Сергей Житомирский - Будь проклята Атлантида!
Строп рассказал о нападении Севза и дальнейших событиях. Наместник задал несколько коротких вопросов и подозвал Держащего меч. Тот развернул карту, начальники Керба стали совещаться, иногда советуясь со Стропом. Письмо Севза рассмешило их, конечно, они не верили ни единому слову самозванца. Но бахвальство мятежника не много добавляло к тому, что они узнали бы и от Улунга. Главным было то, что Севз появился в земле гиев, а оттуда было не так уж много дорог, по которым он мог пойти. Северный путь к Анжиеру шел через единственный перевал Ван. Южную дорогу в землю коттов и тропу Харнов над Стиксом стерег Керб.
— Усилим охрану перевала, — заключил наместник. — Пошли два отряда, — обернулся он к Державшему. — Первый засядет на подступах, второй на гребне. Когда Севз пройдет засаду, мы оседлаем проход с двух сторон и схватим за горло, как змею. А вы, принесшие весть, пройдете с войском до перевала, а оттуда отправитесь в Анжиер и дадите отчет о том, что было на Оленьей.
В середине дня войско повстанцев достигло заросшей соснами лощины. Проводник сказал, что совсем близко за холмом стоит Керб. Расположились на отдых. Было запрещено жечь костры и громко разговаривать.
Воины подкреплялись холодным мясом, вожди слушали Акеана. Атлантская одежда висела на нем клочьями, из сапог торчали пальцы.
— Керб стоит на северном берегу Стикса, — объяснял он. — Стены крепости составляют треугольник с воротами в каждом углу. Восточные ворота командуют приморской дорогой, северные — путем к перевалам в землю ибров, западные — верхней тропой через перешеек. По ней харны возвращаются после страшного плавания. Есть еще подземный ход, но в крепости он закрыт тяжелым щитом, который поднимают стражи в Главной башне. Стены высотой в три человека сложены из грубо обтесанных камней. Да, взобраться можно бы, но стражи собьют смельчаков стрелами. Ворота? Акеан с готовностью стал описывать их устройство. Проем в стене закрыт щитом из кедровых бревен. Его нижние углы выступающими концами вставлены в отверстия стены, а к верхним прикреплены ремни из кожи носорога. Когда надо открыть ворота, стражи в башне поворачивают деревянные круги с зубцами, и щит медленно опускается, образуя мост через ров.
Севз хмурился, мало что поняв из описания подъемного механизма. Зато Бронт мигом уловил главное:
— Значит, если перерезать ремни, щит упадет сам?
— Вот, вот! — закивал Акеан. — Как остра твоя мысль! И такого воителя глупец Хроан загнал в жалкий Тарр!
Севз еще больше нахмурился, он не любил, когда при нем хвалили других.
— Хватит болтовни! Значит, ночью подкрадываемся, на рассвете нападаем. Но кто-то должен влезть первым — резать ремни.
— Пошли пеласгов! — сказал Посдеон. — Они в бурю забираются на корабельные мачты.
— Гии как козлы лазят по отвесным скалам, — сказала Гезд.
— Япты влезают на самые высокие деревья, — вставила Даметра, — чтобы отыскать путь в лесу.
— Ха! — крикнул Айд. — Ваши деревья полны сучьев, а южные котты залезают на дерево с голым гладким стволом!
— Но ваши черные, большие тела будут на рассвете видны всем, — усмехнулась жрица, — а маленькие япты…
Краем уха слушая вождей, Севз одновременно пытался уловить тот дивный голос изнутри, что не только сулил ему божественную власть над миром, но и подсказывал смелые, верные решения. При словах Даметры Севз вздрогнул и впился глазами в черного Айда.
— На рассвете? — переспросил он. — А зачем ждать рассвета!
Три десятка нагих негров с мечами, завернутыми в шкуры, бесшумно вышли из лагеря. Через несколько шагов их тела слились с ночью. Немного погодя выступили конные борейцы и котты, гии на оленях. Копыта животных были обмотаны шкурами. Оолы, впереди которых плелся Акеан, ушли вправо, к подземному ходу. Остальные пешие отряды — либов, яптов, пеласгов — следовали за конными.
Гии притаились на кромке леса у восточных ворот. Ожидание битвы было томительным. Ор то ощупывал стрелы и топорик за поясом, то пытался разглядеть стражей на угловатой скале башни. Над горами на востоке темная шкура неба начинала чуть заметно редеть.
Вдруг, от северного угла крепости донесся гул.
Может быть, это отвлекло дозорных восточной башни на тот единственный миг, которого ждали затаившиеся под ней котты: не прошло вздоха, как грохнуло совсем близко, и в черной стене впереди возник просвет. В мелькании ветвистых рогов, приглушенном стуке копыт гии молча рванулись к воротам. Тревожно крикнул страж на стене, вспыхнули факелы… Теперь можно было не скрываться. Протяжный боевой клич взлетел над атакующими. Ему ответили бореи от северных ворот, сзади подхлестнули гортанные крики пеласгов… В разноголосом крике едва слышно было, как рухнул третий щит.
Плясун был хороший олень, и Ор одним из первых влетел в проем. Несколько стрел свистнуло мимо. Целясь на огонь факела, он спустил тетиву, услышал вскрик и, ободренный первой удачей, поскакал навстречу фигурам, выбегающим из-за угла бревенчатого дома. Одного врага он сбил оленем, другой взмахнул мечом, но лишь срубил кусок рога задравшему голову Плясуну. Ор выхватил топорик, но тоже промахнулся и проскочил вперед.
— К Главной башне! — крикнул Гонд.
Сонные атланты и харны не могли понять, где враги, сколько их. Севз с борейцами первым пробился к центральной площади. Быстро светало, и можно было оценить ход боя. На стенах не осталось ни одного врага. Несколько групп харнов, окруженных между домами, сдались. Большинство уцелевших воинов и плотовщиков отступало к центральной башне, медленно втягиваясь в ее узкие двери. Сверху в нападающих летели стрелы. Из одной бойницы высунулась трубка с горящим впереди факелом, и струя пылающей жидкости полоснула по нескольким бородатым. Двое покатились, сдирая горящую одежду, остальные, хватаясь за обожженные места, в ужасе отхлынули.
— Бейте по окнам! — крикнул Севз.
На площадь верхом ворвалась Гезд и с криком: «Духи Огня не враги гиям!» — помчалась к двери. Следом, кто верхом, кто спешась, бросились воины.
Но ни одно копье не встретило нападающих. В нижнем зале башни горела нефть, разлившаяся из меха с глиняной трубкой на конце. Посреди пола зияло отверстие с приподнятым над ним бревенчатым щитом. Несколько гиев кинулось к люку, но Севз со смехом крикнул:
— Не надо! Там уже ждут! — и, шагая через две ступеньки, стал подниматься на верхний ярус башни. Вслед затопали воины. Толкнув дверь, Севз уставился на малорослого атланта в алом плаще, стоявшего у окна с голубем в руках. Тот поднял на вошедших плоское лицо с узкими щелями глаз и одновременно кинул голубя в окно.
