Андрей Астахов - Воин из-за круга
– Ну и герой! – услышал рыцарь звонкий женский голос.
Он удержал руку от очередного удара, обернулся на голос. Его даже не удивило, что с ним говорят на чистейшем немецком языке, который в этой дикой стране, пожалуй, и не услышишь. А потом он увидел ангела. Если бы фон Гриппен мог без помощи своих оруженосцев сойти с коня и пасть на колени, он бы сделал это. Слишком сильные чувства овладели им, когда он увидел говорившую с ним девушку в белом. Ее белокурые волосы были убраны золотыми нитями, а лицо поражало красотой. Она стояла у выхода из круга идолов и, смеясь, манила его рукой.
– Иди за мной, герой! – смеялась она. – Я помогу тебе добыть настоящую славу!
Хорст фон Гриппен ударил себя рукой в кольчужной перчатке в грудь и тронул коня. Девушка дождалась его, взяла под уздцы его Фойерблица, и они вместе двинулись по дороге, ведущей прочь от пылавшего святилища.
Глава вторая
Я жил так весело, как мог,
Но вот мой час пришел,
И императорский палач
На казнь меня повел.
Толпа, не плачь и глаз не прячь;
Под крики воронья
Работку выполнит палач,
И в рай отправлюсь я.
Привратник разрешит войти
Мне в рай и скажет: «Вор!
Твои грехи простили Бог
И палача топор!»
Песня смертников в императорской тюрьме Скорн-Присс в ФеннгареНадзирать за шестью тысячами каторжников, которых согнали со всей страны в Гесперополис на строительство храма божественного Шендрегона, было бы делом почетным для любого имперского чиновника. Однако Геннер ди Борк считал назначение на эту должность скорее наказанием. Он был солдатом, а не тюремщиком. Девять поколений его предков по отцовской линии были воинами. Геннер ди Борк тоже был воином, причем прославленным. Он участвовал в семи кампаниях, в том числе в последней войне против горцев Хэнша. Таких воинов нужно делать военачальниками, маршалами, по меньшей мере полковниками – кавалерийский майор ди Борк непонятно по какой причине стал просто комендантом учреждения, которое получило название «Площадка 21».
С недавних пор ди Борк страдал бессонницей. Не помогали ни отвары трав, ни ароматические ванны. Из-за бессонницы комендант засыпал поздно, а вставал рано – в четыре. В пять с докладом приходили офицеры охраны. На этот раз пришли новенькие; Риман ди Рот и Лардан ди Марр, оба из вспомогательных войск. Ди Борк как раз заканчивал бритье.
– Местьер комендант! – Лардан ди Марр, старший из этой пары, почтительно склонил голову. – С добрым утром и хорошего дня.
– Позавтракаете со мной? – спросил ди Борк.
Офицеры переглянулись. Предложение позавтракать в пять утра с комендантом лагеря – это что-то такое, чего им еще не приходилось испытывать. Про такую традицию на «Площадке» им никто не сказал, когда их направляли сюда.
– Могу предложить овсянку на молоке, сыр, хлеб и ветчину, – сказал ди Борк, ополоснув лицо и вытерев руки полотенцем.
– Благодарим, местьер комендант, – ответил за двоих ди Марр. – Мы уже поели.
– Воля ваша. Итак? Как прошла ночь?
– Сегодня ночью охрана предотвратила побег, – сообщил ди Марр.
– О, это определенно что-то новое в жизни нашего унылого гарнизона. Любопытно. Хотелось бы услышать подробности.
– Около двух часов ночи часовой на западной стороне периметра, между складами и пустырем, заметил какое-то движение, – начал неуверенно ди Рот. – Он подал сигнал охране, а охрана тут же выпустила собак. Всего злоумышленников было четверо. Одного из них пришлось убить, еще одного сильно покусали наши псы – сейчас он в лазарете и вряд ли выживет. Двоих мы взяли, они сейчас в штрафном бараке.
– Кто они?
– Все они каторжники из предпоследней партии, – пояснил ди Рот. Юноша сильно волновался, и уши у него стали совсем красными. – Приговорены к каторжным работам за опасные преступления.
– Ты командовал охраной, лейтенант?
– Так точно, местьер комендант.
– Я упомяну тебя в рапорте, – сказал ди Борк, так и не пояснив, к благу или к худу для Римана ди Рота будет такое упоминание. – Часового, заметившего беглецов, прислать ко мне. Он заслуживает поощрения.
– Местьер комендант, – начал ди Рот и осекся, встретившись взглядом с Геннером ди Борком.
– Что еще? – Комендант направился к столу, где стыл его завтрак.
– Эти беглецы… Дело в том, что они не просто каторжники, местьер комендант. Среди них были два очень ценных работника. Один из них как раз и был убит охраной.
– И что дальше?
– Один из двух арестованных – старшина каменщиков, местьер комендант.
– Он хороший старшина?
– Я говорил с главным инженером стройки, господином Эйваном ди Брином. Он очень озабочен судьбой этого человека и просил меня…
– А почему ди Брин сам не пришел ко мне? – спросил ди Борк.
– Этого я не знаю, местьер комендант.
– Ты ведь племянник ди Брина, не так ли?
– Да, местьер комендант.
– И господин ди Брин просил тебя вступиться за беглеца, потому что он очень хороший строитель, и из-за этого я должен быть милосердным к беглецам, верно?
– Вероятно, местьер комендант, – ди Рот облизал пересохшие губы.
– Господа, вы ставите меня в неловкое положение, – сказал ди Борк, придвинув к себе тарелку. – Мне неудобно есть одному. Может, все-таки присоединитесь?
– Местьер комендант, я сыт, – сказал ди Марр. – Приятного аппетита!
– И я сыт, – добавил лейтенант ди Рот.
– Я не надсмотрщик, – сказал ди Борк, нарезая на тарелке ветчину. – Я военный, и вы прекрасно знаете, господа, что я никогда не работал в исправительных учреждениях. Но я неплохо знаю законы. И я помню параграф 97 Закона о каторге, принятого в правление божественного Ведды. Что говорит этот параграф, Лардан?
– Кажется, что-то о наказании за побег.
– Верно. Параграф гласит, что любая попытка побега с каторги, – а твой старшина каменщиков, лейтенант, прежде всего каторжник, а уж потом знаток строительного дела, – должна караться смертью. Это говорю не я, так записано в законах божественного Ведды. Будем обсуждать законы или выполнять их, господа?
– Выполнять, – побледнев, ответил ди Рот.
– Отлично. Тогда слушай приказ, лейтенант: сейчас же отправляйся в пересыльную тюрьму и доставь мне четырех человек взамен выбывших. Постарайся, чтобы среди них был человек, соображающий в строительстве. Пусть он не такой дока, как этот твой горе-мастер, но это невелика беда – твой дядя обучит его. И еще, попроси начальника тюрьмы одолжить мне на пару часов городского палача. Все ли понял, лейтенант?
– Да, местьер комендант.
– Тогда ступай.
Риман ди Рот поклонился, щелкнул каблуками и вышел. Геннер ди Борк показал ди Марру на стул, потом придвинул к себе горшочек с овсянкой.
