Дарья Еремина - Дочь Императора. Том 1
— Дайан, он в месяц облетает столько мест, сколько жители всего Зальцестера вместе взятые не облетают за год.
— Откуда ты знаешь?
Петир обернулся, чуть улыбаясь.
— Когда он назначил тебе следующее свидание? — Перевел он тему, заставив меня смутиться такой постановкой вопроса.
— Чуть больше, чем через месяц. После какого-то праздника у псиоников. Перед началом учебного года.
— А до этого ты, как канцелярская мышь, просидишь в архивах Гильдии историков?
Петир толкнул дверь, пропуская меня. Я внюхалась и огляделась. Народу было не много, для обеда — рано. Но мы-то с ним не ели сегодня, и аппетитные запахи ворочали голодные внутренности, заставляя быстрее найти место.
— Маркус был бы счастлив от такой перспективы. — Пробубнила я, усаживаясь на стульчик.
— Ты абсолютно не понимаешь своего счастья. — Отрицательно качнул головой Петир. — Взять, хотя бы Императора, которого ты по-свойски называешь по имени, обнимая на виду у тысячи с лишним гильдийцев. Сколько раз вы встречались? А теперь подумай, под каким предлогом я или Маркус можем обратиться к нему. Хотя бы просто назначить встречу.
— Мне бы никогда и не понадобилось с ним встречаться, если бы не это задание.
— Дайан. Ты не с той стороны смотришь на вопрос. Для тебя открылись двери, которые для любого из твоих сокурсников останутся закрыты навсегда или на очень долгое время.
— Я не просила.
— Я знаю… Но не воспользоваться этим было бы глупо.
Нам принесли обед. Кивнув хозяину, я обернулась к Петиру. Сердце забилось быстрее, брови сами сдвинулись. Не по этим ли причинам мы ушли со вчерашнего вечера вдвоем? Петир поднял взгляд, пережевывая.
— Я могу что-то для тебя сделать? В связи с этим… — Спросила тихо, ломая пальцы под столом.
Петир перестал жевать, уставившись на меня своим светлым, пронзительным взглядом. Потом откинулся на спинку стула, бросая ложку. Губы скривились, подбородок дернулся. Я помнила это выражение лица еще со школы. Потом он опустил взгляд и закивал, отворачиваясь. Я наблюдала.
— Ты могла так подумать. — Проговорил тихо и голос практически потонул в шуме улицы из открывшейся двери. — Больше не будем об этом. Ешь.
Я опустила взгляд, разглядывая ладони под столом. Что, если я права? Если он со мной только потому, что мне открылась маленькая дверка туда, куда он хотел бы подняться? Пусть так. Если я смогу удержать его этим, пусть!
Я принялась за еду, не поднимая больше взгляда. Пусть… Лишь бы ты смотрел на меня так, как этой ночью. Улыбался, обнимал, был моим.
— Хочешь маленькую экскурсию по Зальцестеру? — Спросил он, чуть наклонившись. Я кивнула, улыбнувшись. Этот город, заполненный как муравейник, был незнаком мне и магически притягателен.
Весь день, вечер, ночь мы провели вместе. Наутро я проснулась одна, когда солнце уже стояло высоко в небе. Одевшись, нашла иллюзор. Мама, беспокойная и взлохмаченная, спрашивала, где я. Петира она знала по школе. И о моих тайных чувствах к нему тоже. То, что я у него дома, вызвало у нее лишь легкую беспокойную улыбку. Она, действительно, кое-что знала об этом парне. В основном с моих слов. Не всегда лестных, но всегда красочных и эмоциональных.
У нее же я узнала, где находится архив Гильдии Историков. Хорошо, когда мама все знает: экономит уйму времени. От Турхема на дирижабле три дня пути. На цинн, конечно же, денег у меня нет. Портал не открыт. А на летуне или повозке слишком хлопотно.
Еще до обеда я села на дирижабль в Турхеме. И у меня было целых три дня, чтобы записать все, что узнала у Воронки и днями после.
