старые деревянные скамейки с резными металлическими спинками. За двориком извивался дом, двухэтажное полукруглое строение с нишами, изысканными колоннами на затененных балкончиках, арками и деревянными проемами.
