Павел Кошик - Кроваво-Черный
– Да иди ты, придурошный! – я решил ответить на пощечину столь же шутливым ударом в живот. К моему удивлению этот тычок совсем не рассмешил Джонни. Он согнулся пополам, и пиво из его рта вылилось на землю.
– Чего творишь, дебил! – заорал он в ярости и оттолкнул меня. – Я же в шутку!
– Да ладно тебе, Джонни, я совсем легонечко! Чего такого? – в недоумении возразил я.
– Легонечко? Ты издеваешься? Ты мне чуть желудок не вывернул наизнанку!
– Ну, извини, я не хотел! Я ведь и, правда, легонько бил!
– Легонько? Это, по-твоему, легонько? – снова заорал он и, размахнувшись, ударил меня кулаком в живот.
С виду удар должен был получиться значительным, но я, к своему и всеобщему удивлению, не почувствовал ничего, кроме небольшого толчка. Джонни в изумлении уставился на меня. Несколько парней, стоявших рядом, чье внимание было привлечено криками, также с недоумением поглядывали то на меня, то на Джонни.
– Да что не так с тобой? – с искренним негодованием произнес он, развернулся и пошел от меня в сторону дома.
Я пожал плечами, постоял ещё немного на месте, допивая свое пиво, и отправился к Кристи.
– Намажешь меня кремом? – игриво спросила она, подавая мне тюбик солнцезащитного крема и легла на живот.
Я взял крем, выдавил добрую порцию на ладонь и принялся втирать его в спину Кристи. О, Боже! Какая же нежная у неё была кожа – гладкая, но одновременно бархатистая. Мой генитальный друг снова ощутил приток сил. Обама! Международный экономический кризис! Обострение ситуации в Сирии! Санкции против Северной Кореи!
– Готово! – едва ли не прокричал я и отдернул свои руки от столь желанной спины Кристи.
Она снова перевернулась и присела на шезлонге.
– А теперь моя очередь! Давай, поворачивайся ко мне спиной.
О, Боже! Теперь она будет трогать меня своими прелестными нежными ручками!?! Обама! Обама! Обама! Джозеф, мать его за ногу, Байден-младший! А это ещё кто такой? Мои попытки вспомнить ещё что-нибудь политическое и поэтому жутко несексуальное были прерваны встревоженным возгласом Кристи.
– Дорогой, у тебя вся спина обожжена! Как долго ты был на солнце? Мы всего минут пятнадцать как приехали! Когда ты успел так обгореть?
Я попытался посмотреть на свою спину, но у меня ничего не вышло. Взглянул на себя спереди – живот и грудь тоже покраснели. Я перевел взгляд на руки – они были ещё более красными. Пристально вгляделся в правое предплечье – такое ощущение, что кожа становилась все краснее и краснее с каждой секундой. Что за черт! Моя кожа обгорала на глазах, словно бы я держал руку над открытым огнем.
Меня снова отвлек голос Кристи:
– Никогда такого не видела! Пошли быстрее в дом! Она взяла меня за руку и потащила внутрь.
– Пойдем, найдем какое-нибудь тихое местечко. У меня где-то был восстанавливающий крем после загара – он должен тебе помочь!
Мы поднялись наверх и открыли дверь в первую же попавшуюся по дороге комнату. Это видимо была родительская спальная, и здесь на кровати, естественно, уже лежал Мэтт Сэрасон с одной из своих поклонниц. Судя по всему, он пытался засунуть свой язык прямиком ей в пищевод. Отвлеченный звуком открывшейся двери, он остановился на секунду, крикнул что-то оскорбительное в наш адрес и запустил тапкой в стену. Кристи поспешила закрыть дверь.
Следующая спальня, скорее всего самого Мэтта, была пока ещё свободна. Кристи усадила меня на кровать и начала рыться в своей объемной сумке, которою успела подхватить где-то по дороге. Она извлекла из недр сумки тюбик нежно-розового цвета и выдавила себе на ладонь густую бежевую субстанцию. Кристи растерла крем между ладонями и аккуратно прикоснулась к моей спине. В тот момент мне показалось, что это были не её нежные и ласковые руки, а два раскаленных утюга.
– Тебе не больно?
– Нет, – сквозь зубы процедил я.
Кристи принялась тщательно смазывать всю мою спину сверху донизу. Было чертовски больно. С таким же эффектом она могла отхлестать меня плеткой. В конце процедуры Кристи нежно подула мне на плечи, по-видимому пострадавшие больше всего.
– Теперь повернись ко мне лицом. Я повернулся.
– Да уж, спереди ты тоже весь обгорел. Знаешь, я слышала, что бывает аллергия на солнце. Может и у тебя такое?
Она вылила себе на ладони новую порцию крема и начала смазывать мою грудь. О, да! Старое доброе прикосновение раскаленного утюга!
– И все-таки тебе больно!
Я махнул рукой, как бы говоря «Да что вы, что вы! Со мной все в порядке», и попытался изобразить на лице что-то более расслабленное, нежели гримасу американского солдата, попавшего в плен к вьетнамским повстанцам, во время пытки с прижиганием сигаретным окурком.
– А если так?
Она приблизилась и начала нежно целовать меня в губы.
– Так гораздо лучше, – пробубнил я, не отрываясь от поцелуя.
Между тем её руки продолжали смазывать мое изможденное тело, и вот они уже очутились внизу живота. Черт с ней с болью! Черт с ней с политикой! Этот мелкий засранец не упустит такой возможности! Хватит метафор и аллегорий! Или как там это называется в литературе? Мой член стоял колом, и на этот раз уже некуда было бежать! Хорошо, что Кристи пока смотрит исключительно мне в глаза. Может быть, она и не заметит, а потом в комнату войдет сам Обама, и моя эрекция моментально пройдет.
Рука Кристи продолжала натирать кремом мой живот, и вдруг, внезапно, самым краешком ладони она задела мой член, судя по всему стремившийся прорвать трусы. О, чёрт! Чёрт! Чёрт! Мне показалось, что прямо сейчас мой детородный орган разорвет на части, а сам я сгорю со стыда. По телевидению всё время говорят о том, что современные подростки начинают заниматься сексом ещё в четырнадцать лет. Так вот я видимо был доисторическим подростком – я даже ни разу не видел в живую обнаженную грудь, не то чтобы соприкасаться своим членом с какими бы то ни было частями женского тела! С одной стороны, я безумно хотел секса, а с другой – столь же сильно боялся его! И я даже не знаю, чего в тот момент было во мне больше – желания или страха.
Осознав, что её рука наткнулась на что-то инородное, Кристи остановилась. Она отстранила от меня свое лицо и посмотрела вниз. Увидав мою эрекцию и осознав, что это такое, Кристи застыла в нерешительности. Теперь я понял, чего во мне было больше – безусловно страха! Я жутко испугался той неопределенности, что застыла в воздухе. Я надеялся, что Кристи обернет все происходящее в шутку, мы посмеемся вместе и сделаем вид, что ничего и не было. С другой стороны, крошечная часть моего разума очень хотела, чтобы то, что должно было произойти с минуты на минуту, было максимально похоже на сцену из порнофильма, коих, на данный момент, я успел посмотреть не меньше тысячи.
