Клиффорд Саймак - Заповедник гоблинов: Фантастические романы
Максвелл извернулся, сбросил упавшее на него тело и, пошатываясь, поднялся с пола. В его локоть впились сильные пальцы.
— Давай-ка выбираться отсюда, — сказал Оп, — Это может скверно кончиться.
Кэрол откинулась назад, обеими руками едва удерживая за голову Сильвестра. Тигренок стоял на задних лапах, молотя передними по воздуху. Он утробно рычал, и его длинные клыки поблескивали в полутьме.
— Если мы сейчас же не вытащим его отсюда, — сказал Оп, — котик сам раздобудет себе бифштекс.
Он стремительно нагнулся, схватил тигренка поперек живота, поднял и прижал к груди.
— Позаботься о девушке! — скомандовал Оп, — Тут где-то есть другой выход. И не забудь бутылку! Она нам еще понадобится.
Максвелл взял бутылку за горлышко.
Духа нигде не было видно.
Глава 6
— Я трус, — признался Дух. — Я не скрываю, что стоит завязаться драке, и я превращаюсь в зайца.
— А ведь ты единственный парень в мире, которого никто и пальцем тронуть не может, — заметил Оп.
Они сидели вокруг квадратного шаткого стола, который Оп однажды в припадке хозяйственной энергии собственноручно сколотил из нетесаных досок. Кэрол отодвинула тарелку.
— Я умирала от голода, — сказала она, — но не в силах больше проглотить ни кусочка.
— И не только вы, — отозвался Оп. — Взгляните-ка на нашу кисоньку.
Сильвестр лежал, свернувшись возле очага. Обрубок хвоста был плотно прижат к заду, пушистые лапы прикрывали нос, усы ритмично подрагивали от спокойного дыхания.
— В первый раз вижу, чтобы саблезубый наелся до отвала, — сказал Оп.
Он взял бутылку и встряхнул ее. Она была пуста. Неандерталец встал, направился в угол, нагнулся, приподнял дверцу в полу и пошарил под ней. Он вытащил стеклянную банку и отставил ее в сторону. Потом достал еще одну и поставил ее рядом с первой. Наконец он с торжествующим видом извлек из темной дыры бутылку.
Убрав банки на прежнее место, Оп опустил дверцу, вернулся к столу, откупорил бутылку и начал разливать ее содержимое по стаканам.
— Вы, ребята, конечно, пьете без льда, — сказал он, — Чего зря разбавлять хороший напиток! А к тому же льда у меня все равно нет. — Он указал на дверцу в полу. — Мой тайник. Я всегда держу там бутылку-другую. На случай, если я, например, сломаю ногу, а медик запретит мне пить…
— Из-за какой-то там сломанной ноги? — усомнился Дух.
— Ну, не из-за ноги, так из-за чего-нибудь другого, — сказал Оп.
Они с удовольствием прихлебывали виски, Дух смотрел на огонь, а ветер снаружи шуршал по стенам хижины.
— В жизни я так вкусно не ужинала, — вздохнула Кэрол. — Я никогда еще не жарила себе сама бифштекс на палочке прямо над огнем.
On удовлетворенно рыгнул:
— Так мы жарили мясо в каменном веке. Или ели его сырым, как вон тот саблезубый. У нас ведь не было ни плит, ни духовок, ни прочих ваших выдумок.
— У меня такое ощущение, — сказал Максвелл, — что лучше не спрашивать, откуда взялась эта вырезка. Ведь все мясные лавки наверняка были закрыты.
— Были-то были, — согласился Оп. — Но есть тут один магазинчик, и на задней двери висел там вот этот простенький замок…
— Когда-нибудь, — сказал Дух, — ты наживешь крупную неприятность.
Оп покачал головой:
— Не думаю. Во всяком случае, не в этот раз. Жизненно важная потребность… Нет, пожалуй, не то. Когда человек голоден, он имеет право на любую пищу, которую отыщет. Такой закон был в первобытные времена. Уж конечно, суд и сейчас примет его во внимание. Кроме того, я завтра заеду туда и объясню, что произошло. Кстати, — повернулся он к Максвеллу, — у тебя есть деньги?
— Сколько хочешь, — ответил тот. — Мне были выписаны командировочные для поездки в Енотовую Шкуру, и я не истратил из них ни гроша.
— Значит, на планете, куда вы попали, с вами обращались как с гостем? — заметила Кэрол.
— Примерно. Я так до конца и не разобрался, в каких отношениях я находился с местными обитателями.
— Они были приятными людьми?
— Приятными-то приятными, но вот людьми ли — не знаю. — Он повернулся к Опу: — Сколько тебе нужно?
— Сотни должно хватить. Мясо, взломанная дверь и, конечно, оскорбленные чувства нашего друга — мясника.
Максвелл достал бумажник, вытащил несколько банкнотов и протянул их Опу.
— Спасибо, — сказал неандерталец. — За мной должок.
— Нет, — возразил Максвелл. — Сегодня угощаю я. Ведь я пригласил Кэрол поужинать, хотя из этого ничего не вышло.
Сильвестр у очага зевнул, потянулся и снова уснул — уже на спине, задрав все четыре лапы кверху.
— Вы здесь в гостях, мисс Хэмптон? — спросил Дух.
— Нет, — с удивлением ответила Кэрол. — Я здесь работаю. А почему вы подумали…
— Из-за вашего тигра. Вы сказали, что это биомех, и я, естественно, подумал, что вы сотрудница Биомеханического института.
— А! — сказала Кэрол. — Нью-йоркского или венского?
— Есть еще азиатский центр в Улан-Баторе, если мне не изменяет память.
— А вы там бывали?
— Нет. Только слышал.
— А ведь он мог бы побывать, если б захотел, — сказал Оп. — Он ведь способен переноситься куда угодно в мгновение ока. Вот почему сверхъестественники терпят его штучки. Они рассчитывают в конце концов докопаться до этих его свойств. Только старина Дух стреляный воробей и ничего им не говорит.
— На самом деле его молчание объясняется тем, что ему платят транспортники, — вмешался Максвелл. — Им нужно, чтобы он держал язык за зубами. Если он расскажет о способе своего передвижения, им придется закрыть лавочку. Люди смогут переноситься по желанию куда захотят, не обращая внимания на расстояние, будь то хоть миля, хоть целый миллион световых лет.
— А до чего он тактичен! — подхватил Оп. — Ведь клонил— то он к тому, что такой саблезубый стоит больших денег, если вы не специалист по биомеханике и сами смастерить его не могли.
— Понимаю! — сказала Кэрол. — Это верно. Они стоят безумных денег, которых у меня нет. Мой отец преподавал в нью-йоркском Биомеханическом институте, и Сильвестра изготовили студенты его семинара, а потом подарили ему, когда он уходил на пенсию.
— А я все равно не верю, что эта киса биомеханического происхождения. Слишком уж у нее блестят глаза, когда она смотрит на меня, — заметил Оп.
— Дело в том, — объяснила Кэрол, — что в настоящее время они уже не столько «мех», сколько «био». Термин «биомеханический» родился в те дни, когда чрезвычайно сложный электронный мозг и нервная система помещались в особого рода протоплазму. Но теперь механическими в них остались только органы, которые в природе изнашиваются особенно быстро, — сердце, почки, легкие и прочее в том же роде. Собственно говоря, в настоящее время биомеханические институты просто создают те или иные живые организмы… Но вы это, конечно, знаете.
