Игорь Берег - Спасти обязан
А бабы? Хуже, наверное, нет, быть телохранителем у какой-нибудь стервы. То автомобиль ей кажется недостаточно тщательно вымытым, то ты - недостаточно красивым. А то и наоборот - слишком обаятельным, подруги завидуют и оттого всякую ерунду про клиентку сочиняют. За что ей потом ревнивый муж физиономию чистит. Вообще-то постель с клиентками в такой работе не поощряется. Так надежнее. Но чего не бывает... Один раз я здорово на этом прокололся. Ладно, дело прошлое, незачем вспоминать. Нет у нас ничего похожего на истории типа Костнер - Хьюстон. Сплошная совковая проза.
Когда моего последнего клиента ухлопали, я остался без работы. Нервной, опасной, но все же работы. Ушел из агентства, какое-то время ошивался без дела, пописывал небольшие материалы в различные газеты, занимался ремонтом комнаты в коммуналке, доставшейся мне после развода. А потом закрутилась история с нашей конторой. Нельзя сказать, чтобы без трудностей, однако все тесты и испытания я прошел успешно. И на первое дежурство отправился хотя и с опаской, но в приподнятом настроении. Сидел, ни на что не отвлекаясь и ждал, что вот сейчас мне скомандуют и я рванусь...
Зря, между прочим, ждал. Ни в это, ни в следующее дежурство так ничего и не случилось. А на третий раз... Мигнули огни на пульте, наш доктор стал подсоединять электроды, в то время как дежурный скороговоркой зачитывал:
- Сорок лет, девяносто килограммов, патологий и физических увечий нет! Первый вызов!
Последняя фраза означала, что раньше клиента вытаскивать из передряг не приходилось. Потом были неприятные ощущения перехода и я очутился в... зоопарке! Да не просто в зоопарке, а в террариуме и меня душил здоровенный удав. Дурак-клиент спьяну решил побороться «со змеюкой», похвастаться перед своими девками и корешами. В цирке он видел этот аттракцион, когда маленьким туда ходил, что ли? И ведь не бедный человек! Ну и шлялся бы себе в Таиланд, тамошних миниатюрных проституток пробовать! Так занесло его со своей кодлой в зоопарк! Более странного места отдыха для них и придумать трудно. Хорошо хоть с медведем не полез бороться, осел. Как только ухитрился пролезть за стекло? Поначалу, наверное, изображал из себя Геракла, принимая картинные позы. А потом превратился в Лаокоона, потому что удаву, существу в общем-то мирному, не понравилось, что с ним обращаются как с тряпкой. К тому же был он в тот момент голодным, а, следовательно - раздраженным. Вот и сжал кольца своего тела. «Лаокоон» захрипел, посинел лицом и понял, что шутки кончились. Братва, думая, что он все еще валяет дурака, ржала и показывала большие пальцы, девки восторженно визжали. Жертве тропического гада все же удалось сосредоточиться, вспомнить и произнести код. Зарегистрировался он у нас в конторе недавно, надеясь, что спас поможет совсем в другой ситуации - если вдруг вокруг засвистят пули. А тут пришлось воспользоваться. Так я и очутился в зоопарке.
Удав был очень крупным, какого-то особенного вида, такие даже в джунглях редко встречаются, а в зоопарках и вообще их - по пальцам пересчитать можно. Местная дирекция им очень гордилась, можно представить себе какой шум поднялся бы, угробь клиент или я это чудовище.
Но мне, оказавшемуся в теле клиента, было не до раздумий о редкостности того вонючего, скользкого и холодного телеграфного кабеля, что меня душил. Удав, почувствовав некоторую слабину клиента в момент моего перехода, сжал кольца еще сильнее, и я чуть было не испугался. К счастью, хладнокровия у меня оказалось больше, чем у противника. Просунув руку в карман куртки, я обнаружил там роскошную зажигалку, сумел ее запалить и стал прижигать тело гада. Потом, когда хватка недовольно шипящего пресмыкающегося немного ослабла, у меня, напрягшись, получилось сделать из валявшейся на полу соломы подобие факела и пустить его в ход. Так и освободился, отбросив в конце концов проклятую змею в угол. Все это время зрители восторженно вопили. Хрипя, растирая шею и занемевшие мускулы, я выбрался наружу, посмотрел налитыми кровью глазами и сказал:
- Ну, чего разорались, морды? Человек чуть не сдох, а вам весело.
Повернулся и отправился в контору, возвращаться в свое тело. Глупейшая история, если вдуматься. Я сильно тогда расстроился. Вот еще работенку нашел: сволочь всякую спасать от ее собственной глупости! Разве это лучше, чем быть телохранителем? Но потом были еще вызовы и там случались ситуации серьезнее и опаснее. Приходилось помогать дельным людям. Я успокоился и понял важность и нужность своей работы.
Глава 7
До Курского я, естественно, ехать не собирался. Не надо торжественной встречи, мы люди скромные. Когда ранним утром поезд замедлил ход, подтягиваясь к вокзалу, я открыл дверь в нерабочем тамбуре и спрыгнул на щебенку. Можно было сделать это раньше, но какой смысл сигать на полном ходу, рискуя если не переломать, то подвернуть ногу клиента? Его тело нужно было мне сейчас целым и невредимым. Хромов сказал, что хотя его люди и опоздали в Москве, но дело поправимое. Надежда вернуться в свое тело, следовательно, оставалась. Не хотелось бы до конца жизни пребывать в этой, в принципе неплохой, но все равно уже пожившей, и главное - чужой оболочке. Пусть она мне послужит в поисках настоящего тела, а там можно будет ее и хозяину вернуть. Беда только в том, что хозяин, кажется, человек довольно известный и лицо его знакомо охотникам. Надо будет поскорее внести какие-нибудь изменения, замаскироваться: очки черные нацепить, усы сбрить.
Размышляя таким образом, я нырял под вагоны, перебираясь туда, где можно будет выйти на улицу. У вокзала появляться не стоило, случайно столкнуться со встречавшими клиента мне совсем не улыбалось. Знаю я эту жизнь, непременно налетишь на знакомого, когда меньше всего ожидаешь. Так что пришлось тащиться аж до «Чкаловской». Такси, или хотя бы частник мне были недоступны, денег оставалось слишком мало. И когда появится возможность пополнить карман, неизвестно. Обязательно нужно заглянуть к себе домой. Но осторожно.
До Полянки была только одна пересадка по кольцевой. Здесь в одном из домов в глубине двора и расположена наша контора. Вернее, располагалась. Потому что сейчас почти половины здания не существовало. Вход в фирму был с торца, там и рвануло.
Много я видел взорванных домов. Но на войне вид их не вызывал такого мерзкого ощущения, как тут. Ведь, по сути дела, это был и мой дом. Здесь я проводил часы на дежурстве, отсюда уходило мое сознание, чтобы помогать людям, попавшим в беду. Отсюда я ушел и в последний раз. Может быть, под обломками кирпичей, рухнувшими бетонными перекрытиями осталось мое тело. Крепкое, мускулистое, хотя и попорченное несколькими старыми шрамами. Вряд ли, конечно. Завалы уже разобрали и если кого-то нашли, то увезли в морг.
