Алана Инош - Под маской Джокера
Погожим майским днём, проведя все свои пары, Нелли вышла за чугунную ограду, но не пошла на остановку автобуса, а неторопливо зашагала по тротуару, щурясь от тёплых игольчатых лучей солнца. В городе царила сушь, ветер поднимал клубы пыли, гнал по асфальту мусор и трепал полы расстёгнутого плаща Нелли; дойдя до первого светофора, она услышала знакомый ироничный голос:
– Что-то вы сегодня одиннадцатым маршрутом, Нелли Вячеславовна.
С ней поравнялась Ира, небрежно неся рюкзак на одном плече. Нелли с натугой извлекла из своих разморённых солнцем извилин значение этого выражения – «одиннадцатый маршрут».
– Да, пешочком решила прогуляться… В пару магазинов по дороге заскочить надо, – ответила она.
К блеску пирсинга присоединились прохладные искорки в глубине тёмных глаз Иры.
– Давайте, поднесу ваш портфель, – предложила девушка.
– Что вы, не стоит, – вежливо отказалась Нелли, хотя вес книг, взятых из библиотеки, оттягивал ей руку.
– Да ладно, мне всё равно делать нечего – гулять идти собиралась, – усмехнулась Ира.
Портфель стал легче – это рука девушки крепко взялась за его ручку и подняла.
– Спасибо, – улыбнулась Нелли. И, чтобы отыграться за своё смущение, спросила: – Ирина, почему вас не было на предыдущих моих парах, во вторник и четверг?
Но эту студентку смутить было не так-то просто. Щурясь в сторону, она со своей обычной насмешливостью проронила:
– Ну… болела, типа.
– Справки от врача, конечно, нет? – Вопрос прозвучал риторически, ответа Нелли и не ждала.
– Да так, сама отлежалась, – хмыкнула Ира.
Солнце припекало, и Нелли диву давалась, как ногам девушки не жарко в этих тяжёлых ботинках.
– Во времена моей учёбы был у нас преподаватель, Владимир Тимофеевич Кушнарёв, – вспомнила она. – Ух и строгий был дяденька!… Мы все перед ним трепетали. Ваш курс его, конечно, не застал: сейчас он уже старенький совсем, болеет. Не преподаёт больше, но работает – статьи, монографии, учебники пишет. Кстати, в этом году его учебник по стилистике к нам в библиотеку привезли. Стилистику он тогда у нас и вёл – и лекции, и практические, а в нашей подгруппе ещё и ПУиПР на первом курсе. Мы к нему свеженькими, непугаными попали, бывшими школьниками желторотыми. Вот попали так попали! – Нелли засмеялась своим воспоминаниям. – Так вот, он говорил: «Единственная уважительная причина для пропуска занятия – смерть!» О как. Так что все ваши отмазки «типа болел» с ним бы не прокатили. Всё пропущенное в персональном порядке до пар сдавать пришлось бы. К семи утра приходить и сдавать. Пока все хвосты не сдашь, к экзамену не допустит. Ежедневничек даже вёл, где у него все наши «грехи» были записаны…
– Фигасе, – фыркнула Ира. – Ему делать, что ли, нечего было – в такую рань в универ переться?
– Одинокий он был – супруга умерла, дети и внуки выросли… Можно сказать, жил на работе до недавнего времени. Сейчас уже не может – как-никак, девяносто лет человеку. Я вас ещё жалею, а дедушка Кушнарёв три шкуры спустил бы! – Посмеиваясь, Нелли искоса глянула на Иру: кажется, рассказ о суровом преподе произвёл на девушку впечатление.
– Нда, ну и дедок, хе-хе!… – Ира переложила портфель в другую руку, а свободной встряхнула. На пальцах отпечатались бело-розовые полоски.
– Не знаю, как мои однокурсники, а я по прошествии лет ему благодарна, – сказала Нелли. – Жёсткий, конечно, был, но умел знания в головы на всю жизнь вкладывать. Это тогда мы его боялись, исподтишка бухтели и жаловались на свою судьбу, а теперь уже с каким-то теплом всё это вспоминаешь… Смешно даже. А знания в голове как на каменных скрижалях высечены. Сейчас у нас на факультете уже нет таких, как он…
– И слава Богу, наверно, – крякнула Ира, снова меняя руку: тяжеловатым оказался груз науки в портфеле.
