Алисия Клэр - Сказки лесной ведьмы
Тот, кому подарила свое сердце наша красавица, был простым кузнецом, простым, но талантливым. Звали его Стефан, и он все мечтал, что будет работать у короля и жить вместе с Арлен при дворце. Родители знали о любви своей дочери, но в тот вечер они убедили ее согласиться на предложение принца, ведь неизвестно какая судьба ждала Стефана, быть может, его тропой была бедность, а принц все же принц, и этим браком Арлен сможет обеспечить не только себя, но и их, своих старых родителей. Арлен пыталась воспротивиться, говоря, что не может быть счастья там, где нет любви, но мать сказала ей, что любовь появится там, где есть уважение. Родители девушки были прекрасными людьми, но вечная бедность измотала их, и они отказывались видеть то, что видело юное сердечко — любовь важнее всякого богатства, ибо любовь и есть величайшее богатство…
— Арлен выбрала принца? — спросила, теперь уже с отчаянием, Абель. Она уже предчувствовала, что этот выбор ничем хорошим не кончится.
— Да, Арлен выбрала принца. На следующий же день она дала ему согласие и спустя три дня вместе с ним отправилась во дворец. Девушка так и не решилась поговорить со своим возлюбленным Стефаном. Ей казалось, что она может сделать ему лишь больнее своими глупыми словами извинений, она просто не понимала, что сильнее слов ранит лишь молчание… Король и королева любили своего сына безгранично и одобрили его выбор, несмотря на то, что в жены брал он девушку простую. Король даже подумал, что это выгодный политический ход, который приблизит их к народу — король был крайне деловой человек. Арлен была счастлива во дворце. У нее было все, о чем она только мечтала, а ее родителям выделили поместье, в котором они и прожили до конца своих дней. Лишь темными ночами, когда небо было затянуто облаками и звезды не улыбались Арлен с небес, она чувствовала, как горячие слезы подступают к ее глазам. Иногда ей хотелось кричать от отчаяния, рвать на себе волосы, но она улыбалась и мило вела разговор ни о чем со своим мужем, который, казалось, и не замечал состояния жены.
Но люди такие существа — со временем они привыкают ко всему. Арлен привыкла, она смирилась и даже полюбила свою жизнь, в которой не было любви, но была свобода, достаток и счастье. Но однажды ее тщательно возводимый замок из песка рухнул. Королевским кузнецом стал Стефан. Конечно, Арлен почти с ним не виделась, но она чувствовала его присутствие, как тепло солнечных лучей, проникающих сквозь завесу облаков. Она сходила с ума от одной мысли, что сделай она тогда иной выбор, сейчас бы она жила вместе со своим возлюбленным при дворце. Да, вокруг нее не было бы той роскоши, но Арлен прекрасно могла обходиться без всего этого помпезного богатства, что ее окружало. Она не признавалась в этом себе, но в глубине души ее раздражало все это золото, блеск… Мишура, закрывающая бессмысленную пустоту!
Абель невольно вздрогнула, подумав, что ее богатое платье действительно похоже на сверкающую мишуру в простой комнате ведьмы. Ненужный блеск, подчеркивающий в ней королеву, которой она никогда не была и никогда не сможет стать. По щекам Абель потекли слезы — она плакала о себе, плакала о горькой судьбе Арлен…
— Вы хорошо себя чувствуете, Ваше Величество? — голос ведьмы выражал легкую взволнованность. — Возможно, лучше отложить продолжение сказки до завтрашнего вечера?
— Нет-нет! — Абель встрепенулась и утерла слезы руками. — Я желала бы узнать окончание этой истории сегодня.
— Как вам будет угодно, — ведьма кивнула и продолжила рассказ: — Арлен чувствовала, что эти мысли медленно сводят ее с ума. С каждым днем она все больше ненавидела своего мужа и все чаще думала о Стефане. Однажды ночью, той самой беззвездной и печальной ночью, Арлен повесилась в своей комнате. Простая грубая веревка, которую она украла в конюшне, была словно бы протестом всей роскоши комнаты. Утром весь дворец уже знал, что принцесса повесилась. Ее любил простой народ, и многие горевали о ней, но более всех поражен был Стефан. Он, конечно, был обижен поступком Арлен, но он понимал ее стремление выбраться из нищеты, и вообще, никакая обида не способна заглушить любовь, если это действительно любовь. Тем же утром кузнеца нашли мертвым. Он собственноручно вонзил себе в сердце раскаленный клинок, на котором было выгравировано имя его возлюбленной…
Абель рыдала в голос. Она ничего не могла с собой поделать — эта история отчего-то зацепила ее за живое.
— А принц? — выдавила она сквозь слезы.
— О, — ведьма вздохнула. — Спустя неделю он нашел себе новую жену, еще краше Арлен.
— Но разве благородные принцы поступают так? — Абель всхлипнула, глаза ее светились негодованием.
— Я же говорила вам, Ваше Величество, что в этой истории принцы, замки и принцессы предстанут совсем не такими, какими вы привыкли их видеть, — ведьма развела руками, — На самом деле, благородство не в крови, а в душе.
— Почему Арлен не могла вернуться к Стефану? Почему все не могло кончиться хорошо? — воскликнула в отчаянии Абель.
— Наша жизнь — дорога, и иногда нам приходится делать выбор, в какую сторону свернуть. Этот выбор часто очень сложен, но каждому приходиться делать его, чтобы продолжать свой путь. Однажды свернув, мы уже не сможем вернуться обратно, мы уже не сможем ничего исправить, ибо мы избрали дорогу своей судьбы, по которой идти можно лишь вперед, как бы тяжко не давался каждый шаг. Поэтому при выборе дороги мы не должны слушать никого — лишь свое сердце, ведь неправильным выбором мы можем сломать судьбу не только себе…
Сказка пятая, или Летопись жизни
— Не желаете ли Вы, Ваше Величество, ореховых пирожных? Уверяю, они крайне вкусные, — проговорила ведьма, изогнув чувственные губы в чуть лукавой полуулыбке.
В глазах её (так показалось королеве) весело промелькнули озорные искорки, но, впрочем, тут же потухли, не дав девушке рассмотреть себя как следует. Голос лесной гостьи звучал очень мягко и бархатисто — Абель даже подумалось, что, видно, именно так заманивали в свои дома добрых молодцев старые ведьмы в сказках… в других сказках.
Сказках, которыми матери успокаивали своих неугомонных детей и которые рассказывали, таинственно приглушая голос, тёмной ночью, под прыгающий и ненадёжный огонёк единственной свечи. Да, там, в тех сказках, всегда всё заканчивалось хорошо: принц спасал прекрасную принцессу от злого дракона, волшебники всегда были мудрыми и добрыми, и добро всегда побеждало зло. Старость там всегда отождествлялась с мудростью, молодость — с отвагой, красота — с добром и благонравием, а безобразие — со злом. Но ведь в жизни далеко не всё так однозначно, и порой самая отталкивающая внешность хранит под собой доброе сердце, а красота и сладостная улыбка — сердце безжалостное и ледяное, как ветра, задувающие зимой с Севера. Молодость далеко не всегда обозначает отвагу и доблесть, а старики далеко не всегда бывают мудрыми.
