Сергей Ковалев - Блюз черной вдовы
Она заказала коктейль из молока с ромом и принялась сосредоточенно слизывать капельки с края бокала. Заметив мой взгляд, хмыкнула и взялась за трубочку.
— Дурацкая привычка.
Я промолчал.
Ритара переждала бурю аплодисментов и запела новую песню. Little Queen of Spades. Похоже, у Ритары сегодня минорное настроение. Да и не только у нее.
— Обычному человеку трудно представить, что такое быть оборотнем, — после недолгого молчания произнесла Рысь. — Да и необычному… Мы постоянно балансируем на грани между человеком и животным. Человеческая часть тянет в одну сторону, звериная — в другую. И звериная часть сильнее, зверем быть и проще, и приятнее. Захотела есть — выследила добычу, прыгнула на спину, вонзила клыки… Что такое кровь только что убитой добычи — ты ведь этого не знаешь, а я не смогу объяснить. Захотела спать — нашла нору или гнездо, или просто развилку на дереве, свернулась и спишь себе. Никаких забот, никаких мыслей о будущем, никаких тревог…
— Но оборотни остаются людьми.
— На самом деле, многие не возвращаются из леса. Просто об этом не любят говорить. Люди ведь тоже не любят говорить о самоубийцах.
— Это разные вещи.
— Тоже самое, поверь. Ты отказываешься от разума, от своей личности. Тело с куцым сознанием зверя остается жить, но это уже совсем другое существо. Самоубийство, как ни крути.
— Ну, Отбой кто угодно, только не самоубийца!
Рысь мельком взглянула на Отбоя. Оборотень уселся перед сценой прямо на пол и не сводил с Ритары глаз.
— Всем кажется, что он очень сильный. Мне когда-то тоже так казалось. Я подумала, что его силы хватит удерживать нас обоих. Я хотела оторваться от семьи. Чтобы не жить как они, чтобы не было соблазна. Ты знаешь почему мало таких как я? Рысей, тигров, медведей? Мы чаще не возвращаемся. В стае проще оставаться человеком. Только Отбой на самом-то деле слабый… его сила как раз в его слабости, в том, что он легко выпускает своего зверя. Он даже когда в человеческой форме чаще всего ведет себя как волк.
— Поэтому он и побеждает.
— Да. Но ему все труднее возвращаться. Да он и не особо-то старается. И это мне приходиться держать нас обоих. Когда начались проблемы, Отбой сильно сдал. Он умеет справляться со знакомой ситуацией — когда достаточно показать клыки, ударить, вцепиться в горло. Но сейчас он ничего не может сделать, и это его совсем раздавило.
— Я поговорю с Ивором…
— Не знаю, есть ли в этом смысл. Не знаю даже, хочу ли я, чтобы этих проблем не стало. То есть, хочу, конечно, но… я не знаю, что мне делать. Я устала держать двоих, а Отбой — он ведь не изменится. Он не хочет меняться. Я так устала…
По щеке Рыси скатилась слезинка и канула в недопитом коктейле. Девушка закусила губу. Я машинально потянулся, что бы погладить ее, но вовремя остановился и, чувствуя неловкость, вернул руку на стойку. Рысь благодарно кивнула.
— Эй! Какого черта?!
Между нами возникла разноцветная всклокоченная шевелюра. Женька гневно воззрилась на меня.
— Ты чо ей сделал?!
— Я?!
— А кто?! — подбоченилась девчонка. — Я на пять минут отошла, возвращаюсь, а Рысь в слезах! Ты ее обидел!
Не давая мне шанса объясниться, Женька обняла Рысь за плечи и зашептала той на ухо что-то успокаивающее. Это, как и следовало ожидать, эффект возымело совершенно противоположный. У Рыси из глаз слезы хлынули уже ручьями, она вывернулась из Женькиных объятий, бегом бросилась к выходу и исчезла за дверью.
Женька повернулась ко мне. Выражение лица девчонки и упертые в бока руки не сулили ничего хорошего. Меня спас Петрос.
— Сплошные огорчения с этими оборотнями, — неспешно протирая бокал салфеткой, произнес гигант. — Уж больно кровь горячая.
— Кто бы говорил, — хмыкнул я.
— Это было фигуральное выражение, — возразил Петрос. — Как человек образованный, ты должен знать, что такое метафора. Конечно, кровь белковых существ формально не такая горячая, как магма в моих жилах. Но эмоции вы испытываете гораздо интенсивнее. Ни одна девушка моего племени не потеряет голову из-за ссоры с парнем.
Рассудительная неспешная речь Петроса как и весь его основательный вид подействовали на Женьку лучше любых моих оправданий. Девчонка уселась за стойку и, уткнувшись подбородком в кулаки, состроила жалобную физиономию.
— Значит, Рысь с Отбоем поругалась? Из-за чего?
— На самом деле они не то чтобы поругались, — пояснил я. — Отбой уже дошел до состояния, в котором мало что воспринимает, так что поругаться с ним трудно. Из-за этого его состояния Рысь и расстроилась.
Женька взглянула на оборотня, так и сидящего на полу у сцены, и вздохнула.
— Я ее понимаю. Он, конечно, круто выглядит, особенно в обтягивающей футболке. Но мозгов у него, похоже, меньше чем у Паштета.
— Паштет умный! — вступился я за нашего конторского кота.
— Ну, я же и говорю, что меньше, — не стала спорить Женька. — Я его когда в первый раз увидела, позавидовала Рыське. Думала, вот же везет некоторым! Симпатичный, мускулистый, да еще и блондин… А потом присмотрелась — не-е-е, такого счастья мне даром не надо! Он же натуральный гопник. С ним и поговорить не о чем.
— Ну почему же не о чем, — вступился я за оборотня. — Он хорошо разбирается в мотоциклах. Гораздо лучше меня.
— Господи, Вик… — Женька картинно схватилась за голову. — Кому из нас девятнадцать лет?! Мотоциклы! Подумать только!
"Вот-вот, — проявила женскую солидарность Хайша. — Мотоциклы, детективы, драки… Фокс, пора бы уже повзрослеть!"
"Я, вообще-то, сто лет не дрался!" — обиделся я.
"Ну, сейчас у тебя появится возможность это упущение исправить".
Я обернулся как раз, чтобы увидеть драку, так сказать, в самом ее зародыше.
Этого мага я несколько раз видел в баре и раньше, общаться мы не общались, но физиономия у него была настолько неприятная, что невольно запомнилась. Такие лица созданы, кажется, специально, что бы соблазнять добрых людей их слегка отрихтовать. То есть, я и сам понимаю, что люди, в общем-то, не равны. И никто не заставляет тебя любить или хотя бы уважать человека, если ты этого сам не хочешь. Скажу крамольную вещь — можно даже считать себя лучше других, но это опасная иллюзия и однажды может привести к болезненному разочарованию. При этом — замечу особо — чем активнее человек демонстрирует окружающим свое превосходство, тем раньше и болезненнее наступит разочарование.
Так вот, физиономия этого конкретного мага отражала его полнейшую уверенность в своем превосходстве. Это одутловатое лицо, из-за едва заметного подбородка и высоких залысин напоминавшее кабачок, просто-таки излучало презрение к окружающему сброду. Каждый раз, когда я видел в баре этого мага, мне хотелось его спросить — зачем бедолага мучает себя и раз за разом возвращается сюда? Мне мешало врожденное чувство такта и то, что Петрос с Саргисом не одобряют драки в своем заведении.