– Ну почему «слава Богу»? Мне кажется, жаль. – Нелли поправила сползающий со вспотевшего плеча плащ, расстегнула вторую верхнюю пуговицу блузки. – Так что не бурчите, если вас преподаватели прижимают – впоследствии ещё оцените качество своих знаний.
– А мне нравится, как вы нас учите, – прямолинейно заявила Ира, колко блестя глазами. – Я бы другого препода не хотела. Уфф… Как вы каждый день такие кирпичи таскаете, Нелли Вячеславовна?!
– Без муки нет науки, – засмеялась Нелли. – Нет, не каждый день, конечно. Это я сегодня из библиотеки много всего набрала, чтоб дома поработать.
– Сейчас же все учебники можно в интернете найти, – заметила девушка. – Ни к чему тяжести таскать.
– Почти все, – уточнила Нелли. – Кое-чего я там не нашла, вот и пришлось пользоваться услугами старой доброй «бумажной» библиотеки.
Некоторое время они шагали молча. Уютный скверик с лавочками манил присесть в ещё совсем прозрачной тени деревьев, покрытых первым зелёным пухом, уличное кафе под тентом предлагало пиво в ассортименте и скверный растворимый кофе из пакетиков «три в одном»…
– Я слышала что-то про языковой лагерь в Америке, в который от нашего универа можно поехать, – нарушила молчание студентка. – Как там с этим дело обстоит?
– Да, на каникулах после четвёртого курса ребята ездят, – кивнула Нелли. – Работают там кем-то типа вожатых. И языковая практика, и подработка.
– Только после четвёртого? А раньше нельзя? Просто мне хотелось бы съездить.
Нелли задумалась.
– Не знаю… Обычно берут только студентов старших курсов, но ты у нас девушка одарённая. Я попробую разузнать, Ир, но не гарантирую положительного ответа.
– Было бы здорово съездить. Я туда вообще на ПМЖ хотела бы.
– А что тебя привлекает в Америке?
– Ну… там общество толерантнее. Да и вообще всё как-то цивилизованнее, что ли.
«Гей-радар» снова подал сигнал – теперь уже несомненный. Они так увлеклись беседой о трудностях эмиграции, об американском образе жизни и различиях в менталитете народов, что Нелли чуть не прошла мимо магазина, где она по своей привычке к бережливости обычно покупала недорогой отечественный трикотаж.
– Ну, вот сюда мне и надо зайти. Не хочу заставлять тебя ждать… Спасибо, что поднесла мою «авоську».
Улыбка Нелли отразилась в глазах Иры задумчивым отблеском.
– Да не за что… Могу и с вами зайти – может, и себе что-нибудь присмотрю. Какой-нибудь топик там или майку.
Две продавщицы постбальзаковского возраста стали похожи на крабов с глазами на стебельках, когда в их царство хлопковых трусов пятьдесят четвёртого размера и халатов пятьдесят шестого вошла девушка… нет, по их мнению, не девушка, а непонятное существо с железяками в брови и нижней губе, с разноцветными волосами, в мешковатых штанах и ужасных солдафонских ботинках. Их пальцы так и подёргивались – видимо, от желания начать креститься и бормотать: «Свят! Свят! Свят!» Нелли, с их точки зрения, куда больше соответствовала классическому облику нормальной женщины: сияющие светло-русые волосы, уложенные в аккуратную причёску, длинный бежевый тренч, под ним – строгая белая блуза с маленьким шёлковым шейным платком и чёрная юбка-карандаш, на ногах – туфли-лодочки цвета nude. К её образу очень подошёл бы объёмистый интеллигентский портфель, от которого так и веяло старой доброй советской эпохой, в которую эти дамы родились и выросли… А вот и он, только почему-то в руках у несуразного создания с пирсингом, которое расхаживало по их респектабельному магазину и насмешливо рассматривало вышеупомянутые огромные женские трусы и халаты.