В Эземстер мы прибыли вечером третьего дня. Найдя портал, я отправилась домой. Мама обняла меня на пороге.
— Нашла архив?
— Нет, завтра пойду искать. Покормишь?
— Пойдем.
Мы пошли на кухню.
— Тебя Петир ищет.
Я подняла взгляд.
— Что не так, Дайан? Ты все пять лет школы только о нем и говорила. Если я правильно понимаю, ты должна светиться от счастья.
Я опустила взгляд к поставленной передо мной тарелке. Мама села напротив.
— Я боюсь, что он заметил меня не потому что я… — Я заморгала, прогоняя слезы. — Потому что мне открылись двери к Императору и его окружению.
— Тебе кажется или так оно и есть?
— Не знаю.
— А для тебя есть разница?
— А для тебя не было бы? — Вскинулась я. Но лицо мамы осталось неизменно.
— Мне было бы все равно. И было все равно, Дайан. Твоя тетка долгие годы провела с мужчиной, у которого были искренне любимая жена и ребенок. Он не позволил ей, даже, родить ребенка. Долгие годы она понимала, что их отношения закончатся ничем, и продолжала их. Просто потому, что каждое проведенное с ним мгновение дело ее счастливой и позволяло жить дальше с мыслями о нем. Спроси ее, жалеет ли она о тех годах.
Я моргнула.
— Если он уже сегодня делает тебя счастливой, зачем задаваться вопросом — почему? Даже если на это есть причины, почему бы не дать ему то, что он хочет? Почему нет?
— Это неправильно.
— Дайан. — Мама засмеялась. — Ты не маленькая девочка. Что такое правильно? Совсем не обязательно получать взамен тоже, что отдаешь сама.
— Как ты можешь так говорить о чувствах?
— Я говорю о жизни, Дайан. Об основах мироздания, если хочешь. По каким бы причинам Петир не обратил на тебя внимания (наконец) — он сделал это уже. И не надо быть эгоисткой, требуя чего-то еще.
Я мотнула головой, выходя из-за стола. Не согласна я с тобой, мама. Уж, извини.
— Отец любил тебя? — Обернулась я от лестницы. Никогда раньше я не осмеливалась спросить это.
Мама молчала, глядя на меня внимательно и грустно.
— Но он получил то, что хотел, ведь так?
Она отвернулась, не проронив ни звука. Я пошла к себе в комнату.
— Дайан, куда ты пропала? — Петир был взлохмачен и необыкновенно мил. Выкладывая вещи на кровать, я улыбнулась.
— Летела к архивам историков. Только вернулась.
— Придешь?
— А ты ждешь? — Я резко обернулась, всматриваясь в глаза любимой иллюзии.
— Я ждал тебя позавчера и вчера. Ты так исчезла…
А сегодня ждешь? Я молчала, смотря на него. Хотелось кинуться к порталу сейчас же, почувствовать его тепло. Но я лишь стояла и смотрела на его иллюзию.
— Я буду на центральной площади в течение часа. Потом буду дома… — Он исчез, подставка перестала светиться. Сев на кровати, я уткнулась в ладони, не сдерживая слезы. Что же это такое? Что же меня распирает так? Неужели можно настолько бояться потерять человека, что страшно даже находиться рядом с ним?
Я вышла на центральной площади Зальцестера чуть меньше, чем через час после разговора. Нужно было успокоиться. С красными опухшими глазами показываться на глаза Петиру совершенно не следовало. Он этого не выносил. Освещенная фонарями площадь была наполнена людьми. Я пыталась отыскать среди незнакомых лиц Петира. Через минуту блуждающего взгляда, наконец, увидела его. Взлохмаченный, словно по нему прошелся тайфун, парень смотрел на меня. Я поняла, что он смотрел все это время, ожидая, когда я найду его. Не подошел. Не крикнул. Просто смотрел. Я поежилась в вечерней прохладе, обнимая себя за плечи. Направилась к нему.
