Андрэ Нортон - Пояс из леопарда
Не раз повторял я себе вновь и вновь, что нечего было и надеяться, будто смогу купить его. Помимо прочего, в Кар До Пране не нашлось бы никого, к кому можно было бы обратиться с просьбой помочь приобрести такую ценную вещь. Хотя мне и предстояло стать законным наследником Лорда Эраха, но кошелька, в который можно было бы залезть, у меня ещё не было.
Три дня спустя наступил день моего рождения. Когда я жил с Леди Героиз и Урсиллой, празднований никаких не устраивали. Урсилла лишь колдовала немного, читала какой-нибудь заговор, а мать помогала ей, пытаясь наделить меня своей Силой, как они объясняли, для того, чтобы укрепить и защитить меня.
Но после того, как я перебрался в Башню Молодости, в такие дни устраивались особые церемонии, хотя моё присутствие при этом и не требовалось. Итак, тот день был как все остальные, если не считать того, что я стал ещё на один год старше и от меня требовалось ещё больше мудрости и силы.
Поэтому я очень удивился, получив записку, в которой говорилось, что Леди Элдрис настаивает на моём присутствии у себя по причине моего дня рождения. За день до этого в сопровождении Могхуса и вереницы служанок и всадников прибыла Тейни. Надевая самые лучшие одежды (на новом камзоле был вышит знак моего наследования), я размышлял, не надумали ли они объявить в этот день о нашей законной помолвке.
Стоял яркий полдень, когда я пересёк двор, чтобы попасть в другую Башню. Внутри было сумрачно, меня поджидала служанка со светильником в руках. Следуя за девушкой и вдыхая запах ароматизированной свечи, я взбирался по старым, скрипучим, износившимся лестницам в покои, где правила моя бабка, хотя воспоминания гнали меня выше, в ту часть, которая когда-то служила мне домом.
В комнате для ожидания окна и стены были завешены коврами с потускневшим рисунком. Если присмотреться, то там, то здесь можно было заметить морду причудливого животного или необычную фигурку — они мелькали в свете ламп, которых было много, причём некоторые висели на цепях.
Было душно. Я откинул полог ковра, чтобы впустить хоть немого свежего воздуха.
Леди Элдрис сидела в кресле с высокой спинкой между двумя высокими светильниками. В её толстых тёмных косах, ниспадавших ниже пояса, не было ни единой серебряной нити. Она встала и косы переплелись с золотыми цепями, украшенными зелёными и бледно-жёлтыми камнями. По праздничному случаю она тоже надела новое платье, закрывавшее её величавую фигуру с головы до ног. Единственный большой камень смотрел на меня, словно зелёный глаз, с диадемы, украшавшей её лоб.
Как и Пергвин, она не менялась с годами, а оставалась всё в том же зрелом возрасте. И хотя Леди Элдрис явно не проявляла страстного желания властвовать, подобно моей матери, в ней чувствовалась некая сила, сквозившая в каждом жесте.
Я, как и подобает в подобных случаях, опустился на колено и поцеловал бабушке руку — несмотря на жару в комнате, рука была удивительно прохладной. Хотя голова моя и была опущена, я в который уже раз ощутил, что она смотрит на меня не как на Могхуса, с удовлетворением, а с еле заметной неприязнью.
— Приветствую тебя, Кетан… — холодно произнесла она.
— Да пребудет с вами удача, солнце и долгие годы жизни, моя Леди, — ответил я, как и полагалось.
— Встань, мой мальчик. Дай посмотреть, насколько ты вырос за это время! — на этот раз в её голосе почувствовалась лёгкая теплота, означавшая, что к этой встрече она готовилась, а значит, что-то должно произойти.
Я поднялся. И заметил, что среди женщин в приёмной не было ни моей матери, ни Урсиллы. Зато присутствовала другая — Тейни.
Она словно являла собой молодую Леди Элдрис — именно такой, наверное, была её бабка много-много лет назад, когда Всадник-Оборотень опутал её колдовскими чарами. Высокая, в праздничном платье, довольно глухом, но намекавшем на плавные изгибы её тела — тела, вполне созревшего для замужества. Те же тёмные волосы, как у Леди Элдрис, но собранные в причудливую причёску при помощи гребней и шпилек с драгоценными камнями.
Насколько я помнил, черты её лица были такими же правильными. Но теперь у рта появилась еле заметная морщинка, а между тёмными бровями пролегла ранняя складка. Она вовсе не улыбалась, даже выглядела хмурой и, казалось, желала бы оказаться в этот момент где-нибудь в другом месте.
Я знал, как полагается себя вести в подобных случаях, но что-то внутри противилось установленному порядку. Однако, не имея выбора, я подошёл к ней и, стиснув ей руки, осторожно поцеловал в щёку. И почувствовал, как напружинилось её тело. Значит, она по-прежнему, как и много лет назад, терпеть меня не могла.
— Очень мило, — Тейни ничего не произнесла, даже имени в качестве приветствия. Слова принадлежали Леди Элдрис.
— Что ж, девочка моя, — обратилась она к Тейни. — Не так уж это и страшно. Он представительный юноша…
Это был далеко не комплимент в мой адрес. Я чувствовал их неприязнь ко мне, но в ответ не мог показать свои чувства. Помолвка — до чего же мрачная церемония! — ещё не свадьба. К этой мысли я склонялся в тот момент, когда во мне зрела уверенность, что Тейни никогда не станет моей женой. Нужно каким-то образом отвоевать себе свободу.
Леди Элдрис не ждала ответа ни от меня, ни от Тейни. Она опустила руки на колени и, расстегнув шёлковую сумочку, вынула из неё…
Леопардовый пояс! Стоило посмотреть на него вновь, как я почувствовал то же неистовое желание обладать им, как и в тот — первый — раз, когда увидел его впервые.
— Это, моя девочка, делается для твоего же будущего. Пояс образует собою некий круг, каким и должен стать ваш брак. Отдай же его своему будущему Лорду!
Тейни не торопилась брать пояс из рук Леди Элдрис. Боялась ли она, что тем самым ей не избежать своего будущего? Но она не посмела ослушаться.
Взяв пояс, она повернулась ко мне и произнесла тусклым скучным голосом:
— Мой Лорд, прими от меня символ нашего будущего союза.
Лишь краем уха я слышал, что она говорит. Главное — пояс. Да, я сдержал себя и не выхватил его из рук Тейни. Мне даже хватило благоразумия поблагодарить её и Леди Элдрис за подарок.
Тейни не удостоила меня ни ответом, ни кивком, и мои слова повисли в полной тишине. Я заметил, что Леди Элдрис усмехнулась.
— Смотри же, береги его, Кетан, — сказала она. — Это просто сокровище. А теперь можешь идти. Мы сделали всё, как полагается, к тому же я устала…
Её слова прозвучали так резко, что мне полагалось бы обидеться и рассердиться. Но, по правде говоря, в комнате было так жарко натоплено, что я с радостью покинул её, держа в руках приобретённое сокровище. Вернувшись к себе в комнату, я пробежался ладонью по меху, наслаждаясь его шелковистостью и теплом. И я не положил его в сундук, как праздничные одежды, а надел прямо на голое тело, под рубашку и куртку. В ту минуту ничего странного в своих действиях я не находил. Как будто так и полагалось носить пояс.
