Джеффри Лорд - Нефритовая страна
Блейд с некоторой тревогой спросил, можно ли доверять такому множеству прислужниц, но Лали успокоила его:
– Не бойся, они никому не скажут о тебе. Не осмелятся. Стоит мне сделать так, – она прищелкнула пальцами, – и любая из них расстанется с головой.
Разведчик кивнул; он все больше склонялся к мнению, что головы в Кате были весьма дешевым товаром.
После ужина Лали повела его в другую комнату, где на полу лежало что-то вроде огромного толстого шелкового матраса. Как она объяснила, здесь было принято спать на таких ложах.
Они с усердием занялись любовью, потом поговорили, потом снова вернулись к прежним утехам. К тому времени, когда в небе вспыхнуло солнце – так же неожиданно, как закатилось вечером, – Лали действительно удалось придумать вполне простую и логичную версию появления в Кате рослого темноволосого чужеземца. Откуда он взялся на самом деле, ее абсолютно не интересовало.
Еще раз подивившись женской хитрости и прагматизму, разведчик моментально уснул, засунув под голову шелковую подушку. В отличие от Альбы, его адаптация в этой реальности проходила на редкость успешно.
Глава 5
Меч палача сверкнул в воздухе и со свистом обрушился вниз. Еще одна голова отделилась от плеч и упала в почти уже заполненную яму. Следующий монг взошел на плаху. Хруп! – и его голова с застывшей гримасой на лице присоединилась к остальным.
Блейд, наблюдая за казнью с высокой башни, являвшийся частью стены, не мог не признать, что эти монги умирали вполне достойно. Сейчас казнь закончится, они с Лали оседлают лошадей и проедут по верху стены, чтобы осмотреть укрепления и еще раз взглянуть на вражеский лагерь, раскинувшийся в долине, засыпанной черным песком. Блейд уже третью неделю совершал такие прогулки и, надо признать, сложившаяся ситуация все больше тревожила его.
Квеко, капитан охраны императрицы Мей и один из высших военачальников армии Ката, стоял рядом с ним. Ростом он не уступал Блейду, но казался менее массивным и мускулистым. Суховатого телосложения, с открытыми привлекательными чертами лица, Квеко выглядел типичным обитателем Ката. Подбородок и верхнюю губу капитана украшала небольшая редкая бородка и усы; у здешних жителей почти не росли волосы на лице. Сам Блейд к этому времени успел обзавестись густой черной бородой, которую ему приходилось теперь коротко подстригать.
Его взгляд снова обратился к заполненной головами яме. Да, монги умирали как настоящие воины, без жалоб и мольбы о пощаде! Это внушало уважение.
Должно быть, он высказал свою мысль вслух, и Квеко, который пока не проявлял ни враждебности, ни особых дружеских чувств к пришельцу, решил поддержать беседу:
– Это всего лишь варвары, – произнес он. – У них отсутствует воображение, а, значит, нет и страха. Почему бы им не умирать достойно? Они уверены, что рано или поздно победа будет за ними, так что монгом больше или меньше… – капитан пожал плечами. – Главное же в том, что они могут оказаться правы. Чем больше их убиваешь, тем больше их появляется. – Квеко говорил типичным для катайцев высоким голосом, музыкальным и хорошо поставленным. Его глаза остановились на лице Блейда. – Возможно, сир, вы уже нашли решение нашей проблемы. Я очень на это надеюсь; ведь монги вцепились в Кат мертвой хваткой, и без сильной поддержки мы рано или поздно проиграем.
Блейд выдавил улыбку. Лорд Лейтон и Дж. пожалуй удивятся, когда узнают, что он самозванно причислил себя к благородному сословию. Дома дворянский титул был ему ни к чему, зато тут он значил немало.
Квеко коротко извинился и покинул его. Блейд остался в одиночестве, наблюдая за тем, как длинная шеренга пленных монгов движется к плахе. Какой-то парадокс! Монги пленных не брали; катайцы захватывали врагов в плен и, продержав дватри дня в темнице, отсекали им головы. Какой в этом смысл?
Вздохнув, он отвернулся от процессии безмолвных варваров. Надо что-то предпринимать… Вот уже три недели он торчит в одном и том же месте, совершенно бесперспективном со всех точек зрения. Если не считать Лали Мей, конечно… Но это – его личное дело; лорд Лейтон будет очень недоволен, если интрижка с прелестной императрицей окажется единственным результатом его исследовательской работы. Но все дело в том, что он, фактически, такой же пленник, как и любой из монгов, которые выстроились сейчас на площади под стеной…
А вот и его тюремный надзиратель – очаровательная Лали. Капкан из мраморной плоти… Блейд поспешно спустился с башни на дорогу, проложенную по верху огромной стены.
Лали придержала коня и подняла в приветствии руку.
– Доброе утро, сир Блейд.
Сегодня ее высокую прическу украшала маленькая остроконечная шапочка; грудь и спину закрывал легкий деревянный панцирь, а кожаные лосины были заправлены в низкие сапожки – специально для верховой езды. Под всей этой амуницией скрывалось полупрозрачное шелковое одеяние, с которым Блейд уже успел познакомиться довольно близко.
– Доброе утро, Лали. – Они улыбнулись друг другу как два заговорщика. Звание нобиля и почетное обращение «сир» хотя бы частично компенсировало Блейду ту чудовищную ложь, которую они измыслили вместе с маленькой императрицей. Однако в глазах Лейтона это будет плохим оправданием.
Ему подвели лошадь, и он легко вскочил в седло.
– Давай, Лали, поедем к воротам, поглядим на твою пушку.
Кони помчали их по верху стены, мимо готовящихся к утреннему сражению солдат и офицеров. Появление Блейда все еще вызывало у них недоуменные взгляды, но вопросов никто не задавал. Лали Мей была здесь абсолютным монархом – любой из самых жестоких королей Европы по сравнению с ней казался бы оплотом демократии – и если ей нравился чужеземец, то какие тут могли быть вопросы?
– Я проснулась сегодня одна в пустой постели, – рукояткой хлыста Лали дотронулась до его колена. – Мне это не нравится. – Огромные зеленовато-льдистые глаза внимательно уставились на Блейда.
Он не стал извиняться. За свою жизнь он имел дело с множеством женщин и хорошо знал, как надо себя вести с ними – в зависимости от ситуации, характера и темперамента.
– Я был занят, – коротко ответил он. – Проводил утренний смотр. Должен же я помочь тебе избавиться от варваров! А их не победишь, лежа в постели.
Лали требовала любовных жертвоприношений и по утрам – а просыпалась она не слишком рано.
– Сака Мей не прикасался ко мне два года, – чуть порозовев, объяснила она. – Какая женщина может вынести это?
Они подъехали к гигантскому орудию и спешились.
– Сегодня я тебя прощаю, – твердо сказала императрица. – Но не в следующий раз!
Ничего не ответив, Блейд оглядел пушку с обычной смесью восторга и иронического недоумения. Лали не могла понять, почему он так восхищался этим огромным неуклюжим орудием. Пушка находилась здесь всегда, с тех пор, как помнила себя Лали; в детстве грохот выстрелов пугал ее так же сильно, как и глупых монгов.
