Оливер Боуден - Братство
– Маэстро Марио уже отдал приказ, – сказал старик. – Может я уже и стар, но никто никогда не обвинял меня в бездействии. Но будь осторожен! Этот конь рвется в бой!
– Я поймал его вчера. Он меня помнит.
– Верно! Удачи! Мы все надеемся на вас!
Эцио вскочил в седло и направил энергичного коня к внешним стенам.
Он скакал через опустошенный город. Портной, мертвый и искалеченный, лежал перед своей лавкой. Разве он причинил хоть кому-нибудь зло? Анджелина, рыдающая перед горящим домом. Какой во всем этом был смысл?
Война – вот что это было. Жестокость и безжалостность. Злоба и бессилие. В горле Эцио встал комок.
Свобода и Милосердие. И Любовь. Только за это стоило сражаться и убивать. Это были главные части Кредо Ассасинов. И Братства. Эцио ехал дальше, и на пути ему встречались сцены страшного запустения. Опустошение и хаос окружали его, пока он мчался по пылающему городу.
– Мои дети? Где мои дети? – кричала молодая мать, а он ехал мимо, бессильный помочь.
– Хватайте, что можете, и убираемся отсюда! – призывал кто-то.
– Моя нога! Мне оторвало ногу! – вопил горожанин.
– Как мы можем спастись? – визжали люди, метающиеся в панике.
– Где моя мама? Мама! Мама! – звал ребенок.
Сердце Эцио окаменело. Он не мог спасти отдельных людей. Не было времени. Но если он должным образом организует оборону, то сумеет спасти больше людей, чем потеряет.
– Помогите! Помогите! – закричала девочка-подросток, которую схватили и повалили на землю солдаты Борджиа.
Эцио ехал мрачный. Он должен убить их. Убить всех, кого сможет. Кто такой этот бессердечный Чезаре Борджиа? Мог ли он быть хуже Папы Римского? Был ли он злом, страшнее, чем Тамплиеры?
– Воды! Воды! Принесите воды! – в отчаянии прокричал мужской голос. – Всё горит!
– Боже мой, где ты? Где ты, Марчелло! – звал женский голос.
Конь Эцио скакал дальше. Но мольбы о помощи все еще звучали у него в ушах.
– Как нам выбраться отсюда?
– Бегите! Бегите! – голоса перекрывали звуки залпов.
Отовсюду звучали крики и рыдания, отчаянные мольбы о помощи, просьбы отыскать выход из осажденного города. А беспощадные солдаты Борджиа продолжали и продолжали обстреливать город.
Господи, пусть они не разрушат стены, прежде, чем мы приведем в готовность собственные орудия, подумал Эцио. Хотя он различал звуки выстрелов сейкеров и фальконетов, палящих по атакующим, он ни разу не услышал грохота огромных пушек, которые видел накануне на стенах. Только эти пушки могли уничтожить огромные деревянные осадные башни, что катили к городским стенам войска Борджиа.
Он заставил гнедого вскочить на рампу у стены и соскочил, когда они добрались до площадки, где он в последний раз встретил пьяного оружейника, следящего за десятифутовыми пушками. Сейчас тот был абсолютно трезв и помогал стрелкам навести пушку на башню, которую атакующие медленно, но верно толкали к крепостной стене. Эцио увидел, что высота башни равна высоте зубцов стен.
– Негодяи! – пробормотал он.
Мог ли кто-нибудь предположить, что атака будет настолько быстрой и – даже сам Эцио вынужден был это признать, – настолько безупречной?
– Огонь! – закричал крупный, словно медведь, мастер-сержант, командовавший первой огромной пушкой.
Пушка громыхнула, откатилась назад, но ядро пролетело мимо цели, выбив деревянные щепки из угла башенной крыши.
– Попадите, наконец, по чертовой башне, идиоты! – орал сержант.
– Сир, нам нужно больше боеприпасов!
– Тогда идите на склад и притащите их сюда! Смотрите! Они штурмуют врата!
Другая пушка взревела и выплюнула ядро. Эцио был рад, увидев, как часть атакующих превратилась в размазанное море крови и костей.
– Перезаряжай! – орал сержант. – Стрелять по моей команде!
– Подождем, пока башня приблизится, – приказал Эцио. – Тогда выстрелим вниз. Это заставит башню рухнуть. А после наши арбалетчики прикончат выживших.
– Да, сир!
Подошел оружейник.
– Вы быстро учитесь тактике, – похвалил он Эцио.
– Это инстинкт.
– В бою хороший инстинкт стоит сотни человек, – отозвался оружейник. – Но вы пропустили учения нынешним утром. Это непростительно!
– А сами-то, – шутливо воскликнул Эцио.
– Пошли, – усмехнулся оружейник. – У нас есть еще одна пушка, прикрывающая левый фланг, а командир оружейного расчета был убит. Арбалетный болт угодил ему прямо в лоб. Он умер раньше, чем упал на землю. Возьмешь это на себя. У меня есть своя работа – нужно убедиться, что ни одно оружие не перегреется и не разорвется. Нужно хорошенько оттрахать врагов!
– Хорошо.
– Внимательней целься. Войска твоей подружки сражаются с Борджиа снаружи. Постарайся их не задеть.
– Какой подружки?
Оружейник подмигнул.
– Ради бога, Эцио! Это очень маленький город!
Эцио подошел ко второму орудию. Канонир обтирал его мокрой губкой, охлаждая после выстрела. Второй запихивал в дуло и утрамбовывал порох и пятидесяти пудовый чугунный шар. Третий подготавливал «медленный» запал, подпалив оба конца, чтобы, если один вдруг погаснет в момент соприкосновения, задержки с выстрелом не было.
– Действуем! – кивнул Эцио, подходя к ним.
– Синьор!
Он внимательно осмотрел поле за стеной. Зеленая трава была залита кровью, раненые и убитые валялись между стогов сена. Он различил желтые, черные и синие мундиры людей Катерины вперемешку с мундирами солдат Борджиа, на которых виднелся опустивший голову черный бык на золотом поле – герб Чезаре. Они представляли собой отличную мишень.
– Притащите несколько небольших орудий, чтобы уничтожить этих. Скажи нашим, чтобы целились по черно-золотым, – отрывисто приказал Эцио. – И наведите эту пушку на осадную башню. Она слишком близко к нам, нужно ее уничтожить!
Канониры развернули тяжелую пушку и ствол так, чтобы орудие было направлено на основание осадной башни, находившейся в менее чем пятидесяти ярдах от стены.
Эцио руководил наведением, когда ближайший сейкер был уничтожен. Он взорвался, раскаленные бронзовые осколки разлетелись в разные стороны. Голову и плечи канонира, бывшего всего в нескольких дюймах от Эцио, отрезало одним из осколков. Руки мужчины опали, а потом на землю свалилось и тело, кровь хлестала из него как из фонтана. Резкий запах горелого мяса наполнил всё вокруг, Эцио подскочил на место стрелка.
– Сохраняйте спокойствие! – крикнул он остальным канонирам. Он прищурился, смотря в прицел. – Готовься… пли!
Пушка громыхнула, Эцио отскочил в сторону, смотря, как ядро врезается в основание башни. Достаточно ли одного выстрела? Башня сильно накренилась, и, казалось, устоит, но потом – слава Богу! – рухнула на землю. Эцио в замедленном темпе наблюдал, как вместе с башней падают вниз солдаты, стоявшие на ней, как башня давит тех, кто шел внизу. Крики раненых мулов, тянувших башню вперед, прибавились к какофонии паники и смерти – постоянных спутников любой битвы.
