Барбара Хэмбли - Время Тьмы
«Если бы не ребенок, – думал Руди, глядя из-за машины на колдуна, глубокомысленно разбирающего и исследующего стручок гороха, – я бы не беспокоился. Этот парень может заявить, что он Наполеон, и это будет не мое дело. Но что ему делать с таким маленьким ребенком на руках, странствуя через миллионы миль и лет из ниоткуда?»
Руди вспомнил, как колдун выходил из пылающего воздуха, и ему снова стало не по себе.
Потом его отвлекла ржавая гайка, с которой он возился, и другие вещи. Завернув последнюю гайку, он вылез из-под машины, весь в масле, взмокший, и в растерянности посмотрел на Ингольда, сидевшего рядом со стручком в руке, после чего с силой швырнул в грязь гаечный ключ.
– Чертов топливный насос, – вздохнул он и повалился на землю рядом с колдуном.
– Значит, это насос, а не топливопроводы? – со знанием дела произнес Ингольд, посвященный Руди в тайну устройства автомобиля.
– Поэтому, я думаю, нам остается лишь одно – идти на хайвэй и голосовать.
– Не волнуйся, – успокоил его Ингольд, – моя связная в этом мире скоро должна быть здесь. Она поможет тебе вернуться в цивилизацию.
Руди помедлил, вытирая промасленные руки о тряпку, которую достал с заднего сиденья.
– Ваша кто?
– Моя связная в этом мире, – видя удивление Руди, Ингольд объяснил: – Я проведу ночь в вашем мире по той простой причине, что я голоден.
– То есть у вас тут что-то вроде временного пристанища? Да? – Руди подумал, действительно ли к нему придет кто-то или это еще одно порождение больного воображения старика.
– В некотором смысле, – медленно сказал Ингольд.
– Но если в своем мире вы волшебник, как вы можете голодать? – спросил Руди больше от ленивого любопытства, чем по какой-нибудь другой причине. – Почему вы не можете сделать так, чтобы появилась пища, если вы голодны?
– Все не так просто, – ответил Ингольд. – Создать иллюзию пищи относительно просто. Для этого достаточно внешним видом и консистенцией убедить человека, что это хлеб. Но если ты его съешь, он насытит тебя не больше, чем воздух.
– Слишком много проблем из-за ломтя хлеба.
– Более того, это таит в себе опасность. Любое вмешательство в структуру Вселенной рискованно. Вот почему редко производятся телесные превращения. Многие колдуны высокого ранга знают принцип превращения человека в зверя – с сознанием и сердцем зверя, – но очень, очень немногие осмелятся проделать это на практике. Глава магов может сделать это с риском для жизни, но... – он внезапно вскинул голову, и Руди уловил далекий шум мотора в тихом, бледном полуденном воздухе.
– А вот и мой друг, – объяснил Ингольд. Он встал, стряхивая с мантии сухие травинки и ветки. Руди тоже поднялся на ноги, когда красный «Фольксваген» выполз из-за холма.
– Вижу.
Оставляя позади себя облако, машина притормозила, и из нее вышла девушка.
Она бросила недоверчивый взгляд на Руди и остановилась. Ингольд шагнул к ней с насыпи, приветливо протянув обе руки.
– Джил, – сказал он. – Это Руди Солис. Он думает, что я сумасшедший. Руди – Джил Паттерсон. Мой связной в этом мире.
Они враждебно рассматривали друг друга.
«Уж лучше дорожный патруль», – подумала Джил. На этом типе аршинными буквами было написано: «Рокер» – засаленные джинсы, грязная белая тенниска, рваные ботинки. Темные, с рыжиной волосы свободно падали на плечи; немигающие темно-голубые глаза нахально окинули Джил взглядом и, как ей показалось, отвергли. Разглядывая же в свою очередь шрам на носу Руди, она хмыкнула:
– Ну и подарочек.
«Хоть и тощая, но ничего, – оценил ее Руди, – а в общем-то настоящее чучело». Потертые джинсы, голубая клетчатая рубашка, минимум макияжа, нежные руки с облезшим лаком на ногтях, светлые строгие глаза. «Где Ингольд ее выкопал?»
Между тем Ингольд продолжал:
– У Руди сломалась машина, ты не могла бы подвезти его, когда будешь уезжать, Джил, ради меня?
Ее настороженный взгляд перешел с Ингольда на Руди, потом обратно на лицо колдуна. Ингольд положил руку ей на плечо и сказал:
– Все в порядке. Он мне не верит, Джил.
Она вздохнула и заставила себя расслабиться.
– Хорошо, – пробормотала она.
Руди смотрел на нее с любопытством, граничившим с раздражением.
– Не надо мне никаких одолжений.
Ее серые глаза стали еще холоднее. Но рука Ингольда почти незаметно сжала хрупкое плечико Джил, и она сказала более спокойным голосом:
– Да нет, все в порядке.
Руди в свою очередь тоже успокоился:
– О'кей! Давайте я вам помогу, – обратился он к Джил, достававшей с заднего сиденья машины пеленки. Выбрав удобный момент, когда старик отошел на достаточное расстояние, Руди мягко спросил Джил:
– Кто это?
Она окинула его взглядом строгой школьной учительницы – глаза старой девы на лице девушки его возраста.
– А что он вам сказал?
– Что он что-то вроде волшебники из другого мира. Где вы его встретили?
– Это долгая история, – вздохнула Джил. – И это не важно.
– Мне это важно, – сказал Руди и бросил взгляд на стоящего в тени Ингольда. – Видите ли, мне, в принципе, нравится дед, правда нравится, даже если у него не все дома. Я только боюсь, как бы что-нибудь не случилось с малышом.
Они стояли в футе от шатких ступенек, и Джил впервые внимательно посмотрела в лицо молодому человеку. Оно было бронзовое от загара и довольно смышленое.
– Вы думаете, он допустит, чтобы с Тиром случилось что-нибудь плохое?
Руди вспомнил старика и ребенка вместе, ласковую сноровку Ингольда и покровительственный тон его голоса, когда он говорил о младенце.
– Да нет, – медленно сказал он. – Нет, но что они тут делают? И что будет, когда он забредет обратно в цивилизацию?
В его голосе Джил почувствовала трогательное участие. «Невероятно, – подумала она, – но если бы у меня не было снов, я бы тоже, наверное, думала примерно так же».
Она переложила ношу в другую руку.
– Все уладится, – заверила она его.
– Вы-то сами понимаете, что происходит?
Она кивнула.
Руди с сомнением посмотрел на нее, чувствуя что-то неладное. Хотя, похоже, эта девушка действительно была связным Ингольда с реальностью, посредником, без которого старику действительно не обойтись.
В сознании вновь возникло туманное изображение старика, выходящего из сияющей ауры серебряного света. Он внезапно повернулся к Джил и спросил:
– Вы верите ему?
Но прежде, чем Джил смогла ответить, дверь распахнулась, и на узкой веранде появился Ингольд с краснощеким спящим младенцем на руках.
– Принц Алтир Эндлорион, – представил он.
Джил и Руди поднялись навстречу ему, и вопрос остался без ответа. Джил не любила детей, но, подобно большинству суровых женщин, имела слабость к очень маленьким и беззащитным существам. Она осторожно прикоснулась к пухлой розовой щечке мальчика и прошептала:
