Дженнифер Фаллон - Харшини
Брэк вскочил в седло и вскоре оказался в относительно тихом жилом районе. Улицы здесь были мощеные, а тесно стоящие дома явно принадлежали зажиточным купцам, недостаточно богатым, чтобы поставить виллу на берегу гавани, и предпочитающим жить неподалеку от места работы. Дома были в отличном состоянии, возле некоторых встречались рабы, основным занятием которых было держать в порядке мостовую перед домом или выбивать ковры на выходящих на улицу широких лоджиях, затененных горшечными пальмами или завитых бугенвиллиями.
Утро уже перешло в день, когда он добрался до самого чистого района Талабара, расположенного между гаванью и Летним дворцом. Сотни поколений королей Фардоннии, чтобы снискать расположение богов, отдавали все свои силы постройке величественных городских храмов. А Желанна пользовалась особым расположением Габлета, так что на ее храм королевские щедроты лились нескончаемым потоком. С тех пор как Брэк был здесь в последний раз, храм успели облицевать мрамором, и появился изысканный портик, поддерживаемый двумя колоннами с каннелюрами. Резьба по камню изображала фигуры пляшущих демонов. Впрочем, особого результата старания не дали. Вот уже тридцать лет королю не удавалось обзавестись законнорожденным сыном — хотя бастардов он наплодил достаточно, чтобы заселить ими небольшой городок.
Наконец Брэк свернул в скромный одноэтажный постоялый двор, приютившийся прямо под розовой стеной Летнего дворца. Он щедрой рукой дал на чай рабу, подбежавшему, едва харшини въехал в тенистый внутренний дворик, чтобы принять поводья коня. Здесь, в Фардоннии, бывали рабы, владевшие большим богатством, чем их хозяева такие рабы могли без труда, стоило им только пожелать, получить свободу. Большинство, конечно же, на это рассчитывать не могло, но в положении раба была надежность, от которой трудно отказаться ради сомнительного преимущества называться свободным человеком. Внутри на постоялом дворе было прохладно и сумеречно, беленые деревянные решетки защищали прихожую от гула голосов, доносящихся из обеденной залы. Хозяин, выбежавший навстречу гостю, по многим приметам узнал в нем человека, проделавшего долгий путь, приметил заткнутый за пояс звонкий кошелек, быстро что-то подсчитал в уме и низко поклонился.
— Господин…
Брэк был уверен, что в своем нынешнем облике никак не тянет на аристократа, просто хозяин подстраховывался на случай, если новоприбывший гость окажется человеком состоятельным.
— Мне требуется комната, — объявил он.
— Конечно, господин. У меня есть свободная в северном крыле. Ближайшая к дворцовой стене. Если прислушаться, можно услышать веселый смех принцесс, играющих во дворе.
Брэк не слишком поверил в вероятность подобного везения, но виду не подал.
— Кроме того, мне нужно встретиться кое с кем из Гильдии убийц.
— Вам нужен кто-то конкретный?
— Я хочу поговорить с Вороном.
Маленькие глазки хозяина сузились.
— Глава Гильдии убийц не станет встречаться с кем попало, господин.
— Со мной встретится, — уверил его Брэк.
— Вы знаете его?
— А вот это уже не твое дело. — По правде говоря, Брэк представления не имел, кто сейчас занимает этот пост, да и не слишком этим интересовался. Просто Гильдия убийц была лучшим источником информации в Фардоннии.
— Само собой, господин! — всплеснул руками хозяин. Только самым состоятельным аристократам по карману общение с Гильдией убийц. Брэк сильно вырос в хозяйских глазах. — Простите мне мое любопытство. Сейчас я покажу вам комнаты. Если я могу быть чем-то полезен вам…
— Для начала можешь просто помолчать, — холодно заметил Брэк, которого хозяин уже утомил.
— Конечно, господин! Какой же я недогадливый! Помолчать… О… — заметив выражение лица Брэка, хозяин захлопнул рот.
— Так-то лучше. Может, теперь покажешь мой номер? А еще я хочу ванну. И что-нибудь перекусить.
Собеседник кивнул, мудро решив оставаться бессловесным. Щелкнув пальцами, он подозвал раба, проводившего Брэка в номер.
Брэк сильно удивился тому, что посланцем Гильдии убийц оказалась женщина. Фардонния славилась патриархальными устоями, и женщине редко удавалось занять здесь видное положение. Он даже не знал, что они отменили правило, запрещающее женщине входить в Гильдию. Гостья была маленькой и стройной, в длинной бледно-зеленой одежде, скрывающей, Брэк в этом не сомневался, хорошо развитое тело. Трудно было определить ее возраст — возможно, ей было двадцать или сорок — Брэк склонялся к последнему. У юности не бывает таким всезнающих, тревожных и усталых глаз.
Она вошла в его комнаты после обеда, тихо постучавшись в беленую дверь. Харшини осторожно открыл и оглядел гостью. На среднем пальце левой руки у нее было маленькое золотое кольцо ворона — знак Гильдии. Хотя про себя он считал вершиной самонадеянной тупости так открыто заявлять о своей профессии — особенно убийце, хотя, по крайней мере, сразу делалось ясно, с кем имеешь дело. У него уже случился когда-то спор с предыдущим Вороном о том, насколько глупо носить нечто столь откровенное, но людям дороги их символы, да и обычаи, видимо, были крепки. Глупые люди.
— Что ты хочешь от Ворона? — спросила женщина прямо с порога, оглядывая помещение.
— Говорить с ним.
— Ворон не разговаривает с кем попало.
— Со мной поговорит.
Она закончила инспектировать комнату и повернулась к нему.
— Вот так и Гернард сказал.
— Гернард?
— Хозяин постоялого двора.
— Хм… может быть, ты хочешь вина?
— Нет.
Она прошлась по комнате и распахнула дверь, ведущую в сад, Глубоко вдохнув ворвавшийся внутрь аромат свежих цветов. Впрочем, Брэк был уверен, что больше, чем цветы, ее интересовало, не подслушивают ли их.
— Ну так скажи мне, — потребовала она, отходя от открытой двери, — кто ты такой, чтобы Ворон давал тебе аудиенцию?
— Я Брэкандаран.
Мгновение она внимательно разглядывала его, затем рассмеялась.
— Брэкандаран-полукровка? Не похоже.
— Тебе нужны доказательства?
— О, я уверена, что доказательства у тебя есть, — хихикнула она. — Кое-какие зеркала и рамочки сказали мне, что ты владеешь магией. Но ты, кажется, забыл об одной маленькой детали.
— О какой же?
— Брэкандаран, если он еще жив, должен бы уже впасть в старческий маразм. Сколько прошло уже… пятьдесят лет с тех пор, как он был здесь в последний раз? А тебе не больше тридцати пяти. Уж точно не больше сорока.
— Я наполовину харшини, — заметил он. — И век у нас другой, чем у людей.
Она улыбнулась.
— Очень хорошо! У тебя даже на это готов ответ. Я все еще не верю тебе, но я всегда ценила внимание к деталям.
