Unknown - Месть Атлантиды (СИ)
— Покиньте нас! — велела она девушкам. Те уставились на Элику, но она лишь нетерпеливым жестом приказала им удалиться. Лэндал оторвался от Тессы, почуяв неладное, и незаметно подошел ближе к сестре. Эрта прочла неразборчивое заклинание и вновь накрыла руки принцессы. Элика в предвкушении открытия тайн даже зажмурилась. Цепкие пальца оракула, сперва поглаживающие ее ладони, начали постепенно сжиматься, пока девушка не зашипела от боли в сжатых запястьях и не открыла глаза. Хватка не ослабла. Провидица раскачивалась из стороны в сторону, и когда ее тяжелые веки поднялись, Элика вскрикнула. Глаза старухи закатились, являя взору лишь белые склеры без зрачков. И тогда она заговорила, чужим, словно замогильным голосом, раскачиваясь и едва поспевая произносить слова.
— Тьма приблизилась к тебе, и нет отступления, и не укрыться от гнева приспешников Лакедона, юная принцесса на коленях у ног властителя подземного царства, рабой она войдет в его чертоги и не сможет оказать сопротивления, сломленная пыткой и несокрушимой силой. Слезы и боль на ее пути не высохнут, пока всепожирающим огнем не сметет она с лица земли приспешника бога тьмы, который будет любить ее не ради себя и величия, и этим делать ее страдания непереносимыми. Его любовь не награда, его страсть ужасное наказание, и не будет пути назад и иного выхода кроме пожирающего пламени!
Элика закричала от ужаса, но запястья обезумевшей старухи сжались сильнее, словно обжигающая волна накрыла девушку... Огонь полыхал в ее груди, причиняя сильную боль, шею жгло холодом металла, как и запястья, и вдруг ясная, четкая картина предстала ее взору... Обнаженная, униженная, побежденная у ног мужчины, плеть в его руках замерла над ее поверженным телом, и нет сил убежать, так держат ноги тяжелые цепи... Она не видит его лица, под страхом пытки ей нельзя смотреть, она лишена этого права... Миг, и тяжелая нога прижимает ее шею к полу, и тьма заполняет сознание... И последнее, что она видит, ледяные, серые глаза, в которых ни грамма сочувствия, только обжигающая ненависть и вместе с тем безумное восхищение... Ее душераздирающий крик, песня боли, отчаяния и безысходности летит над ночной пустыней, и меркнут звезды, отдавая ее тьме...
Элика очнулась. Она не знала, сколько пролежала в беспамятстве. Первое, что она увидела, это брата, руки которого сжались вокруг шеи провидицы. Он в ярости тряс старую женщину, но никто не посмел вмешаться.
— Что ты ей наговорила, безумная колдунья?! Что ты ей сказала? Забери тебя Лакедон, что ты с ней сотворила?!
— Оставь ее! — прохрипела Элика, поднимаясь на локтях. Лэндал отшвырнул Эрту от себя и упал на колени возле сестры. — Эл, маленькая моя, что с тобой?! Что ты видела? Эта ведьма перебрала огненного эликсира, не смей слушать ее! Он гладил ее волосы, плечи, укутывал дрожащую девушку шкурами льва, поил настоем из трав, пока Элика окончательно не пришла в себя. — Эрта, — позвала она, зябко кутаясь в шкуру. — Эрта, я благодарна тебе. Я предупреждена теперь. Выбери самую большую из слез пустыни, которые я привезла с собой, и храни его как дар твоей будущей королевы. Оракул пала ниц, целуя руки принцессы. И, незаметно для всех, прошептала:
— Но и сладким будет твое заточение в чертогах неволи, а империя во главе с тобой достигнет небывалого величия, о, посланница Антала! Ты все преодолеешь!
Элика велела антиквам продолжать пир, заверив их, что ничего не произошло, и позволила брату унести себя в шатер. Усталость и напряженность последних событий начали действовать, и принцесса забылась беспокойным сном. Она проспала круговорот солнца, чем сильно обеспокоила принца и жителей пустыни. Когда же проснулась, оказалось, что принц и все мужчины общины, а также воины дворца напали на след орды разбойников и намеревались дать бой. Они вернулись лишь днем, но врагов антиквов и следа больше обнаружить не удалось. Как сквозь землю канули. Лэндал был озабочен этим. Следовало возвращаться во дворец за подкреплением. Шестеро воинов, очень мало. Элика поддержала его решение, чувствуя, что только в стенах дворца она будет в безопасности. Силы к ней вернулись, но паника и тревога просто опустошали душу, она гнала прочь слова Эрты и свое видение.
Вечерело, когда брат с сестрой отправились в обратный путь. С ними поехали трое воинов, остальных оставили в селении на случай внезапного нападения. Караван не задерживал их пути, и попасть во дворец они намеревались задолго до рассвета. Захватчица Ветра неслась во весь опор, Элика словно хотела убежать от страшного пророчества, с замиранием сердца отмечая каждую преодоленную милю и не замечая эскорт из двух воинов. Лэндал либо не поспевал за ней, либо переживал молча, не желая надоедать расспросами. Но на самом деле он просто не хотел показывать сестре свою тревогу, которая, казалось, зависла в ночных сумерках неосязаемым маревом...
Глава 4
Элика рассеянно вглядывалась в спускающуюся ночь,отгоняя тягостные мысли, рисуя в воображении картины своего будущего правления. Казалось, все нюансы давно были разложены по полочкам. Не менее четырех зим править она будет под зорким надзором матриарх, и не все ее планы удастся осуществить в эти годы, но принцесса понимала, что такое положение вещей очень правильное. Четыре зимы она будет совершенствовать свой опыт и знания, учиться принимать правильные, не всегда приятные решения и завоевывать авторитет своего народа. Да, его любовь с ней с рождения, но заслужить абсолютное поклонение возможно лишь со временем. Только тогда ей откроются иные горизонты, лишь спустя время любое ее решение будет встречено радостью народа, лишь тогда она позволит себе смелую ломку стереотипов, как и Лаэртия Справедливая в свое время. На начальном пути ее восхождения подданные наверняка бы осудили возвышение бывшего раба до вольного спутника королевы, но в союз с отцом Элики и Лэндала матриарх вступила, находясь на высшей степени пьедестала, и та же элита, поначалу презиравшая безымянного раба без роду и племени, вскоре всем сердцем полюбила его так же, как и свою королеву.
Впрочем, не любовные союзы занимали юную принцессу. Ее амбиции были куда шире. Расширение границ империи. Вот, что ее по-настоящему интересовало. Войны. Завоевания. Да, пусть. Кровь. Смерть. Нет, она не была жестока. Она просто безумной любовью пылала к Атланте и хотела только мира и процветания всем ее жителям. Матриарх была осторожна, предпочитая дипломатию. Что ж, это ее право. Элика не верила в силу соглашений. Последний договор с Кассиопеей вызывал в ней бурный протест. Почему просто не прийти и не взять слезы пустыни силой? Зачем пускать чужаков в порты Атланты? Но, привыкшая видеть грани пирамиды под разными углами, девушка понимала, что ей вскоре предстоит понять все мотивы и найти в них разумность.
